– Едва закончилась Вторая Мировая, началась Третья. Информационная, – хмуро добавил Скорпион.
– Кстати, про свастику. – Продолжил Рысь. – Все считают, что свастика это гестапо, фашизм. Развелось куча скинхедов, фанатов Гитлера. А свастики, это – первые рисунки человечества. Солярные и природные обозначения, знаки. Гнобить свастику – отрицать первый алфавит человечества.
– Снова мало информации, снова войны в умах людей, – добавил Сергей.
– Неправильно это. – Высказался Сёма, и посмотрел на плечо Скорпиона. – Татуировка красовалась в другом ракурсе, вдобавок выросшая в размерах. Сёма решил, что удивляться брату больше никогда не станет, спросил:
– Рысь, а что ты думаешь про татуировки?
Рысь пригладил русые пряди, поправляя ленту на лбу, ответил:
– А что ты хочешь узнать? Славяне их широко использовали. Балтийский Славянин Рюрик был ими украшен. Татуировками были украшены руки Олега, Игоря, Святослава. Многие войны наносили их как те же самые защитные амулеты, какие-то значения, знаки, заговоры, ими были украшены многие слои населения. Тотемы, боевые орнаменты, магическое значение, это всё оно. В основном носили воины и волхвы.
– А разве Рюрик был славянином? – Подозрительно спросил Сёма.
– Варяги – балтийское племя славян. Скандинавы татуировок не делали. Добавь себе в копилку к нелепости норманнской теории происхождения Руси.
– Я знал. – Протянул Сёма.
– Надо будет по родовым снам полазить, может, найду чего-нибудь того периода. – Вставил Скорпион.
– Я видел. Олег призвал Рюрика с острова Руяна, который теперь Рюген. Будешь в Германии, обязательно храм Святовита посмотри. Ещё не догадались уничтожить, – рассказал Рысь.
– Погоди, брат, какой Олег? – Спросил Скорпион.
– Вещий. Он правил Русью, пока рос сын Рюрика, Игорь. Или Ивгар, как его звали в то время.
– А, тот самый Олег, которого потом змея за ногу? – вставил Сёма.
– Она, подлюка, – прищурился Рысь. – Замечательный был правитель. Как только Родослав проглядел?
– Какой Родослав? – Скорпион полностью забыл про завтрак.
– Пятнадцать по сравнению с ним, мелкие сошки. Дед видел его вскоре после Отечественной Войны. Родомир проклят на вечные поиски смысла жизни, счастья для всего человечества. Исполняет что-то вроде функций Хранителя. Он старше всех Пятнадцати на несколько порядков. Возможно, уже ушёл за грань, но такие полубоги не умирают. Если найдёшь когда-нибудь русовласого мужика с синими глазами, в которых читаются тысячи лет истории, то ответит на любой вопрос. Он жил с человечеством с самого начала.
– Сколько же у него сил, сколько врат открыл? – Сёма застыл.
– Зачем врата тем, кто беседовал с Творцом?
– Что?! – зрачки обоих расширились.
– Спокойнее, спокойнее. Это волхв рассказывал. Родослав и создал в своё время сообщество волхвов, мудрецов ведающих. Он сам создатель всех систем постижения сил. Он написал первые своды правил – Веды. Пра-книгу солнечных пра-религий. Я мало об этом знаю, надо будет копнуть поглубже. Его никому из нас не догнать. Возможно, он давно творит другие миры вместе с Отцом. Может, найдёте кого-нибудь из его старых друзей или врагов. Бессмертных мудрецов хватает. Власть над людьми надоедает за какие-то столетия, уходят. Им нет дела до возни Пятнадцати.
За столом разгорелась дискуссия. Беседа потекла широкою рекою.
Тень деда возле веранды полуулыбнулась и растаяла.
У внуков всё в порядке.
* * *
Колеса поезда с натягом затормозили, замедлили ход. Чудо девятнадцатого века, века угля и первых двигателей, остановилось. Железнодорожный путь по маршруту “Хабаровск-Владивосток” сделал остановку в сумрачном Уссурийске. Проводник оповестил пассажиров об остановке и проворно высунул железную ступеньку на платформу.
Скорпион разбудил дремавшего отца; пришлось зажать нос и рот, чтобы храп прекратился, только после этого открыл глаза, недовольно бурча. Всю дорогу ехали в плацкарте вдвоём в тишине и спокойствии. Тарифы на металлического монстра дорожали день ото дня, поток пассажиров неуклонно уменьшался, изжитые банки на колёсах требовали капитальных ремонтно-восстановительных затрат.
Небо затянуло серой пеленой. Вот-вот порвётся и пойдёт то ли дождь, то ли снег. Уссурийск – аномальная зона. В декабре может пойти дождь, а в мае выпасть снег. Город со своим характером и микроклиматом, опровергающий законы логики.
Платформа встретила серым слепым днём, навевающим тоску и депрессию большей части населения. Люди ходили хмурые и поникшие, словно во сне. Глаза слепил туманный свет, льющийся сквозь дымку со всех сторон, словно и не одно солнце, а десяток-другой.
Тощий таксист поймал взгляд Дмитрия, стрельнул глазами в направлении новой иномарки. Дмитрий потянулся к автомобилю:
– А вот и такси! – но Скорпион перехватил под локоть, повёл дальше.
– Батя, у него машина, как на выставку. Честный шоферюга на такую не заработает. Какая-нибудь подстава. Пойдём лучше к той дряхлой Волге. Ты же патриот? – Скорпион потащил отца к другой машине, периферийным взглядом отметив, как материться тощий водитель – подстава с лохами, полными денег, не удалась.
Дмитрий пощупал тайник с заначкой, деньги, которые выручил за продажу Нивы и джипа. Выходила приличная сумма. На хорошую машину хватало с избытком, мог взять и на рынке в родном городе, но какой-то знакомый посоветовал сэкономить. Менталитет советского человека погнал в путь.
Пожилой водитель за рулём Волги обрадовался пассажирам как родным сыновьям, посыпалась речь. Моторчик автомобиля заурчал, покатил в сторону уссурийского автомобильного рынка, лавируя между потока машин.
Перед вывеской автомобильного рынка Скорпион притормозил отца, внутренне собрался, готовый ко всему. Здесь подстерегали любые неожиданности, от карманников, до прямого рэкета. Вдвоём неспешным шагом двинулись вдоль рядов сверкающих корпусов, ценников и усталых продавцов с цепким взглядом, что ощупывал каждого прохожего тройным сканером глаз.
Скорпион не так давно научился определять по минимуму работоспособность машинных конструкций. Приблизительно мог сказать, когда выйдет из строя тот или иной агрегат. Забавляло, что на машинах стоял один год изготовления, а на самом деле автомобиль был гораздо старее. Шло чередование: то год не тот, то детали старые, то вообще не родные. Были и “кровавые машины”, те, на которых лежит уже не одно убийство хозяев, перепродажа и новые хозяева. Энергетика таких машин губила хозяина. Или сама развалится, или хозяин улетит в кювет с трассы. Многое зависело и от самого хозяина. Если человек добрый, то и машина у него “добрела”, “выздоравливала”, словно живая. Волхв давно говорил: “Как с вещами обращаешься, так и служат”. А над кровавыми машинами незримо висело тёмное облако разрушения. Стоило долго идти протии внутреннего шёпота, чтобы купить подобную, и расплатиться жизнью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});