37
Несмотря на приподнятое настроение, в машину Берестов садился немного напряжённым. Настроение настроением, но, зная Варю… Сейчас как опять запаникует — и снова два шага назад в отношениях.
Правда, пока она не паниковала. Задумалась о чём-то, пока Илья включал тихую музыку и выруливал со стоянки, и молчала. Спросила, когда они уже катили по улице:
— А почему ты стал юристом?
Берестов от удивления чуть не забыл, как крутить руль.
— Почему… хм. А ты почему стала рекламщицей?
— А я на редакторское не поступила. Три специальности тогда было на факультете, куда я поступала — редактирование, книговедение и реклама. Я редактором хотела быть, но недобрала баллов. А на рекламу хватило. Думала перевестись, а потом захватила эта тема… И я осталась. Вот так.
— Ясно. — Илья задумался: как бы рассказать Варе, но не затронуть тему получения травмы?.. — А я вообще не знал, кем хочу стать. Поэтому просто написал на бумажках названия различных профессий, сунул их в кепку и вытащил юриста. Судьба, видимо — как и тебе, мне потом понравилось учиться.
Варя кивнула и вновь замолчала, о чём-то размышляя.
Примерно с таким же выражением лица Алинка собирала пазлы…
— Я хотела сказать тебе одну вещь ещё вчера, но… не решилась, — наконец медленно заговорила девушка. — Твой… способ получать удовольствие… я про шлюх… кажется мне более честным, чем способ Семёна.
Илья думал сообщить, что ему тоже, но побоялся спугнуть Варю.
— В этом… способе нет обмана. Там есть много чего другого, но обмана нет. Я одного только не понимаю… неужели тебе не противно?
Берестов вздохнул.
— Ты действительно хочешь это знать?
— Да.
— Ладно. Тогда скажи… тебе не противно, например, садиться на сиденье в общественном транспорте?
— Ну ты сравнил, — буркнула Варя. Кажется, она не поняла.
— Варь… просто для тебя эти девочки — не вещи. Ты думаешь о них иначе. Как о людях. Поэтому я и спросил, действительно ли ты хочешь это знать… Ты и так меня боишься.
— Я… — она запнулась. — Нет, я хочу. Объясни.
— Если заказчику всё равно, сколько мужиков до него пользовали эту конкретную девочку, он возьмёт подешевле. Мне это, в общем-то, тоже безразлично, главное — отсутствие инфекций, а остальное… Какая разница? Два часа — и с глаз долой. У них часто даже имён нет, а какие-то дурацкие прозвища.
Варя, задумавшись, кусала губы, и от этих неосознанных движений Илью бросило в жар.
— Неужели тебе не хотелось нормальных человеческих отношений? Без денег.
— Ну почему не хотелось? Хотелось. И они у меня были. Просто бывают такие периоды в жизни, когда секса хочется, а отношений — нет. А обманывать женщин я не люблю. Да и в целом… Варь, извини, но заказать шлюху намного проще. Даже если первоначально девушка не против одной совместной ночи, потом она может передумать, и нужно будет потратить изрядное количество времени, сил и нервов, дабы доказать ей, что оно вам не надо.
Варя молчала, и Илья продолжил:
— Я знаю, что не образец для подражания, ты уже говорила. Но честное слово, женщин я никогда не обижал. Если не считать тебя, конечно.
Она усмехнулась.
— Да уж. Про таких, как ты, мой папа говорит: «Редко, но метко».
Берестову стало горько.
— Ты всё словами меня бьёшь, Варя… Лучше бы разок треснула хорошенько.
— Чего? — она от неожиданности даже повернулась и посмотрела прямо на Илью.
— Того. Хочешь, давай остановимся. Размахнёшься и дашь мне в глаз.
Варя несколько секунд изумлённо молчала, а потом тихонько засмеялась.
— В глаз… А машину ты как поведёшь после этого?
— Справлюсь, — пожал плечами Илья. — А не справлюсь — ты поведёшь.
— Ишь какой хитрый. Нет уж, живи. Не буду я тебя бить.
— Почему?
Варя вновь отвернулась и стала кусать губы.
— Ты один раз спросил, но я тогда не смогла… Да и сейчас с трудом, но попробую. Ты спросил, очень ли больно мне сделал, помнишь?
Берестов кивнул. От удивления даже язык отнялся. Она и правда… сможет это обсуждать?
Варя глубоко вздохнула, явно переживая очередной приступ паники.
— Было… неприятно. И больно больше душе, чем телу, хотя и телу было несладко. Я потом недели три к себе жуткое отвращение чувствовала, но старалась об этом не думать. Уговаривала себя, что пройдёт… Почти прошло. Иногда только накатывает… вместе со страхом и тошнотой. Кажется, что я грязная, причём не снаружи, а внутри. Но я хотела рассказать не об этом…
Моя мама была учительницей литературы. И она обожала читать вслух. Я уже давно выросла, а она всё читала мне своё любимое… И её любимое становилось моим любимым.
У Анатолия Алексина есть один рассказ… Ты знаешь Анатолия Алексина?