Читать интересную книгу Но Змей родится снова? - Валерий Вайнин

– По-твоему, я должен охать да ахать? Ох где я был! Ах что я видел!… Даже крепкая еврейская голова может этого не выдержать.

– Выдержишь как-нибудь, – успокоил его Глеб. – Завтра я за тобой заеду: сядешь у графини в теньке и спокойно поработаешь. Не переживай.

“Жигуленок” мчался сквозь дождь, обгоняя “мерседесы” и высекая брызги из луж. Илья раздраженно теребил свою бородку.

– А с чего мне переживать? Ты со Змеем будешь биться, а я в теньке посижу.

– Заткнись! – прикрикнул Глеб. – Чтоб я больше этого не слышал! Ты не воин, ты ученый. Надеюсь, у тебя хватит мозгов с этим примириться.

Илья вздохнул и спросил:

– Во сколько завтра заедешь?

– Сразу после уроков.

– Ты, что ли, не можешь бросить свою школу? Раз пошла такая пьянка, тебе надо сосредоточиться.

– Как это бросить? – удивился Глеб. – На кого я их брошу?… Старик, об этом и речи быть не может. Скажи-ка лучше, ты придумал провокацию для сенатора?

– Когда мне было? – виновато буркнул Илья. – Я же кусты подстригал.

– Оправдывайся теперь кустами, – усмехнулся Глеб. – А события меж тем развиваются.

И он доложил о сегодняшней встрече с Мак-Грегором и Родригесом в номере “Метрополя”, умолчав, правда, об угрозе барона, затрагивающей близких Глебу людей.

Илья азартно хлопнул себя по колену:

– Так и знал! Президент фонда не может быть в стороне от гадючника… Старик, а ты что же, видишь невидимок?

– Некоторых, – скромно ответил Глеб. – Президент фонда, кстати, вполне может оказаться Змеем. Так сказать, по совместительству. Но может оказаться всего лишь “глазом”. Итак, альтернатива проста: сенатор Колмен или президент Родригес? Вероятней всего, один из них Змей, другой – “глаз Змея”. И твоя провокация должна выявить, кто есть кто.

– Так ли это важно? Если Змей один из них…

– Очень важно, старик. Я обязан Змея вычислить и, по возможности, изолировать от Системы. Иначе очень трудно сделать ему козу.

“Жигуленок” остановился у дома Ильи. Илья хмыкнул.

– А если вдруг выяснится, что один из них, допустим, “глаз Змея”, а другой вообще не из этой оперы?

После короткого раздумья Глеб покачал головой:

– Сомневаюсь. Очень сомневаюсь.

– А вдруг? Что тогда?

– Тогда… – Глеб вышел из машины и огляделся, – тогда придется продолжить розыск. Причем в обстановке, близкой к боевой: гадючник сильно потревожен.

Илья с кислой миной вылез под дождь.

– Ладно, к утру я все продумаю.

Они с Глебом вошли в подъезд и поднялись в лифте. Когда Илья открывал ключом дверь квартиры, до них донесся голос жены его Аллы, убеждавшей кого-то по телефону не пороть горячку и не выносить сор из избы.

Илья возвел глаза к небесам.

– Каждый Божий день!

– Значит, дома у тебя все в порядке, – заключил Глеб и уехал в лифте вниз.

– Угу, в порядке! – Илья вошел и захлопнул за собой дверь. – Хорошенькие тут порядочки!

Говоря по телефону, Алла из комнаты засекла недовольство мужа и мгновенно оценила его степень. Пока Илья раздевался в прихожей, она свернула разговор, перевела дух и ринулась в контратаку.

– Ты уже начинаешь? – задала она коронный вопрос, появляясь в дверях.

– Нет, кончаю, – возразил Илья. Причем он имел в виду именно то, что сказал.

Алла, однако, в столь легкую победу не поверила и, как рекомендуют военные, решила развить успех.

– Свои хохмочки оставь при себе. Я занимаю телефон исключительно по работе. Я не треплюсь часами с Дуськой и с этим недоделанным Альбертом. А если тебя что-то не устраивает, можешь… – Вдруг она осеклась, пристально разглядывая мужа. – Илюша, что у тебя с лицом?

Илья изобразил недоумение.

– А что у меня такое?

– Ты красный, как вареный рак.

– Да? Значит, я обгорел.

– Где это, интересно, ты обгорел?

– В газовой духовке.

– Илья, прекрати свои шуточки! Где ты обгорел?!

– В другой галактике.

– Сейчас я в тебя чем-нибудь запущу! Можешь ответить по-человечески?!

– Не могу! – заорал Илья, заходя в туалет. – Духовка тебе не годится! Другая галактика тебя не устраивает! Придумай что-нибудь сама! – Он с треском захлопнул дверь туалета.

Уставясь на эту дверь, Алла растерянно проговорила:

– В Москве с утра дождь: тоже не очень-то обгоришь…

Войдя, Глеб встретил в прихожей Дашу.

– Итак? – улыбнулся он.

– Итак? – улыбнулась она, снимая с него куртку.

– Представить не могу, – сказал он, – что я когда-то сюда входил, а тебя здесь не было.

– Представить не могу, – сказала она, – что я была где-то, куда ты не входил.

Они церемонно поклонились друг другу..

– А теперь… – сказал Глеб.

– Именно теперь, – подчеркнула Даша.

– …когда мы обменялись любезностями.,.

– …которые посторонний принял бы за чепуху…

– …и был бы прав в том смысле, что…

– …эти любезности не в состоянии выразить…

– …того, что у нас в душе, – закончил Глеб и вернулся к началу этой витиеватой фразы: – Теперь я приму душ и тебя загипнотизирую.

Даша куснула его за ухо.

– Нынче это так называется? Тогда я с тобой в душ. Глеб покачал головой.

– Нет, душ будет ледяным, тебе это не понравится. А что касается гипноза, то я имел в виду именно гипноз.

– На фиг? – удивилась Даша.

– Угадай, – предложил Глеб, заходя в ванную.

– Смотреть-то на тебя хоть можно?

– На здоровье. Было бы на что.

– А что будет, если я угадаю?

– Выполню любое твое желание. Даша фыркнула:

– Ты и так выполнишь.

– Ну тогда… тогда я очень тебя зауважаю.

– Ты и так меня уважаешь. Даже чересчур.

– Тогда угадай просто из спортивного интереса.

– Вот! – Даша подняла вверх указательный палец. – Умеешь ты поставить цель! Я угадаю просто из спортивного интереса. А ты за это меня зауважаешь и выполнишь любое мое желание.

Они оба рассмеялись. И Глеб, становясь под душ, сказал:

– Нет, все-таки тебя не бывает.

– Надеюсь, это не причина для развода? – уточнила Даша. Они вновь рассмеялись.

И вертясь под душем, Глеб спросил:

– Ну как, угадала или сдаешься?

Даша тронула пальцем ледяную струю и отдернула руку.

– Ух! Обжигает прямо!… Конечно, я угадала. Думаю, ты хочешь справиться с моими ночными кошмарами.

– Умница.

– Разве это настолько серьезно?

– Да нет… Я лишь страхуюсь. Даша вздохнула:

– Ладно, как скажешь, милый.

Когда Глеб, растеревшись полотенцем, вышел из ванной, Даша уже читала в постели. Глеб взглянул на книгу.

– Что тут у нас? О, “Доктор Фаустус”! Похоже, гипноз тебе не понадобится.

И будто в ответ на его реплику Даша прикрыла зевок ладошкой.

– Да, скучновато малость, – призналась она.

Глеб тем временем установил на стуле настольную лампу и включил ее. Лампа крепилась на эластичном стержне, и Глеб зафиксировал ее таким образом, что на полу образовался яркий круг света диаметром около метра. Следя за этими приготовлениями, Даша поинтересовалась:

– А почему ты голый? Возясь с лампой, Глеб уточнил:

– Я тебя шокирую?

– Дурак. Отвечай на вопрос.

– Даже не знаю, как тебе объяснить. Представь, что вокруг нас существуют различные энергетические потоки… нечто вроде модного нынче пси-поля. И вот, стало быть, всей поверхностью кожи я ощущаю тончайшие его колебания. Конечно, это не более чем грубая модель.

– Доходчиво… – Даша отложила книгу. – Не пора ли перейти к гипнозу?

Глеб кивнул:

– Начнем. Ляг на спину и закрой глаза.

Выполнив команду, Даша полюбопытствовала:

– Разве ты не станешь размахивать у меня перед носом какой-нибудь хреновиной? Чтобы я смотрела на нее и считала: раз, два, три…

– Нет, – Глеб поправил на ней одеяло, – мы пойдем другим путем. Спи, моя радость, усни, в доме погасли огни.

Даша заснула. Дыхание ее было глубоким и ровным.

В комнате царил полумрак. Лишь световой круг от лампы выделялся, как цирковая арена, на которой вот-вот должно было начаться представление. Глеб сел на пол в позе “лотоса” и замер, глядя в этот круг света.

Более часа просидел Глеб в полной неподвижности: не шевелясь и даже не моргая. Ничего не происходило. Даша безмятежно спала. Прошел еще час и еще… примерно до трех ночи.

Первым отреагировал Глеб. Он вздрогнул, и кожа его покрылась мурашками. В световом круге на полу замельтешили тени, которые тут же стали сгущаться. И Даша застонала во сне.

В освещенном пространстве появилось объемное изображение интерьера комнаты, напоминающей люкс барона в “Метрополе”. На широком диване в люксе лежала обнаженная женщина. Вернее, не женщина, а большая кукла-манекен. Над этой куклой склонился некто, одетый во все черное. Изображение было цветным и контрастным: можно сказать, идеальная голограмма. Несмотря на крошечные размеры фигурок, Глеб различал мельчайшие складки на одежде господина в черном и трещинки на глянцевом животе манекена. Даже пейзаж Ван Гога над диваном можно было рассмотреть в деталях.