Читать интересную книгу Франкенштейн: Антология - Стивен Джонс

Был только один способ разрешить тайну — а тайна, безусловно, наличествовала. Надо идти в Тимернанс, к барону, и просить объяснений.

Глава седьмая

Земля призрачно светилась под луной, когда Брайан Шоу шагал по тропе над обрывом к черному пятну леса, окружавшего Тимернанс. Грозовые облака, низкие и набрякшие дождем, летели по небу, временами закрывая луну и затмевая мириады звезд, серебряными булавками проколовших черную бездну. Трава шелестела под легким ветром, перебиравшим листья вечнозеленых растений. Его равномерное дыхание среди деревьев звучало почти человеческими стонами. Несколько раз, когда облака отрезали свет, Брайан споткнулся, проклиная темноту.

Он уже перелезал через чугунные ворота, когда начался дождь, и молодой человек порадовался, что надел плотный дорожный плащ.

Он чутьем угадывал заросшую тропу. На сей раз все его чувства были настроены на опасность. Несколько раз он останавливался, напряженно прислушиваясь и гадая, не следят ли за ним из теней глаза Гуго.

Медленно продвигаясь вперед, он достиг края лужайки перед некогда великолепным зданием.

Дождь лил уже ручьями, смешиваясь с солеными брызгами, принесенными ветром с моря. Близость его угадывалась по грозному рокоту волн, разбивавшихся о скалы где-то под обрывом. Деревья служили хоть какой-то защитой от ливня, и молодой человек постоял на краю леса, не сразу решившись рывком пересечь открытое место.

Ослепительная вспышка молнии внезапно протянула к нему тысячи теней, и дом в резком черно-белом освещении представился Брайану сценой из кошмара.

Лишь доля секунды отделила вспышку от тяжелого раската грома.

Затем вновь ударила молния. На этот раз Брайан был готов к вспышке.

Поразило его иное: раздвоенный зигзаг, казалось, ударил точно в старый особняк, и звук удара отозвался воем тысячи банши.

Заслонив лицо рукой от дождя, он дождался третьего и четвертого удара.

Нет, он не ошибся. На крыше башни, самой высокой части старинного здания, виднелось странное устройство — что-то вроде диска из поблескивающего металла. Он-то, кажется, и притягивал молнии, ударявшие в него снова и снова, отчего металл окрашивался желтым, красным, голубым и, наконец, белым свечением. Странным было это устройство, продолжавшее светиться и гудеть и тогда, когда гроза с молниями и громом откатилась к морю.

Как это понимать? Неужели барон для своих опытов укротил силы стихии?

Брайан догадывался, что назначение странного диска — преобразовывать энергию молний в вид, пригодный для использования в экспериментах. Диск светился в ночной темноте красным глазом, шипели же капли дождя, соприкасавшиеся с его раскаленной поверхностью. Брайан плотнее закутался в плащ и пошел через лужайку к двери.

К своему удивлению, дверь он нашел приоткрытой. Он осторожно коснулся ее, и она, заскрипев ржавыми петлями, распахнулась. Брайан остановился на пороге, вглядываясь в темный, неосвещенный коридор.

Где-то в глубине дома слышалось странное гудение, похожее на болезненное скулящее дыхание страдающего животного.

Брайан пошел на звук и попал в маленький зал, прежде, видимо, служивший помещением для прислуги, потому что, чиркнув спичкой, он увидел на стене ряд колокольчиков. Шнуры соединяли их с различными комнатами, откуда хозяева могли звонком вызывать слугу. Спичка уже догорала, когда он заметил свечной огарок и второй спичкой зажег его.

В этот зал выходили несколько дверей, но одна была приоткрыта, и за ней Брайан слышал гул, ставший тихим и ритмичным. За этой дверью он обнаружил несколько ступеней, которые вели в другой маленький зал. Здесь было две двери, и за одной из них виднелось бледное свечение, разгоравшееся и тускневшее в такт гулу.

Брайан медленно отворил тяжелую, обитую железом дверь. Он стоял на верхней площадке лестницы, ведшей, очевидно, в погреб. Несколько маленьких арок придавали ей нарядный вид. Беззвучно прокравшись под аркадой, Брайан спустился до половины лестницы и присел, вглядываясь вниз. Открывшееся за последней аркой зрелище ошеломило его.

Огромный погреб, больше похожий на пещеру, освещался несколькими фонарями, свисавшими со сводов, напоминавших своды собора. Погреб располагался под землей, но Брайану почудился в нем легкий бриз и соленые брызги. Обводя взглядом огромное пространство, он убедился, что прав.

С одной стороны открывался выход, вероятно, прямо на обрыв, к морю.

Над ровным свечением множества фонарей господствовало белое сияние, исходившее от огромной лампы, стоявшей в углу на большой металлической коробке. От нее тянулись к потолку несколько проводов, соединенных, как предположил Брайан, со странным диском, венчавшим башню. Другие провода тянулись к необычного вида ящикам с непонятными значками и клапанами и к другим приспособлениям. Сбоку стоял стенд с химическими препаратами, рядом ящики с хирургическими инструментами, каких Брайану за всю его врачебную карьеру видеть не приходилось.

В другом углу помещалось несколько коробок и стол, покрытый полотняной простыней. Рядом — несколько деревянных клеток, из которых неслось непрерывное поскуливание. Всмотревшись, Брайан решил, что в этих самодельных вольерах барон держит подопытных собак.

Но все внимание Брайана было приковано к центру подземной лаборатории.

Там был операционный стол, и перед ним стоял барон в хирургическом халате и маске. По другую сторону горбился Гуго. Оба смотрели на тело, неподвижно лежавшее на окровавленной простыне.

Тело гигантской черной гончей.

— Итак, Гуго… — в голосе барона слышалось торжество, — давай проверим нашу работу.

Склонившись над собакой, барон что-то поправил.

— Да-да, друг мой, швы в порядке.

Слуга издал гортанный звук.

— Да, Гуго, пора. — Барон убрал со стола хирургические инструменты и выпрямился. — Все готово, не хватает лишь искры жизни, однако…

Он прошел к огромному ящику — впоследствии Брайан убедился, что то был большой генератор, — и быстро осмотрел циферблаты и переключатели.

— Гроза дала нам достаточно энергии, друг мой. Остается только повернуть рубильник. Отойди!

Гудение механизма перешло в пронзительный визг, такой резкий, что Брайан зажал уши ладонями. Гуго попятился, отступая в дальний угол, к собачьим клеткам. Лампа на машине разгорелась ослепительным светом. Не веря своим глазам, Брайан смотрел, как сияние пробежало по проводам к недвижному телу на столе и как тело подпрыгнуло от удара тока, упало и вновь подскочило.

Барон опять щелкнул выключателем, и визг перешел в прежнее ритмичное гудение.

Барон бросился к собаке и приставил к ее груди стетоскоп. Несколько секунд он склонялся над животным, не замечая ничего вокруг. Потом отбросил стетоскоп, и Брайан увидел на его лице дикое торжество.

— Wunderbar![28] Wunderbar! Успех! Новый успех!

Гуго подбежал к хозяину и заглянул на стол.

— Посмотри на нее, Гуго, посмотри! Я дал ей жизнь, я вдохнул жизнь в собаку. Значит, успех прошлой операции на той неделе был не случайным, хотя первое животное и погибло. Это будет жить. Я знал, что сделанное однажды смогу повторить. Они… — голос его на миг сорвался, — они разбили мое оборудование, изорвали записи, уничтожили мои опыты. Но я знал, что рано или поздно сумею повторить эксперимент! Смотри, мой Гуго, собака жива… и это я дал ей жизнь. Скоро я вновь воссоздам человека.

Брайан с изумлением смотрел, как угрюмый барон пляшет по залу.

Черное тело на столе зашевелилось, перевернулось с бока на живот, приподняло уродливую голову на длинной шее и вывалило алый язык между гигантскими клыками. Даже издали это создание показалось Брайану порождением кошмара.

— Ну, Гуго, давай перегоним ее в клетку. Новые случайности, как в прошлый раз, нам не нужны. Это будет моя гончая ада… и со временем мои враги познакомятся с ее пастью. — Барон разразился лающим смехом.

Его слуга подтянул к столу клетку и, старательно избегая клыков просыпающегося животного, переложил его внутрь и захлопнул дверцу из проволочной сетки.

— Подумай, Гуго, — ликовал барон, — я дал ей жизнь. Следующий этап — создание человека, прекрасного человека, который заставит человечество забыть о моих былых ошибках и чтить меня как своего Бога!

Гуго рыкнул и потянул восхищенного барона за рукав.

— А? Что такое, Гуго? Ах, ты? Да, ты. — Барон расхохотался в умоляющее лицо слуги. — Да-да, ты будешь следующим. Я ведь обещал, не так ли? Я воссоздам твое тело, часть за частью. Увидишь сам, друг мой. Разве я уже не подарил тебе прекрасную руку взамен прежней, уродливой? Два дня, а она уже как родная. Скоро исчезнут даже шрамы.

Гуго довольно закивал и замахал рукой, курлыча, как новорожденный младенец.