Читать интересную книгу Геворг Марзпетуни - Григор Тер-Ованисян

Князь состарился, в последнее время у него все чаще и чаще появлялось желание испросить у католикоса освобождение от клятвы, чтобы после смерти иметь право быть похороненным в крепости Гарни рядом с могилой св. Маштоца.

Царь Абас, узнав, что его дорогой спарапет хочет во время освящения вновь выстроенной церкви получить освобождение от данного им обета, поспешил послать приглашение католикосу, чтобы доставить удовольствие благодетелю родины.

В Карсе уже готовились к торжествам, когда неожиданный случай помешал намерениям царя и спарапета.

От тайского князя пришло известие, что абхазский царь Бер с большим войском вступил в Тайскую область и оттуда продвигается в Гугарк.

За пятнадцать лет, в течение которых абхазцы жили в мире и спокойствии, они сумели снова подготовиться к войне, и царь Бер, вспомнив о соглашении с Цлик-Амрамом, в силу которого северные области Армении некогда достались ему, собрал снова войска и перешел границу.

Известие об этом взволновало миролюбивого царя Абаса. Он высоко ценил и щадил жизнь своих воинов. Кроме того, Бер был его шурином: царь все же надеялся уговорить его отозвать войска и вернуться в свою страну.

Посоветовавшись со спарапетом Геворгом, Абас написал послание Беру.

«Если не особая причина, — писал Абас, — заставила тебя нарушить покой наших стран, то вспомни, что я твой зять и твой сосед-христианин. Следовательно, дружба со мной тебе выгоднее, чем вражда. Подумай об этом серьезно. Перестань лелеять мечты завоевателя и знай, что народ, который заставил тебя молчать пятнадцать долгих лет, заставит тебя умолкнуть навсегда, если ты не захочешь по доброй воле вернуться в свою страну».

Царь вручил это письмо князю Гору с тем, чтобы в случае отрицательного ответа абхазского царя Гор ознакомился с военными силами абхазцев и затем вернулся в Карс.

До встречи с Гором абхазский царь прошел уже Гугарк и, вступив в провинцию Ардаган, разбил свой стан на правом берегу реки Куры, к северу от крепости Ардаган.

Князь, приехав в абхазский стан, представился царю.

Бер не был уже прежним стройным юношей; он располнел, лицо у него огрубело, взгляд стал холодным. Густые усы и борода придавали ему суровый и внушительный вид.

Бер принял Гора очень надменно и, взяв у него письмо армянского царя, передал своему писцу, приказав читать вслух при абхазских князьях.

Во время чтения письма на лице его играла презрительная усмешка. Когда писец дошел до последних строк, где Абас предупреждал Бера, что «армяне заставят его умолкнуть навсегда», Бер рассвирепел.

— Вернись и скажи своему царю, что я не считаю нужным объяснять ему, зачем вступил в его страну. Скажу только, что я слышал, будто он выстроил новый великолепный храм в Карсе и собирается освятить его. Скажи, что я пришел, чтобы освятить этот храм по нашему обряду, и, пока я не вступлю в Карс, он не посмеет устраивать никаких торжеств…

— Очень хорошо, грозный царь, в таком случае мы сами встретим тебя и с почетом проводим в нашу столицу, — ответил насмешливо Гор.

Гор вернулся в Карс и, представ перед царем Абасом, сообщил ему ответ Бера и дал отчет о выполненном поручении.

Выслушав Гора, царь воскликнул:

— Молодец! Ты ответил ему, как подобает послу армянского царя и сыну храброго спарапета. Мы встретим этого наглеца и, если бог поможет, научим его, как освящать наши церкви по чужеземным обычаям.

Затем царь объявил спарапету свою волю — идти скорей на Гугарк и отрезать Беру дорогу в Ванад.

Князь Марзпетуни, который до возвращения сына уже привел в боевую готовность войска, узнав от Гора, что к абхазцам присоединилось несколько кавказских племен, послал гонца к сюнийским князьям, чтобы они поспешили со своими войсками в Гугарк. Сам же, разделив армию на четыре отряда, военачальником первого назначил царевича Ашота, который был уже взрослым юношей и учился у него, военному делу, военачальником второго — Гора, третьего — сепуха Ваграма. Командование четвертым отрядом князь Марзпетуни взял на себя.

Царь Абас, не желая оставлять спарапета одного, присоединился к нему со столичными полками.

Абхазский царь все еще находился в Ардагане. Узнав о том, что армянские войска стекаются в Вананд, он не решался перейти Куру. Ему хотелось разведать силы противника и тогда уже избрать ту или иную тактику.

Через несколько дней армянская армия вступила в Ардаган и стала продвигаться к северу. Приблизившись к абхазскому лагерю, она разбила свой лагерь на левом берегу Куры.

Уже состарившийся спарапет Геворг, увидев вражеский стан, словно помолодел и преисполнился сил, Дав воинам покой на несколько часов, он оседлал коня, поднял войско на ноги и стал приводить его в боевую готовность. Он опасался неожиданного нападения абхазцев.

Старый князь, думавший в последнее время только о смертном часе и об освобождении от своей клятвы, вдруг ожил, увидев лагерь исконного врага Армении… Дух мести заговорил в старике, и он поклялся или умереть, или окончательно разбить векового врага.

Он имел право дать такую клятву. В этот час он чувствовал, что годы не властвуют над ним, что он владеет мечом, как прежде, и пронзает копьем так же метко, как тридцать лет назад.

И действительно, верхом на горячем коне он, как юноша, носился по полю, отдавая приказания. Белоснежные волосы и борода придавали ему величественный вид, а голос был тверд, как десятки лет назад. Воины обожали своего старого полководца.

В первый же день спарапет и другие военачальники собрались к царю на совет.

Князь Марзпетуни, как самый опытный, посоветовал начать наступление в ту же ночь или на рассвете.

— Это очень важно, — говорил он, — ведь абхазцы надеются на то, что мы устали от перехода и постараемся избегнуть схватки. Они не сумеют оказать сильного сопротивления.

— Да, чтобы смутить неприятеля и одержать победу при небольших потерях, это самый лучший способ, — сказал царь. — Но как переправить нашу армию через Куру?

— Кура в этом месте неглубока, — ответил Марзпетуни, — пока это только речка, спускающаяся с Карсских гор. Конница может легко ее перейти вброд, а пехота должна помогать нам с берега.

— Кто поведет конницу? — спросил царь.

— Я и сепух Ваграм; царевич и Гор останутся на берегу и будут ждать твоих распоряжений, государь, — ответил спарапет.

Царь согласился на предложение князя и приказал на заре выступать.

Перед рассветом армянская армия была уже готова к наступлению.

Царевич и Гор расставили свои пешие отряды на берегу Куры на один аспарез дальше от лагеря, как раз напротив абхазцев, и ждали сигнала к нападению. Геворг Марзпетуни с конницей переправился на противоположный берег Куры. Чтобы не быть замеченным абхазцами, он отошел на несколько парасангов от лагеря и там переправился через реку.

Когда заалел восток, спарапет приказал войскам ускорить шаг.

В абхазском станс было спокойно. Царь и князья еще спали, а большая часть войска находилась в шатрах. Как только рассвело настолько, что можно было разглядеть противоположный берег реки, караульные абхазцы увидели, что армянские войска выстроены рядами против них. Они сейчас же дали знать своим начальникам. В лагере начался переполох. Абхазцы сами намечали наступление на этот день, но не в столь ранний час. Военачальники приказали сейчас же взяться за оружие. Абхазцы еще готовились, когда армянская конница, с грозными криками, как ураган обрушилась на них.

Абхазцы, растерявшись, выскочили из шатров и тщетно старались построиться. Многие из них были безоружны, а некоторые даже полуодеты. Армяне, не дав им опомниться, ринулись на них. Голоса военачальников ободрили смешавшихся воинов, и они наконец составили сплошной фронт. Скоро подоспели новые вооруженные отряды, которые, присоединившись к товарищам, стали храбро сопротивляться армянам. Но все же натиск армянской конницы был настолько силен, что абхазцы, хотя и бились геройски, не смогли остаться в черте лагеря. Армяне прогнали их с укрепленных позиций, и бой разгорелся в открытом поле.

В это время показался царь Бер, окруженный телохранителями, и стал подбадривать своих воинов. Абхазцы, которые уже начали отступать, воспрянули духом и оказали врагу яростное сопротивление.

Армяне за это время успели оттеснить их к берегу, ближе к своим лучникам, которые осыпали врага таким сильным градом стрел, что абхазцы смешались. Они не знали, сражаться ли им с конницей или защищаться от лучников, которые не давали им времени даже прикрыться щитами.

Несмотря на геройское сопротивление, абхазцы вскоре поняли, что они не в силах отогнать армян, которые били их с двух сторон. Оставив поле битвы, они бросились бежать. Ни окрики царя, ни угрозы военачальников не смогли вернуть воинов, которые в ужасе устремились прочь от врага.