такие ритуалы были редкостью.
Руны под ногами Киры засветились и туманом поднялись вверх. Круг стал материальным, очертив прозрачную грань, уходящую далеко за тяжелые облака. Волосы растрепались на невидимом ветру, глаза загорелись яркой синевой, руки окутали алые языки пламени – единственные цвета на серой изнанке.
Из углов, из переулков и даже от воды к ней начал стекаться огонь Роя. Медленно, словно нехотя, хаос подчинялся зову ведьмы.
На подхвате стоял Адам. Его лицо мертвенно побледнело, глаза распахнулись, но рот был плотно сомкнут. И языки пламени уже в нескольких метрах от нас превращались в белесую дымку.
Аврора перебирала в руках амулеты и что-то шептала с полуприкрытыми глазами. А я все еще ждал. Если я вступлю сейчас, план может сорваться. Мне нужно было, чтобы к нашему кругу стекся весь Рой, выпущенный на волю…
– Аврора, дорогая, что вы делаете? – знакомый холодный голос раздался из-за наших спин.
Кира сбилась, и дымка, окутавшая ее купол, рассеялась.
Мы все резко обернулись – со стороны Канала к нам, хромая, шел Граф. Ну конечно, стоило догадаться раньше.
– Ты обещала позвать меня, когда придумаешь другой выход, – в его тоне не было укора, но это уверенное спокойствие понравилось мне еще меньше.
– Мы решили справиться сами, – она метнула в меня вопрошающий взгляд. Обычно я мог бы выкинуть его отсюда, не задумываясь, за чью сторону пришел болеть колдун. Обычно, но не сейчас. Я не знал, сколько силы отнимет хаос, и даже крупица, потраченная даром, может стоить нам победы.
– Справиться с чем? – с легкой иронией спросил он, останавливаясь в десятке метров. Я заметил, что сегодня он почти не опирался на свою трость, и сильно подозревал, что ради этого зарезали не простую птицу. – С силой, которая забирает боль из нашего мира?
– Апокалипсис на носу, если ты пропустил, – а вот это было совсем плохо. За усмешкой и раздражением экзорцистки я уловил страх.
– Мысли шире, – вдруг улыбнулся он, оглядывая нашу компанию.
Бесшумно Адам упал на колени, судорожно обхватывая лицо, пытаясь сбить с него несуществующий огонь. Следующей упала Кира, тоже хватаясь за лицо. Я прорвался в круг, который тут же потух, и подхватил ее на руки. Она не кричала, но так крепко вжалась в меня, словно пыталась укрыться от полчищ демонов, терзающих ее сознание.
Тяжелым грузом на спину рухнули мои крылья, укрывая ее от остального мира.
И только Аврора осталась стоять, медленно уводя правую руку за спину.
– Этот мир никогда не был хорош или справедлив. Он стоит на костях бесчисленного количества людей, погибших в агонии, и миллионов страдающих ежесекундно. Атомная война идет в каждой вашей душе, снаряды разносят по крупицам сознания всех, кто топчет эту землю. И каждая улыбка – это ложь! Ложь, которую вы показываете миру, чтобы спрятать собственное одиночество и бессилие. Здоровых нет, просто у каждого своя война, обреченная на поражение и забвение в финале. Нескончаемая боль и страдания – разве не с этим ты борешься всю жизнь, Аврора? Разве ты еще не поняла, что, сколько ни беги, ни укрывайся в иллюзиях – в этом мире не бывает по-другому.
– Это был ты, – с мучительным осознанием пробормотала она. – Ты убил тех ведьм, ты разбудил Рой.
– Я отпустил их на свободу. Почему люди так привязаны к своей боли, что готовы мучиться так сильно… просто из-за страха перемен?
– Перемен? Ты хочешь по крупицам разнести реальность, если я правильно понимаю твой план. Прибить всех скопом, чтобы не мучились?
– Все и так умирают, это не ново. Я хочу изменить саму основу этого прогнившего мироздания. Сделать то, на что не хватило сил или доброты у «наших богов».
– Ты безумец.
– Я милосерден. В этом моя беда и сила – я слишком милосерден и никогда не мог терпеть чужую боль. Вы слишком зарылись в собственной и так привыкли проходить мимо чужих страданий. Такой мир не должен продолжаться… Я милосерден и неумолим, поэтому хаос выбрал меня.
– И что будет дальше? – не сдержался я. – Уничтожишь мир, не будет боли и страданий – потому что не будет уже ничего.
– Ему на смену придет новый мир, Вселенная не будет пустовать. А где новый мир – там и новый шанс, что карты лягут удачнее.
За его спиной, вырастая из тела и пепла, заклубился Рой. Первозданный хаос, жаждущий только сокрушать и уничтожать.
– Пойдем со мной, – он протянул руку к Авроре. – В тебе моя кровь, он признает тебя и примет. Мы сможем повлиять на новый мир вместе, отец и дочь.
– Теперь ты – величайшее страдание этого мира, избавитель, – с презрением Аврора отшатнулась от протянутой руки.
– Я благословенное очищение… Жаль, девочка. Ты такая смелая и самоотверженная. Я бы мог тобой гордиться, будь чуточку дальновиднее.
– Лучше бы я осталась сиротой.
– Очень жаль, – он с искренней грустью помотал головой. – Но в тебе моя кровь, так что все же придется изменить порядок наследования. Прости, дорогая, я должен подстраховаться.
Они подняли руки одновременно.
Аврора, спустившая курок, не промахнулась – пуля угодила точно в грудь колдуна. Его тело растворилось в почерневшей дымке Роя и разлетелось по улице. Вряд ли пуля могла его убить, но задержать уж точно. Мы выиграли время.
Я не сразу понял, что сделал Граф в ответ. Адам и Кира уже поднимались на ноги, когда Аврора вскрикнула и рухнула на землю как подкошенная.
Я тут же подлетел к ней – глаза закатились, изо рта забурлила алая пена. Я попытался дотронуться, но обжег пальцы о кожу – кровь закипала в ее венах. Экзорцистка кричала и кричала, и эхо разносилось по пустым улицам.
– Твою мать, твою мать, ТВОЮ МАТЬ!!! – Рядом на колени упал Адам.
У нас оставались считаные секунды, и я с отчаянием понимал, что бессилен. Я не могу спасти одного человека ценой жизни всего мира…
А потом Люциан опустил руку на ее грудь. Лицо исказила мука, а на ладони зажглась метка Котерии. Сделка – с ужасом понял я. Он решил поменяться с ней местами…
Аврора распахнула глаза, и вместо нее с тихим стоном свалился Адам.
– Не-е-е-ет! – завопила она, резко садясь. – Я не давала согласия!
– Молчи, дурашка, – хрипло прошептал он, добела сжимая кулаки. – Я тебя спасаю.
– Но ты же умрешь! Крис, сделай что-нибудь!
Но я ничего не мог. Кира подошла и сжала руку Авроры, но та вырвалась и схватилась за Адама. Не отдернула руки, разделяя боль вместе с ним.
– Почему?! Остановись же!
– Ну уж нет. – Так странно было