Знала она и другое: как бы она ни относилась к Вилли, он был к ней холоден, разве что не отказывался похохотать в ее обществе. Другое дело Мануэль: этот был к ней неравнодушен и не скрывал этого. Со свойственной особам ее склада проницательностью она смекнула, что из-за этого ее бывшая подопечная закусила удила: не могла же она, проскитавшись с ним не один месяц, не привязаться к нему! Даже если она до сих мнит себя леди, такой красавчик не мог не произвести на нее впечатление. Тем более что он сильно отличается от остальных парней. Если она сейчас отпустит Аннабеллу вниз, то уйдут они оба, а ее собственное положение в этом доме уже никогда не будет прежним. Хочешь не хочешь, а придется сменить тактику. Сделав над собой усилие, она притворно уронила голову и сказала:
– Прости, что я тебя травила. Ты бы на моем месте поступила так же. Ты представить себе не можешь, каково мне было первые два года, когда я меняла хозяев, потому что не имела рекомендации. Меня девять раз выгоняли, и только на десятый я попала сюда.
Аннабелла перестала выгибать спину, посадка головы стала естественной. Она на время забыла, как Бетти распевала с Мануэлем песни, как терзала ее. Она думала: «Бетти права. Мне не понять, через что она прошла. Такое не сравнится даже с моими страданиями на протяжении этих месяцев, ведь со мной был Мануэль».
Она неторопливо отвернулась и отошла к кровати. Бетти побрела к своей. Так было установлено хрупкое перемирие.
6
Приближение Рождества ознаменовалось кинжальными ветрами и снежными бурями. Фэрбейрн пророчествовал:
– Началось! Это надолго. Ветры скуют землю, и снег ляжет на несколько недель. Так что, хозяюшка, составляй список городских покупок, думай на пару месяцев вперед.
Зато в доме было тепло и весело. Всем было радостно. Все шутили, все, за исключением Бетти, пытались развеселить Аннабеллу. Но прав был Фэрбейрн, сказавший как-то перед сном супруге:
– Ее личико с каждым днем делается все больше похожим на алебастровую статуэтку из гостиной. Совсем неживая стала. Она явилась к нам не такой. Это Бетти виновата: они с самого начала соперничают, но особенно с тех пор, как Мануэль отдал предпочтение второй. Я не дурак, чтобы поверить, что Аннабелла привязана к нему просто как к кузену. По мне, пусть он достанется или одной, или другой – главное, чтобы остался у нас подольше: такого отменного работника у меня еще никогда не было, а с конями он просто творит чудеса! И всегда у него все ладится в руках: стоит ему один раз что-то показать, и он сразу затыкает тебя за пояс. Домик в его распоряжении; пускай выберет себе невесту, а уж я устрою ему свадьбу – загляденье!
– Да пойми ты, – отозвалась миссис Фэрбейрн, – если он возьмет одну и отвергнет другую, не миновать беды.
– Одно могу сказать, – ответил ей муж, отворачиваясь, чтобы погрузиться в сон, – сразу двух ему не видать. Жаль, конечно, но тут уж ничего не поделаешь.
После памятной вечерней беседы Мануэль всего однажды заговорил с Аннабеллой о Бетти.
– Она перестала вас донимать? – Не получив ответа, он переспросил: – Перестала, кажется? Стала лучше, обходительнее?
– Похоже, что да.
– Вот видите! – Видя ее замкнутость, он нахмурился. – Значит, все в порядке. Я же говорил, что так и будет!
Наступил сочельник. Мануэль прибрался в главной комнате своего дома, разжег камин, поставил на стол две свечи и привязал к каминной доске пучок остролиста.
Аннабелла стояла перед ним бледная и напряженная. Она явилась не для того, чтобы дать ему урок грамоты; уроки прекратились уже две недели назад, потому что все были слишком заняты приготовлениями к празднику. Она пришла вручить ему рождественский подарок. И решила сделать это с глазу на глаз, а не при всех. Аннабелла покинула ферму Скилленов с двадцатью шиллингами, от которых после покупки зубной щетки и зубного порошка, куска ткани для изготовления свадебного подарка Агнес и рождественских платочков остальным у нее осталось всего восемь шиллингов. Три дня назад она побывала в Хексэме и истратила семь шиллингов семь пенсов на вересковую трубку в футляре.
Она подала ему маленький сверток и, глядя потухшими глазами, сказала:
– Поздравляю с Рождеством, Мануэль.
– Это мне? – Он принял подарок и бережно открыл футляр. Увидев изящную трубку, он прикусил нижнюю губу и ласково проговорил: – Всю жизнь завидовал тем, кто курит такие трубки! Даже имея деньги, я никогда не позволил бы себе подобного баловства, как бы мне этого ни хотелось. Аннабелла!.. – Он схватил ее за обе руки; ей показалось, что еще немного – и он заключит ее в объятия.
Ему помешал поступить именно так ее испуганный вздох. Он окинул взглядом ее лицо, волосы, губы, заглянул ей в глаза.
– Спасибо. – Он покачал головой. – Наверное, вы истратили на нее последние деньги?
– Не последние. – Это было сказано так четко, что он как по команде отпустил ее руки. – Погодите, у меня тоже есть для вас кое-что. Вручу-ка я вам это прямо теперь. Я думал сделать это завтра, но… лучше здесь, сейчас. Обождите!
Он скрылся в спальне и появился с длинной плоской коробкой, от одного вида которой у нее расширились глаза. Подав ей коробку, он сказал:
– С Рождеством!
Видя, что она не делает попыток открыть коробку, он подбодрил ее:
– Открывайте! Разве вам не хочется взглянуть, что внутри?
Стоило ей увидеть содержимое коробки, как она зажала ладонью рот и едва не расплакалась. Медленно развернув синее бархатное платье, она приложила его к себе; потом, положив его на стол, схватила Мануэля за руки.
– Мануэль, Мануэль, какая красота! Спасибо, тысячу раз спасибо! Какая прелесть!
– Платье как платье, ничего особенного.
– Я ничего подобного в жизни не видала! – Она смотрела на него, он на нее; оба не могли не прочесть в глазах друг друга потайных мыслей.
Он усадил ее на скамеечку перед камином и тихо спросил:
– Вы переживали?
Она так же тихо ответила:
– Да.
– Вы поверите, если я скажу, что вы переживали напрасно?
Она, немного помолчав, ответила:
– Постараюсь.
Он стал поглаживать ее руку и, не отрывая взгляда от тонких пальцев, спросил:
– Вы тоскуете по прежней жизни? Хотите вернуться?
Она решила, что он не поверит отрицательному ответу, и сказала правду:
– Да, Мануэль. Но только когда меня охватывает печаль. Когда мы оказались здесь, я подумала было, что больше никогда, не буду печалиться, но в последнее время мне все Чаще бывает грустно.
– Если бы представилась возможность, вы бы туда возвратились?
– На это я с легкостью отвечаю «нет», ибо знаю, что такой возможности не представится. Миссис Легрендж очень ясно дала мне это понять.