При сопоставлении психологических портретов Руби и его жертвы Освальда возникает ощущение, что их комплексы и попытки преодолеть их или компенсировать очень похожи.
Аффект или преднамеренность?
(Поведение Руби 22–24 ноября)
Известие о покушении на президента застало Руби в редакции далласской газеты, в которой он обычно помещал рекламу своих заведений. По свидетельству одного из газетчиков, в числе которых он смотрел телевизионную передачу, Руби выглядел «явно потрясенным, совсем посерел, — настолько был бледным… ни с кем не хотел разговаривать и сидел с растерянным выражением в глазах». Вскоре он сообщил по телефону сестре Иве и помощнику, что «закроет клуб, если что-нибудь случится» (очевидно, это было еще до сообщения о кончине президента).
Так и было потом сделано: заведения были закрыты на пятницу, субботу и воскресенье.
Многолетний друг Руби, которому он вечером позвонил по телефону, по голосу понял, что тот сильно расстроен. Руби сказал, что закрыл клубы, считая, что сейчас большинству людей не до развлечений, а сам он испытывает тревогу за «малышей» президента. Дважды Руби посетил сестру, вспоминавшую затем: «Когда он уходил, он выглядел совсем плохо.
Я это помню. Я не могу этого объяснить вам. Он выглядел сломленным, совсем сломленным человеком. Он сделал такое замечание, — он сказал: «Я никогда не чувствовал себя так плохо за всю мою жизнь, даже когда умерли папа и мама»».
В тот же вечер, 22 ноября, он посетил службу в синагоге, что было необычно для него в непраздничные дни, и казался знавшему его раввину подавленным, но разговора о смерти президента не заводил.
Кроме того, на Руби сильно подействовало появление утром в пятницу в местной газете антипрезидентской публикации, которую он прочитал вслед за известием о покушении на Кеннеди. Объявление «Добро пожаловать, господин Кеннеди, в Даллас…» было помещено в траурную рамку и подписано еврейской фамилией председателя некоего американского «комитета». Руби бурно негодовал, что это провокация левых или правых элементов с целью возбудить антисемитские настроения в Далласе во время приезда президента.
Перед посещением синагоги Руби телефонировал брату и сестрам в Чикаго. Первый показал, что Джек был «настолько встревожен положением в Далласе, что даже упомянул о возможности продажи дела и возвращении в Чикаго».
После 11 часов вечера Руби, смешавшись с журналистами, присутствовал на ночной пресс-конференции в подвальном помещении полицейского управления, где ненадолго Освальд был представлен работникам СМИ. Документально его присутствие запечатлено на одном из кадров ТВ-съемки и показаниями более 10 свидетелей. Там он находился от Освальда на расстоянии нескольких футов, стоя на столе в числе других репортеров. В ходе этой встречи окружной прокурор Генри Уэйд заявил журналистам, что в начале следующей недели Освальда, вероятно, переведут в окружную тюрьму.
Один из знавших Руби детективов запомнил, что тот выдавал себя в управлении за переводчика израильской прессы и заметил, что для Далласа «это убийство является величайшим несчастьем» и «трудно себе представить, что полное ничтожество, нуль, подобный этому, мог убить такого человека, как президент Кеннеди».
В течение всей ночи на субботу Руби продолжал перемещаться по городу, посетил местную радиостанцию, газету, сделал многочисленные телефонные звонки, провел несколько личных встреч. Пытался установить через газету адрес автора упомянутой публикации, но безуспешно. Дома он оказался около шести часов утра.
Во всей этой активности Руби явно просматривалось свойственное ему стремление выглядеть значительней фигурой и использовать даже такой момент для установления новых деловых связей и рекламы своих заведений. Наряду с этим все, с кем контактировал Руби, обращали внимание на его нервозное состояние: «Голос Руби дрожал, когда он говорил об убийстве»; «Когда говорил со мной, выглядел чрезвычайно бледным… и упорно смотрел при этом в пол»; «Руби был очень опечален. Когда он говорил, он потрясал газетой, подчеркивая свое крайнее возбуждение убийством президента».
Неоднократно Руби высказывал симпатии и сочувствие в адрес семьи Кеннеди и негодование по поводу личности Освальда. Так, о семье президента он говорил «эти бедные люди», а Освальда назвал «ничтожным хорьком».
В субботу 23 ноября с утра и до позднего вечера Руби был не менее активен, чем накануне. Посмотрев утром по ТВ выступление раввина, он был очень тронут его хвалебной речью о президенте Кеннеди и, по собственным словам, «был возбужден более, чем во всех других случаях». Днем он посетил место покушения на Дили-Плаза, затем его видели в полицейском управлении, где он общался с журналистами и даже некоторым раздавал бутерброды. Информация о переводе Освальда из полицейского управления в окружную тюрьму уже гуляла по городу, но не было определенности в том, когда это произойдет — во второй половине дня в субботу или на следующий день, в воскресенье. И опять Руби, как говорится, «обрывал телефон», общаясь с большим числом «связей», провел несколько личных встреч, побывал в «Карусели», навестил сестру Иву. Его друг, которому он вечером в субботу позвонил от сестры, показал, что Руби в разговоре заметил, «что он и его сестра плачут».
Другие общавшиеся с Руби в эти дни отмечали, что у него на глазах появлялись слезы при разговорах об убийстве президента и особенно при упоминании его семьи. При этом родственники утверждали, что Руби плаксивостью раньше не отличался.
Днем Руби вновь пробовал найти автора злополучной публикации, теперь уже через почтовое отделение.
Когда он вернулся домой, не установлено, но, с его слов, он лег спать в 1 ч. 30 мин. Приятель, проживавший с начала ноября в квартире Руби, уже спал и не смог подтвердить его показания.
Воскресное утро началось для Руби между 8:30 и 9:00 с телефонного звонка уборщицы, интересовавшейся, должна ли она в этот день, как обычно по воскресеньям, прийти убрать квартиру. Женщина припомнила, что Руби говорил чрезвычайно странно, и то, как он с ней разговаривал, показывало, что с ним не все в порядке. Он не узнавал ее голоса, не понимал цели звонка и просил назвать себя. Известно, что после этого разговора Руби смотрел телевизор, сварил кафе, сделал яичницу ив 10:19 ему позвонила одна из танцовщиц и согласно предварительной договоренности просила выдать ей причитавшиеся деньги. По ее словам, собеседник был возбужден, сообщил, что едет в центр города и там через компанию «Вестерн Юнион» пошлет ей деньги телеграфом. Далее Руби, как заявил его квартирант, потратил около получаса или даже больше на ванну и одевание. Он же подтвердил, что Руби находился в сильном возбуждении все это утро: «.. Даже бормотал, но что — я не мог понять. И сразу после завтрака он оделся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});