Читать интересную книгу Вандал (сборник) - Андрей Посняков

– Так вы же просили.

– Я просил – по возможности… но даже не думал, что так много… Как же вам удалось?

Александр скромно потупился:

– Не скрою – пришлось повозиться, но… у нас ведь есть Урал-батюшка!

– Урал!

– Ну да. Кстати, мы немного не продумали форму – в аэропорту были проблемы, подумали, что везем антиквариат. Но ничего, обошлось, слава богу.

– Боже! Боже! – доктор Арно, казалось, сейчас расцелует подаренные подсвечники. – Луи, друг мой! Мы можем теперь продолжать…

– Ага, дорогой Фредерик! – Саша шутливо погрозил пальцем. – Так вы все ж таки продолжаете свои безответственные опыты без санкции соответствующих органов? Так всю Францию без света оставите. Ладно, ладно – шучу. Ну, расскажите же, наконец, как у вас дела? Чего новенького добились? Ведь добились же? По глазам вижу!

Профессор переглянулся с Луи:

– Что ж, от вас у нас нет секретов. Да, мы проводим опыты. Да, кое-чего добились… Еще лет пять… и, очень может быть, мы найдем способ прекратить сжатие! Очень может быть!

– Даже так?! – удивилась Катя. – Но… ведь вы работаете один… вдвоем…

– Один? – доктор неожиданно расхохотался. – О, нет, нет! Есть Интернет, слава богу… Я в компании со многими… очень многими… Но все же, вы знаете, хочется быть первым! И в этом мне поможет ваш металл – цирконий. Знаете, если добавить его в обмотку… любой редкоземельный металл, но цирконий – лучше всего – в обмотку генератора… я вывел формулы… и не далее, как неделю назад обнаружил точно такие же в Интернете! Нет, господа, человечество вовсе не спит в ожидании неминуемой смерти! Научная мысль кипит.

– Можно мне спросить? – робким, совсем не похожим на полицейский, голосом, вдруг произнес Нгоно.

– Да-да, – поощрительно улыбнулся профессор. – Спрашивайте.

– Вообще-то, я уже спрашивал Луи… Но он объясняет так коряво…

– Это я-то – коряво?!

– Тише, тише, любезнейший Луи. Продолжайте. Нгоно. Что вы хотите узнать?

– Об этом… О сжатии. И о том, как получилось, что мы…

– В двух словах?

– В двух словах. И, пожалуйста, очень популярно. Я ведь не технарь, хотя и закончил коллеж в Нигере.

– Хорошо, – несколько рассеянно кивнул доктор. – В двух словах так в двух словах.

Итак, в тысяча девятьсот сорок третьем году, в США, в Филадельфии, был успешно проведен некий эксперимент, позднее так и названный – «Филадельфийский». Эксперимент по созданию невидимости большого военного корабля – эсминца «Элдридж». Однако в ходе эксперимента эсминец не только исчез из поля зрения, но и телепортировался – из Филадельфии в Норфолк и обратно! Мало того, как нам удалось выяснить – он побывал и в Карфагене, как раз в пятом веке! С этого все и началось… ход эксперимента разбудил страшные силы, о чем сразу же заявил Альберт Эйнштейн, в то самое время консультировавший ВМС США. Понимаете, тогда считали, что ради победы над нацизмом все средства хороши… Просчитались. Все и произошло согласно Единой теории поля, кстати, разрабатываемой когда-то Эйнштейном. Американцы разместили на корабле мощный электромагнит, создали магнитное поле, понимаете – уже два – электрическое и магнитное, причем силовые линии обоих полей находятся под углом друг к другу. Но ведь, согласно Единой теории поля, есть еще и пространство и время… и еще много чего! И все – взаимосвязано! Вот и получили – телепортацию и провал во времени – прорыв хронополя. И – тяготение – сжатие… Плоды чего мы сейчас и пожинаем.

– Все так просто? – удивленно протянул Нгоно.

– Ну, это только, как вы и просили – в двух словах. Кстати, уравнение, математическим путем объясняющее ход взаимодействия между всеми силами, в том числе – электромагнетизмом, силой тяготения и ядерной энергией – до сих пор не создано. Эйнштейн был гений… но и он сетовал, что недостаточно владеет математикой.

– Значит, кроме вас, профессор, этими проблемами занимаются еще многие?

– О, да!

– И даже, может быть, те, с кем мы когда-то столкнулись?

Доктор Арно удивленно моргнул:

– Они же были осуждены, разогнаны… Но почему б и нет? Хотя вряд ли у них хватит денег! Это все нищие офицеры… нет, вряд ли, вряд ли. Да и смысл? Одно дело, находиться под крышей Северо-Атлантического Альянса, и совсем другое – действовать на свой страх и риск. А почему вы это спрашиваете?

– Я полицейский, господа, – просто ответил Нгоно. – У событий всегда может быть много версий.

– Нгоно, вы что-то говорили про Пуант-дю-Ок? – встрепенулась Катя. – Знаете, мы с мужем планировали завтра посмотреть те места: мемориал, американское кладбище… Я смотрела в Интернете – весьма познавательно. А послезавтра поедем в Онфлер – музей Будена, да и сам городок – сказка. А по пути – Довиль, Трувиль – гостиница «Черные утесы»…

– Вот уж посмотрим – что там за кухня? – Александр усмехнулся: кулинария давно сделалась его хобби, иногда принося куда больше денег, чем основная профессия – каскадер.

Каскадер, хм… Что за профессия, прости господи! Ну, несолидно как-то матерому тридцатидвухлетнему мужику скакать сломя голову, на коне, стрелять, прыгать со скал, сражаться на мечах и саблях. Это в двадцать лет здорово, а уж когда после тридцати… да к тому же – семья. И супруга – не хухры-мухры, – а законная владелица трех пилорам, несмотря на всю свою молодость, управляющаяся со всем хозяйством жестко и хватко. А Саша что же, будет за сущие гроши на коньке пегом скакать да помахивать сабелькой? Вот уж дудки!

А потому, подумал-подумал – да и открыл ресторан. А еще – в ближайшем крупном поселке – столовую. Она там раньше всегда и была, да вот пришли крысиные девяностые… Открыл! Заново, можно сказать, выстроил – нанял персонал, сам все контролировал тщательно – чтоб и вкусно было, и дешево.

Народ – шофера, пилорамшики, сплавщики – повалил валом, благодарили, чуть ли не в пояс кланялись – видано ли дело, в наши-то времена дешевую рабочую столовку открыть? Для всех, не для всяких там гнусных снобов.

Катя, как родила, тоже загорелась – лично столовку проверила, перекрасить велела, старинные плакаты повесила – Брежнева и всех прочих, лозунги – «Слава великому советскому народу – строителю коммунизма» и «Пионер – всем ребятам пример». Саша поначалу хмурился – не переборщила бы женушка, – а потом махнул рукой, да и что говорить – по вечерам на «гламурный совок» полгородка съезжалось. Ну, для этих-то дешевых цен не держали – каждому свое.

А для пацанов из местных школ Александр клуб исторического фехтования организовал – все никак не мог забыть каскадерство, форму поддерживал. Вот так и жили – хорошо! К профессору вот, наконец, вырвались, он давно уж в гости звал, да Мишка маленький был.

Профессор спекся быстрей всех – ну, понятно, возраст. Поклевал носом да отправился спать, а за ним, чуть погодя – и Луи. Ну а Катя с Сашей, понятно – выспались, и теперь уходить в каюту не торопились… ну, разве что заняться неким приятным делом.

– Во сколько открывается мемориал в Пуант-дю-Ок? – пожелав ушедшим приятного сна, Катя повернулась к Нгоно.

– Точно не знаю, – пожал плечами тот. – Но когда вы проснетесь – он уж точно будет открыт. Некоторые, кстати, ходят на побережье, когда захотят.

– Клошары?

– Не только… еще и художники.

– Художники? – Катерина захлопала в ладоши. – У вас есть знакомые художники?

– Только один, – стажер скромно потупился. – И… гм… не совсем взрослый. Но вот, рисунок мне подарил… Хотите, покажу?

Нгоно вытащил из кейса плотный листок, протянул:

– Вот…

– Здорово! – сразу же заценила девушка. – Прямо как ранний Моне. Не совсем импрессионизм, но… где-то рядом. Где-то в манере барбизонская школы – Камиль Коро и прочие…

– Катька! Не ругайся, а? – Александр жалобно обхватил голову руками и застонал. – Школы какие-то… Коровы…

– Не коровы, а Коро! – Катя расхохоталась и ласково взъерошила мужу макушку. – Подожди, я еще тебя научу разбираться в живописи, не так уж это и сложно!

– Ну да, ну да, – покивал молодой человек. – Уж всяко не сложней, чем готовить… Оп!

Он вдруг осекся, внимательно вглядевшись в картину. «Не совсем взрослый» художник изобразил на ней вид со скалы на море: на переднем плане – колючая проволока, какие-то кусты, дальше – синее, в желто-оранжевых проблесках, море, над ним, в отдалении – красный параплан, нарисованный… нет, скорее – намеченный… одним смелым мазком… а внизу, под скалами какая-то зеленая нитка… луч!

– Что это? – негромко спросил Александр. – Нгоно, ты не спрашивал у художника?

– Он сказал, что все точно изобразил… и параплан, и садящееся солнце.

– А вот это вот, смотри… Это вот что такое?

– Это… гм… Может, просто краска пролилась?

– Может… а может – и не краска. Да что вам говорить – небось и сами помните.