все же была. Возможно, заместитель министра вел какие-то дела с Желизняком, и ему требовалось максимально быстро найти убийцу, чтобы правда об этом не вылезла наружу.
Впрочем, сейчас это мало волновало сыщика. Если генерал-полковник был прав, и третий полицейский оказался жертвой одного и того же преступника, то это означало, что маньяк начинал входить во вкус. Остановить его нужно было как можно быстрее, пока от его рук не начали страдать и вовсе невинные люди.
Мысль об этом заглушила гнев, который появился в душе сыщика в ходе непростого разговора с генерал-полковником Кулебякиным. Когда Гуров выходил из главка, он был уже абсолютно собран и сосредоточен на предстоящем расследовании.
Труп майора Зименко был обнаружен позади супермаркета, находящегося на улице Гризодубовой. Гурову пришлось потратить около получаса на дорогу от главка до места преступления. При этом он считал, что ему повезло. В это время его машина запросто могла оказаться в серьезной пробке. В таком случае ему непременно пришлось бы воспользоваться мигалкой, а он очень не любил это делать.
Место преступления было оцеплено полицейскими едва ли не на целый квартал. Все проходы к заднему двору супермаркета перекрывали патрульные. Внутрь они пропускали только тех людей, у кого с собой были документы с соответствующей пропиской. Всем остальным гражданам оставалось только толпиться на тротуарах и возмущаться действиями сотрудников правопорядка.
Однако Гуров успел заметить, что к месту преступления каким-то чудесным образом удалось пробраться нескольким журналистам с телекамерами. Они вели репортажи для своих телеканалов, и стражи порядка почему-то не обращали на них никакого внимания.
Сыщик недовольно поморщился, посмотрел в сторону телекамер, нырнул под заградительную ленту и направился к месту преступления.
Гурову даже не понадобилось пристально всматриваться в труп майора Зименко, чтобы понять, что тут действительно поработал тот же самый преступник, который расправился с двумя другими полицейскими. Следователь, как и предыдущие жертвы, был одет в форму, которую убийца сильно измазал грязью. Впрочем, возможно, что это сделал сам офицер перед смертью, поскольку ладони у него были густо измазаны в той же засохшей жиже.
Вот только на этот раз преступник не стал ни перерезать жертве горло, ни отрубать ей голову. Следов крови ни на трупе, ни рядом с ним видно не было.
Сыщик подошел к микроавтобусу, на котором приехали эксперты, показал удостоверение моложавому капитану, стоявшему возле него, и спросил:
– Можете сказать, от чего умер майор?
– Причина смерти – удар в ухо каким-то металлическим предметом, товарищ полковник, – ответил капитан. – Точнее пока не могу сказать, но это могло быть все, что угодно, начиная от обычного шила, заканчивая шомполом для пистолета или автомата. Оружие прошло сразу в мозг, и майор умер мгновенно. Поэтому и крови почти нет. Только чуть-чуть из ушной раковины вытекло.
– Ясно, – сказал сыщик и спросил: – Труп и место преступления не обыскивали?
– Никак нет, – ответил капитан. – Знали, что пришлют кого-то из главка. Был приказ ни к чему не прикасаться и ждать распоряжений. Что прикажете?
– Сейчас я сам все осмотрю, а потом можете приступать к сбору улик, – ответил Лев Иванович и направился к трупу.
Он сразу заметил пластиковый пакет, торчащий из нагрудного кармана кителя, и распорядился достать его. Внутри находился какой-то белый порошок, похожий на наркотик. Из другого кармана убитого выглядывала рукоятка ножа, который оказался заржавленным и измазанным чем-то бурым. В рот мертвецу был засунут чистый бланк протокола допроса, по-видимому, взятый из папки, лежавшей рядом с трупом. Искать листок с цифрами Гурову и вовсе не пришлось. Он был приклеен ко лбу полицейского скотчем. Цифры вновь были новые: 9.6.1; 10.3.10; 20.3.2. Ведра с грязью и орудия убийства поблизости от трупа вновь не оказалось.
Гуров попросил экспертов снять отпечатки пальцев с папки и листочка с цифрами. Затем он забрал их себе и предоставил специалистам возможность собирать остальные улики.
Теперь для сыщика было совершенно очевидно, что записки с цифрами на трупах оставлял именно убийца. Значит, не было никакой необходимости рыться в личных вещах покойников, подтверждать их склонность к криптографии.
Лев Иванович понимал, что с родней убитого следователя поговорить ему, наверное, все же придется, но это могло подождать. Сейчас было куда важнее пообщаться с коллегами Зименко и покопаться в его делах.
Гуров нисколько не сомневался в том, что ключ к раскрытию преступлений должен быть связан со службой майора. Полковник мог дать голову на отсечение, что следователь не один раз подозревался в нечистоплотности. Возможно, в торговле наркотиками, поскольку пакетик с белым порошком майору в карман никто кроме убийцы положить не мог.
На месте преступления Гурову делать было больше нечего. Он дал распоряжение экспертам все результаты работы отправить ему в главк. Впрочем, сыщик вполне искренне считал, что улик против преступника снова не найдется. Тот явно был профессионалом и прекрасно знал, как работает полиция. Так что легкого пути в раскрытии преступления ждать не приходилось. Обнаружить отпечатки пальцев или следы ДНК, скорее всего, не удастся.
Гуров вообще едва ли не впервые столкнулся с тем, что никаких реальных зацепок по раскрытию преступлений не было. Правда, пока эксперты не дали подробного анализа той грязи, которой убийца мазал свои жертвы. Но сыщик сомневался в том, что это исследование принесет какую-то пользу расследованию. Скорее всего, землю преступник набирал поблизости от места преступления и разводил ее водой до состояния жидкой грязи. Так что и тут надеяться было особо не на что.
От места преступления до Хорошевского отдела полиции добираться было не так уж и долго, но Гуров и во время поездки не мог сосредоточиться исключительно на вождении. Для него до сих пор оставалось загадкой, почему жертвы не оказывали никакого сопротивления своему убийце.
Судя по личным делам, даже самый старший из них – полковник Желизняк – обладал неплохой физической подготовкой. Если, конечно, эти субъекты не покупали результаты проверки, как и многое другое. Однако все они безропотно давали преступнику с собой расправиться. Одной трусостью это нельзя было объяснить. Чаще всего именно страх, если он не перерастает в ужас, толкает жертвы на сопротивление своим мучителям. А тут получалось так, что эти полицейские не только знали своего убийцу, раз подпускали его так близко, но еще и были уверены в том, что свои угрозы тот не осуществит.
Правда, такой расклад сразу исключал Гафарова из числа подозреваемых. Чеченский бандит имел жесткую репутацию. Этого типа опасались даже его приятели. Или все же он был тут при делах, внушал своим жертвам такой ужас, что они полностью утрачивали