"Удивительно, сколько ещё талантов скрыто в этом… Этом… – не могла подобрать я слов для человека-загадки, виртуозно выдающего па в бешеном ритме танца.
Музыка закончилась, мы раскраснелись и слегка запыхались от сумасшедшего темпа.
– Спасибо за танец! Подарок откроешь потом, – шепнул мне Альберт, вытаскивая из мешка небольшую коробочку.
– Спасибо! У меня тоже есть для тебя небольшой подарочек, – вручила ему свой.
– Можно, я тоже потом открою? – тихо спросил он, сводя меня с ума своим взглядом.
Я кивнула и пошла к телефону, взглянуть спят ли дети.
– Не волнуйся, я смотрю за ними, – успокоила меня Натюша и покачала головой, – смотрела бы и смотрела как вы танцуете… Но режим не обманешь, спать хочу, сил нет. Берт, не обидишься? Пойду я восвояси?
– Натюша, а салют? – развёл руками Альберт. – И шампанское…
– Ой, нет, – замотала она головой, – Я в окошко посмотрю на вас, а на улицу не хочу. Ива, я наверху в гостевой спать лягу и детей пригляжу. Если что – смесь дам, не волнуйся. Спокойной ночи всем.
Я подключила её телефон к видео няне и пожелала добрых снов. Вместе с Натюшей и Дамир засобирался. На наши уговоры остаться ответил, что хочет позвонить родным, поздравить.
– Ива, пойдём тогда сейчас салют запустим, раз Дамир уходит, как раз и посмотрит… Смотри, здесь дублёнка есть, накинь, чтобы к себе не возвращаться за шубой. И обувь, – он посмотрел на мой тридцать восьмой, – дутики вот, не потеряешь? Натяни носки шерстяные, чтобы не соскальзывали.
Я переобулась, надела длинную дублёнку и вышла вслед за ними. Ночь встретила морозом. Я поёжилась, любуясь на вспыхивающие вдалеке всполохи салютов. Среди россыпи мерцающих звёзд в бездонном, иссиня-чёрном океане неба, большой светящейся рыбой плавала неполная луна. Уличные фонари освещали дорожку и часть сада, где причудливые контуры деревьев отбрасывали странные вытянутые тени на подсвеченный луной снежный ковёр.
Батарею салютов мужчины уже установили на ровной открытой площадке. Дамир поднялся по лестнице на второй этаж домика и оттуда наблюдал за происходящим. Альберт поджёг фитиль и, быстро подбежав ко мне, встал позади. В небо один за другим полетели заряды и я, запрокинув голову, с восторгом наблюдала цветной каледоскоп всполохов.
Оглянулась на Альберта, чтобы разделить с ним восторг, и он, обняв сзади, притянул меня к себе. Я уловила древесный аромат его парфюма и жаркое дыхание возле уха. Запрокинутой головой я упёрлась ему в плечо, и, глядя на цветок зарницы в небе, загадала желание. Почувствовала как Альберт губами легонько коснулся моего уха и тысячи колких мурашек пробежались по телу.
Салют отгремел, и он за плечи развернул меня к себе. Наши глаза оказались так близко, что я увидела как расширились его зрачки, вглядываясь в меня, и, зачарованная ими, привстав на цыпочки, потянулась навстречу обжигающему дыханию.
Его твёрдые губы нежным касанием встретили мои, и я забыла, что нужно дышать. Прикрыв глаза, прислушивалась к давно забытым ощущениям.
Альберт кончиком упругого горячего языка провёл по ним, словно примеряясь, и, наконец, жадно приник к губам, сплетаясь со мной в поцелуе. Я почувствовала восхитительный, будоражащий его вкус смешанный с букетом шампанского и горького шоколада.
Он проник под распахнутую дублёнку и, обхватив за талию, крепко прижал к себе, одновременно удерживая другой рукой шею и упорно, с жадностью, обладая моим ртом.
Я решилась положить ладони на его мускулистую грудь, прикрытую лишь тонкой тканью рубашки под расстёгнутой курткой, и почувствовала частые, глухие удары сердца. Моё рвалось к нему, и пойманной птицей билось в горле, висках, груди, просясь наружу…
Наш бесконечный поцелуй не было сил прервать, но он неожиданно отстранился и хрипло прошептал:
– Простудишься. Пойдём в дом, – и, взяв меня за руку, потянул за собой.