Читать интересную книгу Беглец. Второй пояс (СИ) - Игнатов Михаил Павлович "Аорорн"

Оказывается, жетон умеет и такое?

Я усилием воли заставил себя влить силу в картинку леса и утёсов, выкинуть из головы мысли о тайнах жетона.

Но всё равно, спокойно просидеть отведённое мне защитой стены время не сумел.

Я медитировал, погрузившись в жетон, слушая ветер и вибрирующую ноту циня, когда меня охватило нестерпимым жаром.

— Господин!

Распахнул глаза. Вскочил, расширяя боевую медитацию и пытаясь понять, куда должен уйти Рывком, чтобы избежать опасности. И не находил такого места поблизости. Мгновение мне понадобилось, чтобы понять: наёмники просто спрыгивают со стены, а один из них, стоящий на площадке с Рейкой и ранеными, оскалившись, вскидывает над собой руки.

Рывок к нему. Панцирь Роака. Не жалея, вливая в него не только дух, но и стихию. Обращение передо мной ярко вспыхнуло. Внутри, слабо, едва заметно прорисовался второй круг. Синий. А затем камень под ногами превратился в острые клинки.

Глава 15

Выросшие под ногами, каменные лезвия впились в Панцирь Роака, заставили его засиять. На мгновение я вознёс хвалу безвестному Древнему, что создал эту технику, позаботившись о том, чтобы защититься и от угрозы снизу. А затем меня буквально пронзило понимание того, что жар опасности никуда не делся. Всё, что я успел — толкнуть силу из средоточия в Покров.

Панцирь рассыпался крошевом, весь, в одно мгновение, а каменные лезвия взорвались жалящим роем. Острые осколки стегнули меня по ногам, животу, вскинутым в защите рукам. Сила их общего удара была такова, что исчерпала всё, что я успел толкнуть в Покров, а затем и заставила сработать защиту амулета.

— Лег!..

Я в страхе обернулся, но с Рейкой всё оказалось в порядке, она, видимо, беспокоилась обо мне. Я широко раскинул Панцирь Роака, накрыв им и её, и раненых у её ног, и наёмника, что использовал свою защитную технику, чтобы выполнить то, зачем его там и поставили: прикрыть от удара трёх раненых и лекаря. И вот теперь его техники хватило, чтобы отбить ослабленный удар. Его купол зиял прорехами, но ни один из осколков не прорвался внутрь.

Полупрозрачный купол прикрыл их всех, уберёг от ран. Теперь я наконец узнал наёмника. Аот. Он ошарашенно озирался, видимо, не веря, что выжил.

И что это вообще было?

Вся вершина стены и влево, и вправо от нашей площадки покрылась выбоинами и выростами, оказалась засыпана крошевом. Через вдох техника Аота истекла, и раненые буквально погрузились в него.

Рейка наконец вспомнила, как меня нужно называть:

— Даргел!

Я, поняв, что она заметила буквально изрезанную в лоскуты одежду, там, где я не был прикрыт бронёй, отмахнулся:

— На мне амулет, меня таким не пронять!

Вновь обернулся, но теперь вглядывался в поле перед городом. Делать это стало удобней, край стены исчез, разрушился, открывая вид на десятки фигур сектантов. Я и сам устоял на ногах лишь потому, что для Мастера удержаться на осыпающемся под сапогами крошеве не так уж и сложно.

Вон там!

Взгляд наконец зацепился за фигуру, стоящую в круге, ярко горящем алым. Этот сектант замер, вскинув руки, и вокруг его ладоней я явственно видел клубящуюся серую дымку. И я был уверен, что из всех, кто сейчас с проклятиями зажимал раны вокруг меня, эту дымку вижу только я. Сектант наполнил меридианы энергией и готовится использовать сильную технику, хорошо, если просто земную. Мало того, за его спиной, держась в отдалении, стояла целая толпа сектантов, а пятеро ближайших сжимали перед собой за горло каких-то оборванцев, засунув их в горящий круг. И эти оборванцы иссыхали на моих глазах.

Вокруг меня с руганью появлялись спрыгнувшие было наёмники. Один из них поскользнулся на крошеве в шаге от Рейки, явно использовал Опору, но лишь выворотил под собой целый фонтан обломков, который обдал троицу раненых.

Прыгнувший к обрушающемуся краю, Гавал с рычанием поймал за руку уже сорвавшегося наёмника. Меня обдало жаром опасности, которая снова была везде. Наёмники вновь посыпались обратно, я успел лишь заметить сверкающие кое-над кем символы в Указах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сам же скользнул вплотную к Гавалу, выплеснул силу в Панцирь Роака. Успел. Яркие обращения земной техники вспыхнули одновременно и у меня, и у сектанта внизу. Вырвавшийся из его рук ярко-жёлтый луч ударил в стену точно под нами. Вот только на этот раз я успел влить в Панцирь больше силы. Камень снова вспух, рванулся во все стороны остриями, а затем и осколками, не сумев пробить на этот раз моей защиты.

Не сомневаюсь, впрочем, что попади луч точно в меня, то моя техника духовного ранга, какой бы невероятной и могучей она ни была, не выдержит. Тем более что я могу использовать лишь земную её часть. Я не видел в обращении сектанта ни следа второго круга, круга стихий. Но мощь его удара поражала. Он готовил его не меньше десяти вдохов. Как его меридианы выдерживают такой объём силы?

И даже это не важно сейчас. Ещё два-три подобных удара, и он целиком снесёт всю вершину стены, на которой стоит мой отряд. Я быстро огляделся. Ни справа, ни слева дальше не заметил ничего похожего на наши разрушения. Какого дарса он выбрал именно это место? Что-то я сомневаюсь, что разрушенную стену по-прежнему будет прикрывать формация. Хотя если эта защита создана флагами, которые вмурованы в стену лишь кое-где, то ничего он не добьётся. Если только этот флаг не точно у нас под ногами.

Может, он даже знает, куда метить?

Ещё раз выругавшись, я рванул Гавала в сторону, открывая себе путь. И ушёл Рывком вниз, точно к врагу, раньше, чем в голове созрело решение. Всё сыграло против сектанта. И то, что вокруг него было свободно, и то, что он наполнял энергией свою технику, и то, что я даже не успел обдумать мелькнувшую в голове тень мысли. О его убийстве.

Сектант опустил взгляд, захрипел, ухватившись истекающими силой пальцами за клинок Верного. Я тут же перехватил меч другой рукой, использовал через неё Крушитель. Сектант вздрогнул, закрыл глаза и печати Указов над его головой исчезли. Он умер, не выдержав двух оружейных техник в средоточие, но его пальцы намертво зажали лезвие моего меча. Я рванул его на себя, изрезанные пальцы мертвеца скользнули по стали, неохотно разжались.

Но убраться назад я не успел.

Не знаю, кем был этот мёртвый сектант, но толпящиеся вокруг набросились на меня с такой яростью, с какой стражники Агоста Тамим не бились за своего господина у выхода с Поля Битвы. И их можно понять. Указы над их головами буквально горели.

Смерть!

Слабаки упали, разом уменьшив число моих врагов вдвое.

Им бы чуть больше выучки, хотя бы половину от той слаженности, с какой сражались Мечи, и они бы меня смели. Я крутился на месте, используя всё, чем обладал и кляня про себя то, как не вовремя я остался без Пронзателя.

Меч — не моё!

Отбить, отбить, отбить. Рассечь чужую технику, встретить чужую сталь своей, вскрыть горло шагнувшего слишком близко, отбить, рассечь бедро замершему во льду моих Оков, смести целый рой летящих в лицо чёрных игл, принять Духовной Защитой красный диск.

Когда-то давно я уже бился против сектантов. На испытании Стражей. Тогда они были равны или чуть слабей меня, их было немного, но они легко убили меня, пусть и только в испытании. Сейчас они все были не слабей восьмой звезды Воина, и их оказалось во много раз больше, но при этом ни один из них не сумел меня даже ранить. А всё потому, что в испытании я сжимал в руках простую, бесполезную для меня сталь, а здесь и сейчас Верный, с наложенным на него начертанием Сосуда Духа, а значит, каждый мой удар разрушал чужие техники, превращал их в крошево.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Когда-то давно Виликор сказала, что меч действительно не моё, но не более. Она пообещала, что с ним я буду ничуть не хуже любого из нашего класса. Кроме неё. И действительно научила меня скользить сквозь бурю техник, которыми тебя осыпают. С тех пор я и сам далеко шагнул по этому пути. И даже то, что в руках было не копьё, а меч, не помогло сектантам.