Когда сознание стало возвращаться неровными обрывками, он обнаружил, что лежит на кровати, закрыв лицо руками и задыхаясь, а Луна осторожно целует его пальцы, прижимаясь к нему всем телом
— Обалденный конечный результат, — промурлыкала она и потерлась носом о его висок.
Горько усмехнувшись, Драко притянул ее к себе и зарылся лицом в ее шею. Он был слишком ошеломлен, чтобы сказать хоть что-нибудь. А потом она, слава Мерлину, задремала, и Драко с облегчением тоже позволил себе расслабиться и не думать… ни о чем.
* * *
Пробуждение было не из разряда приятных — довольно болезненный резкий толчок в бок. Сдавленно прошипев рвущееся спросонья ругательство, Луна вскинулась на кровати — и остолбенела, глядя на спящего рядом Малфоя.
Драко, скорчившись и дрожа, лежал на боку, почти спрятав лицо под подушкой. Его тонкие, сильные руки двигались вокруг беспорядочными рывками, он тяжело и медленно дышал, будто это причиняло ему боль. Казалось, что отчаяние и горькая, бездонная, почти животная тоска уже клубились в воздухе, расползаясь по комнате удушливыми спиралями, и Луна едва не задохнулась, машинально соскальзывая на пол, подальше от бьющих в нее чужих чувств. Это было слишком… сильно. Слишком страшно, чтобы быть просто кошмаром.
Драко тихо, беспомощно всхлипывал, то покачиваясь на боку, то откидываясь на спину, бессвязно бормотал что-то, хватаясь за простыни, лихорадочно стискивая их, а потом снова отпуская, закрывая руками голову — и снова сжимаясь в комок…
— Гарри!.. — вдруг вполне отчетливо на выдохе простонал он. — Гарри… Гарри…
Понимание походило на обрушившийся на голову водопад. Луна, боясь шевельнуться, сидела на полу, во все глаза, с которых мгновенно слетел сон, смотрела на знакомого ей человека — и не узнавала его. Как будто ночной кошмар снял все многослойные маски с вечно ледяного рассудительного Малфоя, обнажив под ними отчаянно страдающее, измученное существо, способное выкрикивать, стонать, звать чужое имя так, словно в его мире не существует никого, кроме Гарри. Но и Гарри в нем — тоже нет…
Медленно, все еще не решаясь — вмешаться и разбудить или дать ему хоть несколько часов побыть настоящим, побыть самим собой, Луна протянула было руку к вздрагивающему плечу Драко — и остановилась. Мысль была дурацкой, идиотской, неправильной — в конце концов, просто опасной. Но не попробуешь — не узнаешь, ведь так?
Она выдохнула и быстро, не давая себе задуматься над тем, что делает, натянула халат. Пальцы сомкнулись на палочке, лежащей на своем привычном месте — на тумбочке среди украшений.
Если он спит, я просто посмотрю и уйду.
Если он не спит, он меня убьет.
Веселенький выбор… Вздохнув и бросив последний взгляд на сжавшегося в горький комок на кровати Драко, Луна зажмурилась и быстро, пока не передумала, аппарировала в южные апартаменты поместья. Иногда нужно просто делать то, что кажется правильным… пусть даже это и глупость.
Тишину в ушах разорвал громкий, захлебывающийся крик — отшатнувшись от неожиданности, Луна едва не сшибла в темноте прикроватную тумбочку, врезавшись в нее бедром. И только потом поняла, что мечущийся по постели Гарри вряд ли сейчас смог бы услышать какой-нибудь посторонний звук. Любой.
Он бился и кричал, выгибаясь дугой, вцепившись в перекрученные простыни — обнаженный и такой горячий, что, казалось, даже воздух нагрелся и дрожит, колеблется, как будто рядом — живое пламя.
— Драко!.. — задыхаясь, захлебываясь слезами, в голос рыдал Гарри. — Драко!..
Почему-то даже просто стоять рядом и смотреть на него было так больно, будто кто-то расцарапывал ей душу хищными когтями. Ты же хотела увидеть их настоящими? — с невесть откуда прорвавшейся злостью спросила себя Луна, почти до крови впиваясь ногтями в ладони. Хотела знать, какими они были? Хотела понять, каково это — то, что они чувствовали? Так получай, Мерлин тебя побери! Нравится?!
Гарри выгнулся и завыл — дико, отчаянно, как больной зверь, и Луне показалось, что она слышит, как от этого звука шевелятся волосы на ее голове.
— Заткнись! — не выдержав, закричала она, бросаясь на него, хватая за плечи и с силой швыряя на кровать.
Гарри всхлипывал, медленно затихая. Запрокинув голову и тяжело дыша, он лежал, дрожа всем телом, будто его терзали судороги.
— Драко… — прошептал он и замер, мгновенно напрягшись — будто сам, наконец, услышал, что именно только что произнесли его губы.
Ярко-зеленые глаза распахнулись, и до Луны вдруг дошло, что ее палочка осталась лежать где-то на полу спальни. Надо было уходить раньше, обреченно подумала она. Теперь придется объясняться…
Гарри дернулся и, в один миг извернувшись — с такой скоростью, что чуть не врезался макушкой в спинку кровати — оттолкнул от себя девушку и сел. Глаза его горели, сон слетел, будто его и не было.
— Какого черта ты здесь делаешь? — прошипел он, сжимая кулаки и машинально натягивая на себя одеяло.
Луна успокаивающе подняла руку.
— Тебе снился кошмар, ты кричал, я просто не могла уснуть, я сейчас уйду, извини, — протараторила она на одном дыхании, отодвигаясь от него.
Гарри задохнулся, с беспомощной яростью глядя на нее, и с размаху ударил ее по руке.
— Так кричал, что ты из другого крыла поместья услышала? — зло выговорил он. — Вы там что, вконец обнаглели с Малфоем? В собственной спальне я хоть могу от вас спрятаться?
Луна молча смотрела на него, склонив голову, а потом вздохнула и покачала головой. Слишком сложно было принять такой резкий переход… будто два разных человека — один во сне, другой наяву. Два разных человека…
— Извини… — прошептала она и встала, на ощупь ища брошенную на полу палочку.
Гарри сдавленно выдохнул и опустил лицо в ладони, запуская пальцы в волосы. Лоб и щеки был мокрыми, и на скрученных в жгут простынях было неудобно сидеть… а еще — саднящее, давящее изнутри ощущение потери чего-то очень важного, чего-то, что обязательно надо было найти… Слишком часто он просыпался утром, пытаясь стряхнуть с себя похожее чувство.
Он поднял голову и посмотрел на фигуру, едва различимую в темноте спальни. Ну, и откуда я знаю, на каком расстоянии эмпаты ловят чужие эмоции? — мрачно подумал Гарри. Борясь с ощущением полного идиотизма происходящего, он вздохнул и откинулся на спинку кровати. Опять сорвался… Хорошо хоть, не с Авады спросонья начал.
На душе было настолько отвратительно, насколько, наверное, это вообще возможно. И от вида тонкой фигуры, сидящей на полу, становилось еще хуже. Разве она виновата, что я — психованный идиот?
— Ты извини… — буркнул Гарри, кусая губы. — Я… не очень люблю, когда ко мне в темноте подкрадываются.