— Ладно, — сказал он, наконец, — хватит чиститься, трансформируйся обратно. Ланс хитро взглянул на него и шлепнулся на спину, задрав лапы вверх.
Хозяин попытался взять котяру за шиворот, но тот стал ловить зубами его руки.
— Лайтмен! Ланс перевернулся. Припал к полу и заиграл хвостом.
— Так, — рассердился В. С., - где мой ремень? Кто сейчас получит по хвосту?
Он, наконец, поймал Лайта за загривок, поднял, встряхнул и занес руку над спрятанными между задних лап хвостом.
Через секунду его рука сжимала уже шею Лайтмена. Тот разочарованно потянулся за одеждой.
— Это было так здорово, ты все испортил! Я никогда так…
— Мне нужно поговорить с тобой, а не валяться по полу.
— А почему бы и не поваляться? Тебе не тяжело всегда быть до одурения серьезным?
— А ты, я вижу, совсем не удивлен? — перевел разговор Хозяин.
— Я миллион раз видел это во сне, — пожал плечами Лайт. — Сначала я даже подумал, что сплю. Ты это хотел мне сегодня сообщить?
— Нет.
— Нет? Что и это еще не все? А крыша у меня от всего этого не съедет? Я и так уже почти не в себе. У меня голова кругом идёт и пятна перед глазами.
— Ну, это с непривычки. Еще раз два и вспомнишь. «Кошачье» состояние для тебя самое родное, оно проще и более комфортно. Родители, наверно, потому и сдали тебя в СКР, что обнаружили в кроватке вместо ребенка чёрт знает что.
— Почему черт знает что? Разве я не прелесть?
— Ну, им, видимо, так не показалось.
— Глупо с их стороны. Я такая милая кошечка… Вернее, котик, — Ланс расплылся в улыбке.
— Лайт, обратно! — одернул его Хозяин.
— А?.. Пардон, я, кажется, опять чуть-чуть не… Как это называется?
— Трансформировался.
— Значит, я наполовину трансформатор, что ли?
— Трансмит.
— А еще что-нибудь я могу? Телепортироваться, например?
— Теоретически, да, только один не пробуй. Этому нужно было учиться в детстве, ты уже не ребенок и вырос не в той среде, где все делают это каждый день.
— Мурр? Все кошки делают это, — ухмыльнулся Ланс.
— Не дурачься.
— Я не дурачусь. Я гулять хочу. Впрочем, ты обещал мне рассказать кое-что… — Ланс скользнул в кресло и уютно устроился в нем.
— Уж не знаю, нужно ли это теперь? — засомневался Севка.
— Кстати, почему ты сам не снял с меня ошейник?
— Ждал, пока у тебя прибудет сознательности. По-моему, и сейчас Ласси поторопился. Он понадеялся на доминанту.
— На что? На доминанту? Это что?
— Видишь ли, основа твоего «я» несколько иная, чем у людей. Трансмиты — хищники, поэтому у них другое отношение к жизни и смерти. На этом, кстати, и обломало зубы твое бывшее начальство. Они пытались вырастить машину по производству трупов. Может, это и было возможно, но не по человеческому сценарию: ведь сколько не заставляй убивать хищника, он не ожесточится и не потеряет уважения к жизни, пока его собственные биологические механизмы не сломаны; убив, он нажрётся, отряхнет лапы, махнет хвостом, и снова станет милой кошечкой. Теоретически-то из тебя мог бы получиться идеальный убийца — методы не те. Плюс особенности психики. Поэтому раз за разом все программы насилия соскакивали с тебя, как шелуха. Тебя тянет убивать, правда, Ланс? Но только то, что ты хотел бы съесть, или то, что возбуждает в тебе естественное чувство брезгливости. А мозг у трансмитов имеет не два полушария, а четыре, и чтобы наложить на него нужную программу, нужны психотехники гораздо опытнее, чем в вашей так называемой школе.
— Так ты поэтому не убил меня? Потому что на самом деле я не террорист? Вернее, террорист, только пока держится программа?
— Нет, Лайт. Очень хотелось бы соврать тебе, но я не гений. Чтобы разобраться в этом, мне потребовалось бы больше тех двух-трёх секунд, что были у меня тогда. Я просто узнал тебя.
— Узнал? Ты что, тоже трансмит?
— Да, господь с тобой.
— Но я точно знаю, что мы не встречались раньше!
— Да, мы не встретились. Но едва.
Хозяин подошел к главному компьютеру, аккуратно снял экран и извлек из тайника продолговатую шкатулку. Крышка, легонько щелкнув, открылась. На иссиня-черной бархатистой поверхности в двух симметричных рядах гнезд лежали удивительной красоты кристаллы: прозрачные и синие, золотисто светящиеся изнутри. Ячейки были заполнены не все.
Ланс сглотнул слюну, но она снова собралась под языком. Он никогда не видел эти камни, только читал о них. Но узнал их сразу.
— Это те самые? — спросил он.
Лайтмен не увидел, как Хозяин кивнул, но, в общем-то, и не нуждался в подтверждении. Всё и так было ясно.
От синих кристаллов исходило живое тепло, искры внутри них вспыхивали и гасли. Только прозрачные камни оставались спокойными и равнодушными.
— Они живые? — спросил Ланс. Хозяин снова промолчал.
— Значит, тогда в лаборатории Сигби был ты?
— Они хотели поставить на мне какой-то опыт, просто связали и привезли в лабораторию.
— Что, прямо на улице поймали? — усомнился Ланс.
— Не совсем. Я не был таким уж тихоней.
— Ну-ну. А потом?
— Я был нормальным парнем, Ланс, без всяких там штучек, а-ля телепатия и тому подобное… До этого… — Он помолчал. — Сигби взял у меня кровь… Я был прикован цепью к стене — характер у меня, ты знаешь, не из лёгких… Он взял кровь… — Хозяин задумался, вспоминая. Вот Сигби подносит пробирку с кровью к синему кристаллу, интенсивность свечения кристалла возрастает… — Как я потом узнал, они уже проделывали это с кровью собаки, она была там же, в лаборатории, вот она, кстати…
Из-под кресла вылез огромный серый зверь, больше похожий на гигантского волка.
— Его и зовут Волк, он был обычной дворняжкой, но хотел вырасти вот таким. Они экспериментировали с его кровью, получили определенный результат, но истолковать его не смогли. Взять кровь у себя Сигби не решился. Кстати, тогда еще с Волком никаких изменений и не произошло — как был десятимесячным щенком дворняжки, так и сидел в клетке в углу. Видимо, кристалл долго думал, идти ли с ним на контакт… Когда Сигби нанес мою кровь на кристалл… Эта информация резко изменила деятельность разумной кристаллической структуры. И мою. Сердце у меня вдруг начало выпрыгивать из груди, в глазах потемнело, я стал задыхаться. Сигби бросился ко мне — с собакой ничего подобного не происходило, и он даже не укрепил на мне датчиков. Около часа я был без сознания. Мне что-то снилось, но, очнувшись, я ничего не помнил. Ланс снова был вынужден сглотнуть слюну.
— Потом, — продолжал В. С., - я очнулся. Меня вдруг охватила ярость. Я выдернул цепь из стены, разнес ей пол-лаборатории, уронил что-то на Сигби. Щенок начал метаться и скулить, и я его выпустил. Пёс бросился к столу, визжа, вскочил на него. Контейнер с кристаллами был открыт. Щенок вывалил всё на пол, тщательно обнюхал и проглотил один из камней. Мой камень с моей кровью лежал на столе рядом с пробиркой. Я взял его и, повинуясь внутреннему импульсу, тоже проглотил.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});