В таких мыслях прошло путешествие. Подземелье показалось мне ещё более затхлым и тёмным после ясного летнего вечера. Приходилось терпеть. Зато я смог помыться и переодеться в чистое, а потом подняться к средству магической связи и погрузился в переговоры.
Следующая пара дней заставила меня понервничать. Новостей из Младшего уступа пока не было, зато пришли из Ледового замка. В ходе одного из магических боёв мои люди были вынуждены сдать первый вал, но постарались закрепиться на втором. Сын был сумрачен, однако полон решимости. Я видел, что он не в панике — уже хорошо.
Яромир сообщил, что силы противника появились по другую сторону от Сладкого моря, но до канала пока не дошли. А когда дойдут, тот уже будет закончен, и боевые корабли войдут в него. Конечно, это будут лёгкие лодки, но явно лучше, чем ничего. Я попросил его передать Алексею, когда снова с ним свяжется, что признаю правоту старшего сына. На сердце стало теплее оттого, что врага ещё пока есть чем остановить.
Однако уже сейчас треть моего графства в чужих руках. Сейчас, пока противник ещё не сориентировался, не освоился, мы ничего не можем сделать с ним. А что будет потом? Прервав магическую связь с главным замком, я уложил лицо в ладони и замер. Не стоит об этом думать, но приходится. Что я буду делать? Что? Солдат пока хватает, но я не родился лордом, я был солдатом, и потому мысль о том, что придётся класть их в землю огромными массами, была для меня невыносима.
И всё из-за того, что мы пока не можем придумать ничего, чем бы ещё их поддержать. Чем бы мы могли подкрепить наши позиции и вывернуться из беды? Какой хитростью, каким волшебством? Думай, думай, Серёга. Пусть ты полный дуб в магических вопросах, но у тебя должен быть свежий взгляд. Кто увидит скрытую возможность, если не ты?
— Ледяной замок под угрозой? — спросил, подходя, Аканш.
— Пока нет, но… Это случится с неизбежностью, если мы что-нибудь не придумаем. Ребята делали что могли, и наши маги делали что могли, но долго противодействовать их магии оказались не в состоянии. Никакими силами. Это так, раз им пришлось сдать первый вал.
— Наши чародеи не могут понять, как ей противодействовать?
— Да. А что с этим сделаешь? Можно лишь надеяться на внезапное открытие, озарение, резкий и необъяснимый переворот. И пленники тут не помогут. Даже если бы и согласились помогать добровольно. Во что ни один из нас, конечно, не верит.
— Иногда недобровольная передача знаний тоже эффективна.
— Но не в вопросах магии и науки. Тут мы должны сами догадаться, что и как делать. И я от бессилия готов на стены лезть. Может, я сам и способен обойти чужие чары, чудом пробиться сквозь вражеские ряды, совершить одно-другое локальное геройство — но я такой один. А один в поле не воин.
— Рано падать духом.
— Это никогда не рано и не поздно. Это просто данность. Но если я упаду, то потом поднимусь и пойду дальше. Можешь быть уверен.
— Главное, чтоб солдаты не увидели, как ты падаешь.
— Ты ведь никому не расскажешь.
— Само собой. Серге, видишь ли… Империя знала множество трагедий и серьёзных затруднений, из которых, казалось, было не выпутаться. Но всё благополучно разрешалось. Империя по-прежнему величественна и несокрушима. Даже если мы потеряем Серт, думаешь, государь с этим смирится? Нет. Так или иначе, но его величество будет действовать и не отступится, пока не вышвырнет врага прочь. И её светлость Солор по-прежнему в силах. Ей не впервой выигрывать войны. Уверен, что и её высочество Джайда более чем достойна своей матери. Их таланты и совместные усилия в конце концов принесут плоды.
— Будем надеяться.
— Непоправима только смерть, Серге. Потому я и говорю — будь благоразумен.
— И даже смерть поправима, дружище. Мне унаследует Яромир, и, конечно же, старший брат окажет ему всю поддержку, какую сможет. Алексей куда талантливее меня в деле управления и защиты владений от посягательств.
— Господин Алекеш теперь Акшанта.
— От этого он не перестал быть моим сыном и членом семьи. Он сделает для Серта всё, что сможет.
— Что ж… Господин Алекеш действительно не без способностей. Жаль, что ты был вынужден принять такое решение и вычеркнуть его из списков наследования Серта.
— Ты отлично знаешь, почему я так сделал.
— Конечно. Жаль, что его светлость избрал такую женщину для брачного союза.
— Ерунда. Кареоя Акшанта — замечательная девушка, никто не скажет о ней ни одного дурного слова.
— Я имел в виду совсем другое. Конечно, младшая дочь её светлости Солор — достойнейшая партия для любого мужчины Империи. Но старшего сына и наследника его светлости Серта брак с ней поставил в сложное положение.
— Никакого сложного положения. Был бы он единственным сыном… Но он лишь старший из двенадцати. Пусть будет счастлив со своей избранницей, но не забывает и о родственниках. Хорошо, что имперский закон о наследовании не связывает мне руки.
— В каком смысле?
— У меня на родине титул и земли надлежит передавать строго старшему сыну. Чтоб, к примеру, младший мог получить то и другое, он должен стать старшим, и иного пути у него нет.
— Как это? А если старший не годится на роль главы семейства? Если он, к примеру, пьяница или игрок, если он глуп или сошёл с ума?
— Сумасшествие — пожалуй, единственный аргумент для лишения старшего отпрыска права наследования. Но и только.
— Это неразумно, мне кажется. Такую огромную власть и огромную ответственность нельзя вверять капризам судьбы. Разве кто-нибудь может гарантировать, что именно старший сын будет самым достойным наследником?
— О, один из наших императоров, если я верно помню уроки истории, захотел изменить закон о престолонаследии. Результатом стала полнейшая неразбериха и смуты, продлившиеся до тех пор, пока Империя не вернулась к прежнему закону. — Я посмотрел на изумлённого Аканша. — Чему ты удивляешься? Два разных народа, совершенно иные традиции, привычки. Иная ментальность.
— Что ж, должно быть, так оно и есть, как ты говоришь. Но мне трудно это понять. Я уже не так молод, как когда-то, и сыновей у меня хватает. Но пока я не возьмусь решать, который из них достойнее. За ними ещё наблюдать и наблюдать. А ведь на мне лежит ответственность за судьбу всего лишь небольшой части Серта.
— Ну откровенно говоря, я пока не собираюсь помирать. Посмотрим, как Яромир справится с обороной замка. А там видно будет.
— Так и принято делать в Империи, Серге.
Разумеется, новости приносило мне не только общение с сыном и замковыми сенешалями. Информацию доставляли и посыльные командиров лесных отрядов. Я цеплялся за каждую мелкую подробность, которую мне могли сообщить, должно быть, подсознательно искал в них намёк на отгадку. Откуда мне знать, что именно сможет натолкнуть на стоящую идею, и знать бы ещё, из какой области может быть эта идея? Пока я могу лишь думать и терпеть. Терпеть и ждать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});