Автор формулирует и свои выводы из данных приведенного опроса:
«Везде, во всем мире роль евреев в прогрессистских и революционных движениях всегда была совершенно не пропорциональна их удельному весу в населении. В истории России… революционные идеологии пользовались в еврейской среде особенным успехом, и роль евреев в нашей революции была особенно велика. Проявляется ли эта активистская стратегия сейчас, во время нашей второй, антикоммунистической революции? Естественно, проявляется…»
При этом указывается на следующую закономерность. Во время «первого революционного цикла»:
«Большинство политически активных евреев выступило на стороне революции… одновременно устанавливающей тоталитарный строй…
На мой взгляд, в очень смягченной форме… ту же логику в отношении большинства евреев мы видим и в 1989–1993 годах».
Автор объясняет это одной причиной: страхом «антисемитизма», хотя, как он подчеркивает, речь идет больше о «страхе», чем о каком-то реальном факторе жизни.
Еще в 1994 г. В. Гусинский, уже упоминавшийся (например, в цитате из статьи «Еврейское счастье») как представитель «ранней капиталистической элиты России», выступая по радио «Свобода», сказал:
«Мы финансировали весь политический спектр, который не занимает крайне радикальной фашистской или националистической позиции… Это наша страна, и мы не можем допустить, чтобы сюда пришли фашисты».
Поскольку «фашисты и националисты» в этих кругах означает тех, кто пытается заговорить о русских интересах или хотя бы естественных интересах государства (это подтверждает громадное число примеров), то по смыслу вышесказанного все остальные получают содержание от «ранней капиталистической элиты», огромную часть которой, по свидетельству все той же цитированной выше статьи, «составляют евреи».
Социолог Р. Рывкина в книге, посвященной специально положению евреев в России после «перестройки», пишет:
«Еврейская интеллигенция снова являет собой один из наиболее активных отрядов реформаторов – банкиров, руководителей новых общественных организаций, работников прессы и др.»
Хотя, к сожалению, здесь автор не приводит никаких конкретных данных, но предлагается некоторое объяснение этому явлению:
«…евреи конкурентоспособны для занятия мест в новых и наиболее сложных формах экономики – таких, как финансы, внешние экономические отношения, рынок ценных бумаг, компьютерный рынок и т. д.»
(Именно от социолога интересно было бы узнать – что значит «конкурентоспособность»: наследственные способности, лучшее социальное положение и т. д.?)
И при столь весомом влиянии на жизнь отношение еврейства к России трудно назвать симпатией. Так, Р. Рывкина приводит данные опроса среди евреев на тему: «В какой период русской истории вы предпочли бы жить?» Больше всего из респондентов ответило: «Вообще предпочел бы не жить в России». И уже гораздо меньше – при Горбачеве, при Брежневе и т. д.
Можно привести много аналогичных примеров. Но вывод уже ясен. Как в 1917 г. «еврейство» как целое поддержало революцию, так и в революцию 1990-х гг. оно оказалось на стороне «перестройки» и поддерживало то направление жизни, которое придало этому понятию существующий сейчас смысл. Конечно, далеко не все «демократы» были евреями (хотя число их и тех, кого Радзиховский относит к «еврейской сфере», было там очень велико и бросалось в глаза). Но в противоположном лагере «патриотов» евреев почти не было.
Об этом же говорит и Топоров в другой связи:
«Вторая еврейская революция (как и первая – в 1917-м) грозит обернуться трагедией – и для всей страны, и для торжествующего сиюминутную победу еврейства».
Как же произошел этот грандиозный переворот? Он начался с призывов, подкрашенных коммунистической риторикой: «ускорение», «больше социализма»… А кончился (всего через несколько лет) тем, что собственность богатейшего в мире государства ушла из его рук (сейчас оно владеет едва 10 % богатства страны). Куда же ушло остальное? Распродано? Но государство нищее, оно не может содержать армию, народное образование, медицину, часто запаздывает выплачивать пенсии. Значит – в частные руки, по рецепту, который Березовский описал израильскому телевидению: «Появилась возможность перераспределять богатства стоимостью в миллиарды. Это было ничье! От одной росписи чиновника зависело, тебе ли это перейдет». А какими средствами добывалась «роспись чиновника», об этом есть целая мемуарная литература, но ведь не в деталях техники дело!
Почему же власть выпустила все это из рук: и богатства, и страну? Конечно, в таком кризисе сплеталось несколько факторов.
Прежде всего это изменение коммунистического общества, как-то почти мгновенно выродившегося. И особенно – его верхнего слоя. Совершенно пропал импульс борьбы за свою власть, сплоченность и способность к жертвам ради завоевания и удержания власти. Эти свойства господствовали в ленинском окружении (уж головой-то своей все они рисковали). Окружение Сталина еще об этом помнило. Но позже рулить страной стали люди, которым казалось, что власть у них «сама собой». А вот жертвы, которые надо ради нее приносить, воспринимались как нечто внешнее и необязательное. Прежде всего, безусловное подчинение, «монолитное единство», обеспечиваемое «данью кровью» – периодическими арестами и расстрелами. А, во-вторых, – раздражающее богатство страны. Оно было в их власти, – но только «по должности». Своего вольготного положения нельзя было формально передать детям, надо было идти на хитрости. А с крахом карьеры вообще все терялось. Возникало дразнящее чувство, что богатство «мое – и не мое», и мысли, как бы его сделать своим попросту, хотя бы и отказавшись (частично) от власти. Такой центральный деятель этого переворота, как Гайдар, признает, что суть его можно выразить словами «деньги за власть».
Но как второй фактор нельзя не отметить то, что мощная сила еврейства теперь легла на противоположную чашу весов.
При том «разводе» еврейства и коммунистического строя, о котором сказано в гл. 13, и протекала «перестройка». Эти несколько лет, 1988–1991 гг., остаются и до сих пор скрытыми в некотором тумане. Главные решения принимались за кулисами. Кто решил выдать всю сферу влияния СССР («социалистический лагерь») Западу? Это не обсуждалось, несмотря на видимость нарождающейся демократии, а участники и до сих пор об этом помалкивают, разрешение вывозить за границу нефть (или ее продукты) и продавать там по ценам, несоизмеримым с внутренними в СССР, открыло дорогу разграблению страны. Кто его дал, под каким давлением? Ведь у власти находились люди, выросшие, работая в области экономики, они не могли не понимать, что они делают. Не говоря уж о решении «распустить» СССР, не подумав о границах, о живущих за ними людях.
Но и за этим туманом можно разглядеть некоторые реалии. Весь этот экономически-политический переворот был произведен быстро – за 2–3 года. Важно было, чтобы основная масса народа не успела осознать, что же происходит: что их сбережения исчезнут, пенсии сократятся, как шагреневая кожа, что учителя и инженеры превратятся в «челноков», офицеры будут уволены. Всю систему тогдашних реформ один из их главных организаторов назвал «операцией, проводившейся под наркозом, без согласия больного».
Роль этого «наркоза» играли средства информации. В качестве яркого примера я приведу радиостанцию «Свобода». Ее передачи начинались с объявления, что она финансируется конгрессом США. После распада советского блока конгресс США обсуждал вопрос, не закрыть ли радиостанцию «в связи с окончанием холодной войны», т. е. не было сомнений, что она создана как орудие «холодной войны». А после начала «перестройки» глушение прекратилось, и радиостанцию можно было слушать в любой точке СССР 24 часа в сутки. И она вмешивалась в нашу жизнь, была орудием определенной политики. Как принципиальный тезис было провозглашено, что цель «перестройки» – «мутация русского народного духа». Постоянно разъяснялась порочность русской истории, русской культуры. Грубейшая брань изливалась на русских писателей: Астафьева, Белова, Распутина, термины «мракобес» или «взбесившийся» были из самых сдержанных. И пропагандировался сепаратизм любого толка: прибалтийский, украинский, даже сибирский.
Кто же были люди, готовившие этот материал? Мне попался в руки список ведущих передачи (редакторов) эпохи начала «перестройки». Из 20 человек не менее половины занимают еврейские фамилии: Ройтман, Левин, Хенкин и т. д. Когда радиостанция была организована, там работало много эмигрантов «второй волны». Потом группа эмигрантов эпохи попущения эмиграции из СССР, направившаяся вместо Израиля в Европу, подняла шум, обвиняя этих русских сотрудников в «антисемитизме». Они добились перевода русских сотрудников на второстепенные посты и заняли их места. Тогда к списку руководящих работников прибавилось еще несколько еврейских фамилий: Хенкина, Тольц, Матусевичи; исчезли: Красовский (русский) и Гарсиа (итальянец). К концу 80-х гг., как сообщает работавший там М. В. Назаров, из 23 руководителей русской редакции русскими были 4 или 5. Позже та же группа сотрудников объявила «антисемитской» передачу по книге Солженицына, так как там было сказано, что убийца Столыпина Богров – еврей. Редактор должен был оправдываться, доказывать, что он сам – еврей… Но все это уже не было изолированным от России явлением, редакция «Свободы» переплеталась с советскими и российскими СМИ. Многие, называвшиеся на «Свободе» фамилии, появились потом у нас: Марк Дейч, Вадим Белоцерковский, Савик Шустер…