мирок!
– Так что с камушком будем делать? – спросил я. – Копаем?
– Копать? – вперился Доминго в песок, словно хотел проникнуть взглядом в глубь бархана. – Если метров пять, то мы тут день будем копать! Если не больше…
– Тогда поехали? – предложил я.
– А достать его вы никак не можете?
– Уку! – отрицательно покачал головой я.
– Тогда поехали… – печально вздохнул Доминго.
– Поехали…
В общем, так она дальше работа и пошла. До обеда мы таскались с бархана на бархан в поисках артефактов. К полудню, когда зной стал одуряющим, встали небольшим бивуаком в жалкой полуденной тени бархана. Натянули тент, попили водички, вяло пожевали всухомятку. Часа через два снова выступили. Опять барханы, опять вверх-вниз и так до вечера. Сделав большую петлю по пустошам, мы снова вернулись к оазису, из которого утром и стартанули.
Ну вот те здрасте – знакомый колодец. Утром только распрощался, а вечером снова вернулся к тому, чего уж думал, никогда больше не увижу! Вот она жизнь! Никогда не знаешь поутру, чем закончится день. Диалектика…
– На ночевку! На ночевку становимся! – заорал Доминго перекидывая ногу через седло и съезжая по боку лошади на землю. – Шевелимся, шевелимся!
Я с трудом слез с лошади. От долгого сидения ноги подзатекли и плохо слушались.
Что-то не нравится мне эта затея с искательством, подумал я, ходя полуприсядом вокруг лошади на никак не желающих распрямиться ногах и прикидывая, за какой ремень первым тянуть, чтобы ее расседлать. Ходишь после дня работы на полусогнутых, а за весь день ничего так и не нашли! И есть охота… И попить бы не мешало… Интересно, и часто тут так с находками?
– Не расстраивайтесь, Эриадор, бывают такие дни! – сказала, подходя ко мне Стайли.
Видно, приняла недовольство на моей физиономии за огорчение и решила утешить…
– Да я не расстраиваюсь… Просто подустал малость… Хочется принять ванну, съесть кусок жареного мяса с салатиком и холодным компотиком, да и завалиться в чистую постель! – мечтательно сказал я.
Стайли буквально изменилась в лице.
– А мне-то как хочется! – выдохнула она. – Как я мечтаю избавиться от этого проклятого песка! Чтобы он не сыпался отовсюду… Ну хоть пусть еда будет без песка!
Да, еда без песка это было бы просто чудесно, согласился я про себя с ней – песок уже достал…
Он был везде. В волосах, в сапогах, ушах, на зубах и в глазах. А еще он был в еде. Не ложками, конечно, но похрустывал. Порой весьма неожиданно.
– А сколько мы еще планируем тут пробыть? – спросил я Доминго, закончив кое-как с расседлыванием Серой.
– Что, работа искателя уже не кажется такой привлекательной? – прищурившись, с легкой насмешкой произнес он.
– Нельзя так резко начинать! Нужно было подготовиться сначала… Хотя бы морально! – ответил я.
– Хм… морально, – хмыкнул он, – морально… Рассчитывайте на две недели, Эриадор. Припасов у нас на две недели.
Две недели? С ума сойти! Я же тут засохну!
Ветер завывал по каменному ущелью, хлопая нашими плащами и трепля гривы лошадей. Уже полдня как мы въехали между двумя крутыми каменными стенами и постепенно поднимались вверх, к перевалу.
– Дикий перевал! – сообщил мне Доминго его название.
Действительно дикий, подумал я, задирая голову и разглядывая серые неприступные скалы, отвесно вздымающиеся слева и справа от дороги, – самое подходящее название! Дикий перевал, ведущий в дикие земли! Все правильно с названием…
В диких землях, под названием Серые пустоши, мы пробыли, как мне и было обещано, две недели. Хорошо, что не больше, иначе бы я не знаю, что сделал! Может быть, кактусы начал бы жрать… Тоска была смертная. Каждый день вставали ни свет ни заря, седлали лошадей и отправлялись в пустыню – «тралить», как я называл это скучное действо. Сидишь на лошади и смотришь, нет ли чего нужного в песке? А в песке в общем-то ничего и нет! За две недели нашли шестнадцать камней. Грубо говоря – в день по камню.
– И сколько это все стоит? – поинтересовался я у Доминго в последний день.
– Ну… думаю, что десять золотых мы за них получим… – задумчиво протянул тот.
По три золотых на нос? За две недели сидения в пустыне? Негусто, быстро прикинул я. Учитывая жару, теплую тухловатую воду и еду с песком, то совсем негусто! А если еще вспомнить, что нас пару раз пытались сожрать, так это вообще слезы…
Первый случай произошел к концу моей первой недели в пустошах. Сканируя песок, я неожиданно увидел впереди под ним какой-то живой организм. В магическом плане он выглядел как толстая сосиска из багровых энергетических жгутов с широкой средней частью и сужающимися концами. Один из краев сосиски находился у самой поверхности песка. Багровый цвет принес ощущение опасности.
– Стоп! – заорал я, резко натягивая поводья.
– Камушек? – с надеждой в голосе спросил Вирт, не думая останавливать лошадь и направляясь ко мне.
– Стой! – снова закричал я. – Тут какая-то штука в песке!
– Какая штука?
Пахх!
Впереди, метрах в четырех от нас, внезапно произошел песчаный взрыв. Над поверхностью взметнулось большое облако серого песка, из которого во все стороны стеганули какие-то фиолетово-лиловые нити. Не достав до нас буквально чуть-чуть, нити бессильно упали на песок.
Лошади, заржав, взвились на дыбы. Я бросил поводья и что есть сил обхватил лошадиную шею руками, пытаясь не свалиться. Кое-как успокоив Серую и добившись от нее повиновения, я наконец-то смог глянуть вперед. В чуть осевшем облаке песка, впереди, проступила шляпка какого-то гриба. Все фиолетовые нити вели к нему.
– Песчаный джанкель! – выдохнул, изменяясь в лице Вирт, тоже висящий на шее своей лошади. – Светлые боги!
– Что за пакость? – поинтересовался я, выпрямившись в седле и наблюдая за нитями, которые стали небольшими рывками подтягиваться к грибу.
– Джанкель! – ответил Вирт, с отвращением глядя на подергивающиеся движения на песке.
– А чем он знаменит? – продолжил я расспросы, поскольку слово «джанкель» мне ничего не говорило.
– Знаменит? Ну вы скажете, Эриадор! Знаменит! Ха! – Это вмешался в разговор подъехавший сзади Доминго. – Знаменит