стратегических ударов сам напоминал ракету. В противовес низкорослой пузатости «путиста и сообщенца», это был худой, высокий, с вытянутым лицом. Ну чисто ракета, которые он периодически отправлял на территорию Азарии. Про этого человека я вообще мало знал и слышал, «стратегические удары» были одним из самых засекреченных родов войск. Даже население не оповещалось о запусках.
Последним на экран вышел адъютант верховного правителя. Про него вообще нельзя было говорить из соображений элементарного чувства самосохранения. Этот человек по совместительству был и начальником службы охраны, окружавшей верховного. С такими людьми вообще лучше не связываться. Не говорить о них. Не слушать о них.
— Добрый день, товарищи! — сразу с места в карьер бодрым голосом начала адъютант, едва уселся за свой стол напротив камеры. — Открываю наше совещание. Приглашенное лицо — руководитель лаборатории нейропсихологии и копирования подполковник Михаил Александрович Титов.
И тут я почувствовал, что словно свет прожекторов и всё внимание мира сошлись на мне. Ожидания, что может он еще кого-то назовет, кого я не вижу, не оправдались. Это только адъютант и генералы ставки видят всех. А мы, приглашенные, видим только эти шесть экранов с бессменными их владельцами. Но не друг друга. Адъютант никого больше не назвал. Я инстинктивно кивнул, привставая из-за стола.
— Товарищи! — продолжал адъютант, — Предлагаю начать наше плановое совещание с вопроса, касающегося подполковника Титова, а потом перейти к основным.
В этой короткой фразе было столько полезной для меня информации! Оказывается, совещание-то плановое, а не срочное в течение часа. Похоже, это не я являюсь центром внимания, что значительно облегчает мои ощущения от присутствия. И раз меня вызвали сюда за час до сбора, значит что-то стало известно в последний момент, и в повестку совещания решили внести меня. А что у нас стало известно в последний момент? Возвращение Шизы-7! Это не могло быть простым совпадением, что за миг до моего вызова пришла шифровка с радиоузла. Значит никто не забыл про операцию «Картотека», и она под колпаком у ставки командования. Ну что же, теперь немного легче, когда знаешь, зачем тебя вызвали.
— Так, вижу все согласны, — резюмировал адъютант после короткой паузы. — Итак, товарищ подполковник, доложите о ходе операции «Картотека».
— Есть. — как же я попал точно в яблочко со своими догадками. — Операция «Картотека» началась и шла в первой фазе по плану, одобренному ставкой. Все мероприятия проводились в штатном режиме. Уровень секретности соблюдался максимальный. Через некоторый промежуток времени мы потеряли связь с группой сопровождения. Так же пропал сигнал маяка. Такие варианты развития событий рассматривались, как весьма вероятные, поэтому дополнительных действий не предпринималось. Операция была переведена в режим ожидания на контрольный срок. Сегодня поступили данные, что объект Шиза-7 вышел на связь по выделенной частоте. Предположительно, он ожидает с той стороны линии фронта. Для верификации подлинности объекта и согласования последующих действий будет необходим еще один сеанс связи. После этого операция «Картотека» войдет в финальную активную фазу. После согласования места встречи я лично выеду на точку для контроля финальной фазы.
Никто не выказал и мельчайшей доли удивления. Да, они все и так знали. Кроме моего личного интереса к этой операции. Никто не знал, что Шиза-7 должен вернуть моего сына с профессором Петром Айроном в голове.
— А какой смысл в личном приеме переносчика? — спросил генерал гражданских инспекций.
— Я лично вербовал и переносчика, и его азарийский груз. Есть причины полагать, что уровень доверия ко мне у переносчика и его груза будет выше, чем к кому кому-либо. Нам еще предстоит получить полный отчет, в котором хотелось бы услышать мельчайшие детали. — ответил я.
— Ну, так сказать, отчет может получить группа дознания разведки. — не унимался генерал.
А я сразу понял, куда он клонит. Он хочет поделить успех в этой операции между мной и разведкой. Какая-то тонкая игра, тихий союз между генералами, если «гражданский инспектор» тянет одеяло в сторону генерала внешней разведки. Дознаватели будут колоть переносчика, выуживая у него всё, ради чего он ходил на ту сторону. Потом генерал внешней разведки доложит выше, что он достал нужную информацию. А то, что это какой-то подполковник из научной части все придумал, завербовал, организовал перемещение сознания, всё это отойдет на второй план. Победу объявляют глашатаи.
— Так точно. С одним замечанием: дознаватели не умеют работать с бинарными личностями. — по роже генерала внешней разведки я увидел, что наступил тому на мозоль. Ничего, перетерпит. — Изначально план был составлен мной, подготовку объектов так же осуществлял я. Что же, мне и нести ответственность в случае, если операция не даст нужного результата.
Слово «ответственность» является четким барьером для инициатив. Оба генерала, наверное, быстро смекнули, что в случае провала особо поживиться будет нечем, зато можно разделить со мной гнев верховного за неоправданное доверие. Разведчик просто кивнул, а «гражданский инспектор» не стал дальше настаивать. Ну что же, ни одни вы, уважаемые командиры, умеете играть в интриги.
— Напомните, какие дальнейшие действия? — спросил генерал-квартирмейстер.
Ему забывчивость, пожалуй, можно в таком возрасте простить. План операции «Картотека» наверняка был у него в какой-нибудь папке под рукой, но зачем читать, если можно отчитать…
— Экстракция сознания азарийского пленника из нашего переносчика в его личное тело. Допрос обоих по отдельности. Сопоставление фактов из двух допросов. Подготовка отчета для ставки. — отчеканил я.
— А зачем в личное тело? — вмешался адъютант.
— Нужен допрос по отдельности. — стоило набраться терпения, поясняя одни и те же детали по нескольку раз. — Опять же для повышения уровня доверия. Возврат в личное тело — это одно из условий, по которым азарийский пленник согласился на сотрудничество.
— А что дальше с участниками операции?
— Ликвидация. — ни секунды не мешкая дал я ответ.
Честно говоря, я сказал то, что от меня хотели услышать. Хотя на самом схема была посложнее, а ликвидация планировалась позже.
— Что же, вот и решился вопрос, ради которого вас сюда приглашали. — смотря на меня, заявил адъютант. — Нужен был исполнитель финальной фазы. Вы вызвались сами. Вам и, так сказать, флаг в руки. Приступайте.
— Есть. — камешек на моей шее аккуратно распался на атомы.
Вот, значит, для чего вызывали. Выбрать, кто из ставки будет курировать последнюю стадию приемки переносчика и получение финального отчета. Никто, кроме меня, не изъявил желания. Слабая попытка генерала гражданских инспекций не в счет. Таким образом, вся ответственность ляжет на меня. А отчет верховному понесет, как я понял, адъютант.
Экраны кинескопов разом потемнели. Нет, не отключились, а просто сигнал трансляции был остановлен. Нечего мне больше было делать в такой высокоранговой компании.