Сей добродетельный Князь прочтя оное, воздел очи и руки, на небо,воздав хвалу Бессмертным за увенчание добродушного своего друга. После чего, получив столько радостных обстоятельстве, предался он веселью, в чем последовали ему и все прочие. Пирование их продолжалось далее полуночи, в торжественных пениях, и дружеских разговорах в которых припоминая прошедшие свои несчастья, вкушали от того живейшее веселье, что избавились от них столь благополучно. Наконец, будучи утомлены сим продолжительным весельем, разошлись все для успокоения.
На другой день Светлосан уведомясь, что в замке находится великое число драгоценных вещей, предложил похищенным красавицам, чтоб всякая брала из оных себе то что ей угоднее покажется, ибо он вознамерился их с сими подарками отослать в их дома. После сего предложения все девушки, кроме Милославы, Асиады и Черданы, принялись разбирать Карачуновы сокровища, благодаря Князя за сие позволение. Они нагрузили себя оными весьма довольно, ибо все они были весьма из посредственных богатством домов, и рады были, что нашли случай обогатиться на всю жизнь свою. Светлосан нимало их от сего не отвращал, но еще побуждал их к тому и когда уже они удовольствовались ими с избытком, то просил он Липоксая сделать последнюю ему услугу, отнеся сих девиц в их отчизны. Скиф с охотою на сие согласился, и по прошению Черданы, взяв ее первую, и письмо от Светлосана к Моголу, полетел с нею в Индию; откуда на другой день и возвратился, и принес с собою от Абубекира письмо к Славенскому Князю, в котором сей Император чрезвычайно много благодарил его за возвращение ему Селина и Черданы. Ибо уведомил он его в оном, что его сын за несколько дней пред тем вдруг ожил, вскричав имя Светлосаново, почему он и заключил, что конечно посредством его Боги возвратили жизнь Селину, показнив рукою Славенского Князя злобного Карачуна, что ему потом подтвердил и Липоксай, принеся к нему Чердану. Скиф с своей стороны объявил, что Император решил принести за сие Богам тучную жертву, и торжествовать снова брак сына своего с Черданою, и праздновать их возвращение целый месяц. Славенский Князь, и все прочие, весьма сему порадовались, ожидая подобно и своего возвращения в отечество. Но чтоб сдержать слово первее всего девицам, то Князь просил снова Липоксая отнести их немедленно, куда которой потребно, что он и учинил, и разнес их всех в несколько дней по их отчизнам и домам, в котором числ был и Левсил.
Между тем Славенский Князь, горя любовью к прекрасной Aсиаде, но не смея ей о том открыть из почтения к ней, объявил о страсти своей Милославе, прося ее предложить прелестной её подруге о любви его к ней и и что он пылая к ней чистейшим огнем, не бесславия её ищет, но хочет совокупить судьбу свою с её священным союзом. Княжна, любя своего брата, немедленно согласилась на его просьбу, а того же дня объявила о томе Acиаде. Прекрасная Афинянка при сем объявлении покрылась прелестным румянцем, и мало помолчав, сказала следующее Милославе, начав речь свою глубоким вздохом. Я пред тобою не должна скрываться, любезная моя приятельница, а наипаче когда ты сама искренна со мною. Твой достойный брат равномерно и мое пленил сердце, и я бы наисчастливейшею себя почла, когда бы смогла назваться его супругою; но жестокая моя судьба великую препону меж нами учинила. Я имею отца и мать, отягченных великою древностью, почитающих во мне все свое благополучие, и которых оставить почитаю я наивеличайшим беззаконием. Ты их не оставишь, сказал вошед к ним Светлосан, и встав пред нею на колени, ты их не оставить, прекрасная Асиада, они последуют к нам в Славенск и будут там первые по моем родителе. К сим словам присовокупил он столько просьб и убеждений, что Асиада не могла более сопротивляться, и обещала ему любовь свою и руку. После чего предложил ей Князь, чтоб не самой ей к ним отбыть, с помощью Липоксая, но послать его к ним одного, и объявив им все обстоятельства, согласить их ехать или к ним в замок, или во Славенск, и ожидать их там, на что Афинянка охотно и согласилась.
И так кол скоро Липоксай окончил все свои путешествия, то Светлосан, рассказав ему все дело, просил его отправиться в Афины для сыскания родителей Асиадиных, чтоб склонить их на желание любящихся. Скиф с охотою обещался сие исполнить, и полетел в туже минуту. Он недолго находился в своем пути, и вскоре возвратясь, принес весьма печальную весть для Асиады. Он объявил ей, что её родители, пораженные нечаянным ее лишением, вскоре по похищении её скончались, и что все оставшееся после них имение разграблено алчными их сродниками и знакомцами. Сие ужасное известие несказанно опечалило Асиаду; она вдалася в слезы и воздыхания, и пребыла в оном непреклонна, сколько ее от того ни отвращали; и по нескольких уже днях умерила она печаль свою, к чему наиболее способствовали просьбы и ласки её любовника и подруги.