справляется с эмоциями.
— Ты больной, Коваль, — в каждом слове арктический холод, за которым Эля прячет уязвимость и боль. — Этот вопрос можно адресовать и тебе. Может, к тебе я тоже приходила, успев исполнить супружеский долг? Не думал об этом? Тебе противно, Дим? Я вызываю у тебя омерзение?
В ответ на провокацию я грубо вдавливаю свои бёдра в ее промежность, позволяя ощутить всю мощь моего «омерзения».
— Я сам себе противен, детка, — выдыхаю горькое признание в упрямые губы. — Не хочу причинять тебе боль, но ты убиваешь меня, Эля. Я должен тебя забрать у него. И я заберу. Если придется, силой. Пойду на всё. Слышишь меня, малыш? Клянусь, что буду лучше, чем он. Ты не пожалеешь, никогда не пожалеешь, — горячо шепчу я под грохот собственного сердца.
— Тебе не нужно быть лучше, Дим, — устало отзывается Эля, словно все мои слова для нее пустой звук. В её глазах закрадывается безысходная грусть. Это хуже, чем злость, что была раньше. Такой Элин взгляд не предвещает ничего хорошего для меня, для нас и всей ситуации в целом. — Я не приз, а наша жизнь — не соревнование, — добивает Эля решительным тоном. — И именно поэтому я сейчас пойду домой, обниму своего сына и лягу спать. А чтобы ты тоже мог спокойно уснуть и не натворил того, о чем потом будешь жалеть, я обещаю, что лягу в детской, как делала почти каждую ночь с тех пор, как мы стали любовниками.
— Почти? — с ядовитой горечью спрашиваю я, осознавая абсурдность своих претензий. Белов, как бы меня это ни бесило, ее законный муж. А я? Кто, бл*ь, для нее я? Тот, кто трахает украдкой? Тот, кого можно послать, когда надоест?
— Почти, Дим, — кивает она, не отводя взгляд. Да, вашу мать, я знаю, что значит этот ответ. — Не вынуждай меня напоминать, что ты тоже не маялся в одиночестве все это время.
— Мы с Лейлой расстались, — твердо говорю я, всматриваясь в сверкнувшие голубым огнем глаза. Я не ждал, что она обрадуется, но… — Злишься? Почему?
— Потому что ты сделал это только сейчас. Потому что она, вообще, была. — ее радужки стремительно зеленеют, открывая больше правды, чем прозвучало в словах. И мне нечем ответить на этот немой упрек.
— Мне нужен был щит, Эля, — сам понимаю, как глупо звучит мой ответ, но другого нет. Быть идиотом не стыдно, если хватает смелости это признать.
— Щит от меня? Ты сейчас всерьез? — выплёскивая на меня всю свою ярость, шипит злющая, как черт, Элина.
— Давай отложим этот разговор до следующего раза, — поняв, что диалог не сложился, отпускаю тонкие запястья и нехотя скатываюсь с нее. Время позднее, а как бы я не бесился, не хочу, чтобы у нее были неприятности. — Когда ты немного остынешь, подумаешь и хорошенько все взвесишь в своей умной и красивой головке, мы обсудим наши планы на будущее.
— Я не остыну, Дим, — бросает она мне очередную пустую угрозу и тут же вскакивает с постели. — Ты меня обворовал и использовал во всех возможных смыслах, — а вот это уже серьезное обвинение, на которое стоит ответить, чтобы впредь в ее хорошенькую голову не приходили дурные мысли.
— Детка, даю слово, что ты ничего не потеря…
— Засунь свое слово в задницу, — не дав мне ни малейшего шанса объяснить свою позицию, она швыряет в меня поднятым с пола полотенцем. — Это бизнес моего отца, сукин ты сын!
Не ведись на провокации, уговариваю себя. Сдержанность и уверенность — мои лучшие союзники.
— Теперь он будет моим и твоим, детка… если ты захочешь и примешь правильное решение, — убрав со своего лица смятую тряпку, невозмутимо озвучиваю имеющиеся перспективы и вероятные риски.
— А если я скажу нет? — Эля с холодным вызовом смотрит мне в глаза, дрожащими пальцами затягивая на груди петлю из простыни. Внутри вся пылает, но упорно держит на лице маску снежной королевы. Еще немного и в меня полетят ледяные осколки. Пусть, я к этому даже готов. Потом отогрею.
Лениво откинувшись на обитое эко-кожей высокое изголовье, я медленно, скрупулёзно и не скрывая восхищения рассматриваю свою воинственно настроенную женщину с лохматой макушки до пальчиков босых ног. Момент для любования не самый подходящий, но не могу себе запретить эту маленькую слабость.
— Финансово ты ничего не потеряешь, — повторяю те же слова, что она посоветовала мне засунуть в задницу. Правда, не уточнила в чью. А раз нет конкретики, то пусть они просто полежат на поверхности. — «А-Трест» будет расти и развиваться, акции приносить доход, проект останется за тобой.
— А Андрей? — требует ответа Эля, не упуская возможность воткнуть мне пару игл под ногти.
— Мне он в правлении не нужен, — прямолинейно заявляю я. — Как управленец Белов никакой, просто признай это. Кишка тонка руководить таким гигантом, как «А-Трест».
— Он отлично справлялся до твоего появления! — гневно огрызается Элина, как обычно вступаясь за своего слабака.
— Белов справлялся, пока твой отец был жив. Посмотри фактам в глаза. Твой муж из тех, кто работает по указке.
— Напомню, что ты начал планировать отжать «А-Трест» еще при правлении отца, — яростно парирует Эля, продолжая обвинять меня во всех неудачах своего пустоголового мужа.
— Детка, а с чего ты взяла, что это был мой план? — спрашиваю бархатистым тоном и улыбаюсь, как хитрющий Чеширский кот.
— Что…? — она растерянно хмурится. Кажется, мне удалось поставить гневную фурию в тупик. Эля открывает рот, но не произносит ни звука.
— Я с самого начала говорил, что мое появление в холдинге никак не связано с желанием стащить с тебя трусики, — в очередной раз озвучиваю то, что мы уже не раз обсуждали. — Сама подумай. Стал бы я ждать десять лет, будь моей целью какая-то нелепая месть? Зачем? Не спорю, что ты здорово меня «уделала», и я был зол, обижен, раздавлен, но эти эмоции со временем угасли. Первая любовь редко заканчивается счастливым браком, и поверь, я не копил в себе злость целое десятилетие, чтобы потом в один прекрасный момент явиться, как ангел возмездия, и разрушить твою жизнь.
— Но ты сохранил купон… — недоверчиво косится на меня Эля.
— И что? — улыбаюсь с нескрываемой иронией. Мне чуточку льстят ее подозрения на мой счет. Это лишь подтверждает, как сильно ей бы хотелось быть моей навязчивой идеей, моей одержимостью и единственной страстью. — Я был без памяти в тебя влюблен, и несмотря на то, как некрасиво мы расстались, ты осталась самым лучшим воспоминанием.
Эля отводит в сторону взгляд, по привычке прячась в свою раковину, но по