Гарри прекрасно видит удаляющуюся спину девушки и не торопится выходить из-за стола, не торопиться останавливать её и предотвращать побег.
- Мисс Гарднер! - окликает её у ворот Брайан. Он едва заметил тёмный силуэт, который почти удалился за пределы особняка.
Неохотно поворачивается, морщась от того, что кто-то останавливает её.
С того инцидента в ванной прошёл почти месяц, и Тереза быстренько решила на всё забить и не думать, о том, что это вообще когда-то случилось.
- Тереза, - поправляет его в который раз, но он будто специально игнорирует подобное замечание. Если он посмеет при Мистере Стайлсе назвать её по имени, ему не видать этой работы, как и хорошего резюме.
- Мисс Гарднер, вас сопроводить? - парень держится стойко, несмотря на заметные покрасневшие глаза и слёзы в уголках. Повздорили, понимает он.
- Нет, спасибо. Я… Всё будет в порядке. - С тем холодом, что она произносит типичные фразы, когда не хочет, чтобы кто-то влезал в голову и личное пространство, ему она сразу напомнила Гарри.
- Но что мне сказать Мистеру Стайлсу? - тон выдал весь его настоящий страх. Он не боится за Терезу, которая выйдет из дома одна на ночь глядя, он опасается, что Гарри накажет в первую очередь его за некомпетентность.
- Что я вышла подышать свежим воздухом… - грустно ответила и пошла прочь.
В груди стыло неприятное чувство, что всё становится только хуже с каждым принятым решением. И ещё можно вернуться в дом, подойти к Гарри, а затем попытаться объясниться раз или два. Несмотря на толковые мысли в голове, она всё же покидает территорию дома и пешком направляется в неизвестном направлении. Заткнула уши музыкой. Выбрала трек более менее ровный и спокойный, и он всё равно навеивал тоску, от которой она бежала.
На улице в это время уже темно, тихо, но только до того момента, пока девушка не ступает на невидимую границу, где начинается шумный Лос-Анджелес. Наконец и люди появляются, когда она подходит к остановке. Путь Тереза держала в свой едва узнаваемый дом.
Место в автобусе выбрала подальше от водителя, но ближе к окну. Когда нервы взбудоражены, когда после конфликта она в попытках поменять диалог и найти возможный способ избежать того, что уже случилось, успокаивает только сменяющийся пейзаж за окнами. Чувство, что в дороге можно залечить раны, - вот во что она сейчас верит, натянув капюшон на голову и положив руку на живот. Меланхоличная музыка вгоняла в тоску и грусть окончательно, а мысли давили одна за другой.
Тереза искала в лицах выходящих и входящих в автобус ответы, но каждый был сам по себе или же похоже забивал голову музыкой ради мимолётного чувства испариться на месте. Опечаленный взгляд соскальзывает с экрана смартфона. Даже не звонит ей. На часах почти двенадцать.
- Теа? - когда девушка появляется на пороге забытого дома, бабушка не находит в себе слов лучше, интонацию лучше. Удивлена, увидев внучку в поздний час перед собой.
- Извини, что так поздно… - скидывает капюшон толстовки на спину и, когда бабушка отходит в сторону, наконец оказывается в квартире. Тут опустело, и это явно изменило всё, но приятный, слегка затхлый запах до сих пор стоит, словно дымка.
- Ты голодна? Давай пройдём на кухню, чтобы не разбудить Тима, - из коридора, как только она снимает обувь, сразу проскальзывает следом за бабушкой.
По сонному виду, ясно, что Хизер либо готовилась ко сну, либо уже спала. А учесть, что обычно она ложится рано, то Тереза склонялась ко второму. И впервые в жизни темноволосая не боялась логичных расспросов. Например, почему она приехала и почему так поздно? Что-то случилось? Что с Гарри? Не было страшно отвечать за то, что сделано. Наоборот появилась нужда кому-то высказаться, кто сможет грамотно и непредвзято взглянуть на ситуацию, подумать над сложившемся и выдать совет или же мнение. Тереза готова к любому, но не к тому, чтобы просто пойти и лечь спать. Мысли съедят её заживо, приведут к душевному крушению.
- Что не поделили? - бабушка отодвинула стул, поставила горячую чашку чая перед Терезой и села рядом. Для неё очевидно со временем стало одно: её внучку может расстроить только один человек и осчастливить тоже он.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Мы ничего не делили, если быть честной. - Опустила взгляд на тёмную жидкость в чашке, где виднелось её искривлённое отражение. Рябь появлялась каждый раз, когда Тереза начинала крутить посуду на столе, - Я по-крупному облажалась, и он имеет право злиться на меня. Просто я всегда строю невозможные идеалы в голове и каждый раз терплю крушение о реальность.
- Все мы надеемся на лучшее, это часть нас, как людей. - Мягко произнесла.
- Я его так люблю, как никого и никогда не любила, но… Иногда мне кажется, что я купилась на привлекательную обложку, понимаешь? - Гарднер поднимает свои уже на постоянной основе печальные глаза и ищет, что сказать, как дать ей понять, в чём смысл этого ночного побега.
- Это не мне судить, каков он изнутри, но при нашей первой встрече и первом разговоре Гарри показался мне серьёзным. Мне казалось, он готов взять ответственность за ваши отношения.
- Да, он серьёзен в этом вопросе, но не настолько, чтобы мне этого было достаточно… - по тому, как складка между бровями бабушки образовалась после сказанного, Тереза не могла больше говорить загадками. И этот разговор может войти в тупик, - На днях… Эм… - Поспешила попробовать сначала чай. Он оказался с ромашкой. Как всегда бабушка умело подбирает способы успокоить её довольно мягко и ненавязчиво, - Я почувствовала себя не очень хорошо и… Упущу, как дошла до этой мысли, но пришлось сделать тест на беременность…
Договаривать исход новости даже не было необходимости, бабушка всё сразу поняла и, пойдя на поводу у интереса, опустила взгляд на живот.
- Какой срок?
- Три-четыре недели. Не очень уж и большой… - на глазах вновь появились слёзы.
- Тереза, всё в порядке. Это ведь ребёнок, ничего страшного не произошло.
- Мне восемнадцать, я не хотела так рано рожать детей. Да ещё и Гарри рассердился, он имеет право, потому что я облажалась, а не он.
- Ну, - неловко хмыкнула, - в этом деле обычно двое принимают участие. Ему придётся смириться с тем, что у вас будет пополнение.
- Он не такой. - Отрицательно качает головой и озвучивает тот страх, что гнетёт её изнутри уже столько часов, - Возможно он за то, чтобы рожать, но… Не уверена, что он будет также оптимистично настроен на наши отношения. И это его решение, я не собираюсь осуждать, потому что, ну, не такая я. Детей надо планировать, а не приходить с тестом на беременность и ставить перед фактом.
- Ой, почти все дети так и появляются. Девятнадцать лет назад твоя мама сидела также передо мной и плакала, говорила, что залетела. Каждое поколение через это проходит. - Махнула рукой и по-доброму улыбнулась. Упоминание о матери, словно острие ножа, полоснуло по всё ещё свежим ранам.
- Что бы она сейчас сказала? - голос дрогнул, нижняя губа затряслась. Тереза раскисала на глазах, - Я боюсь, что она осудила бы меня. И так каждый выбор, что я делаю. Мне тяжело, потому что я хочу быть правильной ради неё.
- Поверь, твоя мама бы гордилась тобой. Ведь вы с Тимом - её наследие. А твоё наследие ещё маленькое под сердцем. И с Гарри всё наладится, я знаю.
- Боюсь, что нет. - Тереза боялась, что потеряла его.
- Не выдумывай и не накручивай себя.
Она попыталась выдохнуть весь негатив, вообразила, что с воздухом он выходит из лёгких, из организма. Понемногу получалось, она восстановила ровное дыхание. Паника отступает. Трезвые мысли возвращались радостно в её голову.
Посидела ещё несколько минут, а затем, оставив бабушку одну в кухне, пошла в полупустую старую комнату. Хизер тоже засобиралась спать, как телефон на тумбочке завибрировал. Номер определился сразу. Гарри.
- Извините за поздний звонок, - он звучал взволнованно, будто на иглах, будто изнутри его рвало, - Скажите, что Тереза приехала, и всё с ней хорошо.