Юрий Соломонов:
— Если на машиностроительных заводах нам все ясно и понятно (там ситуация абсолютно стабильная), то в нижней части кооперации ситуация не просто критическая, она давно уже перешла ту черту, которая является, для возможностей подобного рода техники, критической. Если ситуация не изменится, то в следующий год выполнить те планы, которые мы строим сейчас, в этом году, будет уже невозможно. Как я и говорил, пятый год будет последним годом, когда мы будем в состоянии что-либо сделать.
Вячеслав Барынин:
— Самая большая угроза для ракетной техники — это развал элементной базы, из которых делаются ракеты. Приватизация предприятий привела к тому, что держать малотоннажные производства исходных компонентов для ракетной техники для частников — вещь неблагодарная. Они завышают цены и стараются избавиться от этих ненужных производств.
Алексей Поборцев:
— Так под микроскопом выглядит микрочип (микросхема) — едва различимая невооруженным глазом деталь, без которой не может подняться в воздух ни «Тополь-М», ни новейшая «Булава». Чипы закаляются в специальной печи при температуре 1000 градусов, потом их монтируют в корпуса из чистого золота — в оборонной и космической промышленности все должно быть надежным и долговечным. Но насколько долговечно может быть само военное производство? Несколько лет назад, когда государство прекратило финансирование, оборонный завод «Экситон» обанкротился и его акционировали. Частный инвестор взял на себя расходы на поддержание военного производства и поделил его пополам. Вот в этих цехах совсем скоро будут цеха, весьма далекие от военной промышленности.
Александр Масленников (коммерческий директор ОАО «Экситон»):
— У нас закупаются импортные линии по производству и переработке фруктов, овощей, по производству и переработке пельменей, мяса, мясопродуктов, рыбы.
Алексей Поборцев:
— Благодаря такому соседству здесь еще производят микросхемы для ракет. Гораздо в меньших объемах, чем во времена Советского Союза, но на том же самом оборудовании, которое должно обновляться каждые семь лет.
Владимир Сидоров (технический директор ОАО «Экситон»):
— Этому оборудованию уже 25 лет — оно было построено в 1980 году. Ну, и исходя из сроков амортизационных отчислений, оно давно должно было бы закончить свой срок, но из-за того, что мы бережно относимся к этому оборудованию, потому что оно единственное, мы сохранили это оборудование в рабочем состоянии, спустя двадцать пять лет после его запуска.
Алексей Поборцев:
— Оборудование законсервировано — нет оборонного заказа — нет работы. Завод работает на 10% от своих возможностей, здесь надеются, что когда-нибудь работа появится. В любом случае придется менять оборудование, переоснащать производство. Пока завод приносит ровно столько денег, сколько тратит. Нет убытков, но нет и прибыли. Владельцы не могут в течение пяти лет закрыть военное производство, по закону «Об акционерных обществах».
Александр Масленников:
— Надо совместно находить решение, как развиваться дальше. Иначе через пять лет это будет закрыто по закону. Если это будет неэффективно для основного акционера, это просто будет закрыто.
Алексей Поборцев:
— Что сегодня более выгодно: замороженные пельмени или микросхемы для ракет? Ответ очевиден. Но без микросхемы ни одна ракета не сможет подняться в воздух.
В 2003 году мы уже рассказывали об уникальном тульском предприятии «Полема». Без изделия «Полемы» грозный «Тополь» — всего лишь макет ракеты в натуральную величину. Единственный в стране, да и в мире, пресс уже тогда работал десять дней в году. Потому что именно столько деталей из высокочистых металлов заказывала оборонная промышленность. Прибыли никакой — одни убытки. Но если отказаться от оборонного заказа, завод мог бы приносить деньги, и немалые. На него претендовало соседнее предприятие — «Тулачермет». Шла жестокая борьба. На «Полеме» отключали тепло и электричество, и в конце концов перекрыли канализационные стоки. Технологическому прорыву России грозил прорыв канализации. Тогда, два года назад, угрозу удалось отвести. Сейчас «Полема» не существует — ее поглотил «Тулачермет». Предприятие будет производить хромосодержащие сплавы на экспорт. Сегодня у государства почти не осталось рычагов давления на частные предприятия.
Юрий Соломонов:
— Система управления оборонно-промышленного комплекса... не просто слаба и неэффективна — она отсутствует. Поэтому, те меры, которые принимаются в государстве, для того чтобы попытаться оздоровить оборонно-промышленный комплекс, вывести его из кризиса, носят абсолютно бессистемный характер. И они не дадут и никогда не смогут дать тех результатов, на которые рассчитывает руководство страны, по достижении цели по созданию современных образцов вооружений. Ситуация, если ничего не изменится, будет деградировать все больше и больше.
Алексей Поборцев:
— В истории «Тополя-М» были и более тяжелые времена. Запуск в серию боевой ракеты двадцать первого века пришелся на 1998 год, когда на Россию обрушился жесточайший финансовый кризис. Тогда в «оборонке» месяцами не выплачивали зарплату, но в РВСН упорно ставили на боевое дежурство «тополиные» полки. Сегодня Россия досрочно возвращает долги Международному валютному фонду. А в Стабфонде более двадцати миллиардов долларов. Оборонный заказ на этот год самый большой в новейшей Российской истории. Лучшую в мире ракету мы уже изобрели, ее осталось только сделать...
Развал не бывает частичным
Вот теперь, читатель, у вас есть полная картина того, что происходит с нашим ядерно-ракетным оружием. Наши ракеты советского производства разбираются, а те, что остались, потихонечку превращаются в хлам. Новые ракеты у нас собираются в единичных экземплярах, а новейшие (которые якобы могут преодолевать систему ПРО) существуют только на бумаге, потому что производственная база выбита полностью. Что и сказывается на результатах — министр обороны в начале 2005 года говорит: мол, мы закупим семь межконтинентальных ракет, но выше мы писали, что в 2005 году армия получила всего пять ракет. Углеродное волокно, видать, закончилось, или с «Тулачерметом» не договорились — производство важнейших деталей ведь оказалось в руках частников.
Развал ведь частичным не бывает. Способность делать хорошие ракеты была только частью промышленных возможностей Советского Союза. Можно, конечно, ругать СССР за плохое качество ширпотреба, но одновременно он делал достаточно сложных и качественных изделий. Тут вам станки и машины, электронная техника, энергоборудование, самолеты, спутники и т. д. Пока все это производилось в комплексе, оборонные заказы были вполне рентабельными. Когда же практически всю сложную индустрию разрушили и прекратилось производство тысяч наименований продукции, оборонные заказы стали архинеэффективными и неприбыльными. Военное производство стало для предприятий обузой. О нем не заботятся, оно стареет, из него уходят квалифицированные кадры рабочих и инженеров.
Качество производимых узлов и комплектующих опасно упало. Ведь та же ракета не на одном Боткинском заводе делается, в процессе участвуют сотни поставщиков. Многие из них из-за старости оборудования и утраты советской культуры производства гонят брак. Вот и взрываются ракеты, не долетев до цели. Например, причиной гибели «Булавы» в декабре 2008 года стал, по слухам, бракованный пиропатрон. Грошовая штука угробила до- рогущую машину.
Теперь, видимо, Эрэфия из-за промышленного упадка просто не в состоянии делать много ракет. И еще ладно, если речь идет о простом тиражировании того, что успели разработать в СССР (как «Тополь-М»), Совсем плохо дело, когда пытаются сделать что-то новое. Хотя бы ту же «Булаву».
Вспомните, что при ее испытательных пусках в конце 2006 года было три (!) неудачи подряд. И стреляли ею все с того же «Дмитирия Донского»: два раза из-под воды и один раз с поверхности моря. Похоже, что все это время Юрий Соломонов лихорадочно придумывал: как сделать какую-то часть к «Булаве», чтобы восполнить производство, утраченное из-за акционирования прежних предприятий-смежников, что и привело к таким печальным результатам. Интересно, а чем это пугало наше руководство НАТО в начале 2007 года, если до серийного производства «Булавы» пока еще — неблизкий путь?
Чтобы спасти положение, нужны нечеловеческие усилия государства для восстановления промышленности. А по сути, нужно создавать ее заново. Причем в одном военно-гражданском комплексе. Не знаем, как вы, а мы не верим, что существующая власть на такое способна. Само государство РФ изначально, с 1992 года, формировалось как ярый враг реального сектора. Все — и чиновничья машина, и управление, и налоговая система—в РФ «заточены» под то, чтобы русские не могли производить ничего, кроме сырья и самого элементарного «лоу тек».