Если брать остальные работы, получившие призы, то они меня не впечатлили. Одно дело выделить актёрскую игру, для чего не всегда нужен переводчик. Но совсем другое, когда дирекция, соблюдая традиции, отдаёт предпочтение авторскому кино. Я не против нуара и реализма, только всегда считал, что кинематограф должен работать на зрителя, а не узкую прослойку ценителей. Не надо забывать про моду, когда часть коллег просто боится показаться невеждами, и вынуждена поддерживать весьма специфические проекты. Тот же Петри получил Гран-при за весьма неоднозначный фильм. Мне кажется, что надо искать золотую середину между коммерческим и интеллектуальным кино.
— Поздравляю вас, товарищ Мещерский, — выводит меня из задумчивости знакомый голос, — Хочу заметить, что не сомневался в вашем успехе. А вообще, происходящее является грандиозным успехом советского кинематографа.
Оказывается, я немного подзавис на приёме, посвящённом закрытию фестиваля, и стоял несколько минут около большого окна, глядя в никуда. И тут нарисовался товарищ Ермаш, мой главный болельщик. Молодец дяденька! Переобувается на лету, как настоящий профессионал. Интересно, он сам верит в глупость про успех отечественного кино? Ведь того же Тарковского прессовали всякие неадекваты, запрещая показывать в Европе «Андрея Рублёва». Да и «Солярис» повезли в Канны после откровенных намёков организаторов, которых откровенно задолбали однотипные или просто слабые советские фильмы. Чиновники пошли на компромисс, заявив на внеконкурсную программу картину киргиза Шамшиева в стиле «истерн».
Логику наших киношных властей мне не понять. Хорошо, что пока никто не додумался о национальных квотах для республиканских киностудий, чьи фильмы в порядке очереди должны возить по Европам. Хватит им Всесоюзного кинофестиваля и европейских мероприятий рангом пониже. Если возвращаться к теме триумфа, то его нет, а есть деградация. Вернее, советский кинематограф со скрипом и скоростью черепахи начал постепенно перестраиваться. И заслуга в этом одного неуживчивого попаданца. Отрыжек прошлых времён хватает, особенно на уже упомянутых республиканских студиях, но процесс пошёл. Режиссёры начали переосмысливать свою работу, предлагая новые идеи. Бурное развитие получило документальное образовательное кино, а также сериалы. Грузины и украинцы уже запустили какие-то свои местечковые проекты. Про белорусов вообще молчу, Минск фактически стал столицей и законодателем мод советской индустрии сериалов. Понятно, что всё действие происходит в коллаборации с киностудией имени Горького, но тем не менее.
Слышал, что по планам республиканских властей «Беларусьфильм» ждёт расширение и масштабная перестройка. То же самое ждёт республиканское телевидение. Инициатором этих проектов является Пузик, решившая вывести родной край на ведущие позиции в СССР. Я этому только рад. Здесь тот случай, когда чиновники решили оседлать тему и выжать из неё максимум дивидендов. И это принесёт много пользы множеству людей. Ведь дело не ограничится только возведением новых павильонов. В прессе подняли вопрос об отечественном оборудовании и качестве плёнки. Значит, будут улучшать производство или запустят новый завод. Плюс нужны новые кадры и не только актёрские. Ведь в работе над фильмом принимает огромное количество специалистов. И с неба на киностудии они не падают. Их придётся воспитывать, увеличивая наборы в театральные училища. Заодно людям надо где-то жить, а это новые дома. Далее одно начнёт тянуть за собой другое. Киноиндустрия — вещь затратная, но весьма прибыльная при правильном подходе. Белорусы пока на верном пути. Если собьются, то поправим.
Только ничего этого не было бы без меня. Но не говорить же об этом Ермашу? Мол, большая часть положительных изменений в советском кино связана с тем, что я попал к вам из будущего. Меня и так считают оригиналом, это мягко говоря, а здесь могут принять за душевнобольного.
— Насчёт успеха рано радоваться. Если мы закрепим завоёванные позиции следующими качественными работами, то года через три — четыре можно говорить о достижениях. И не стоит мерить прогресс кинематографа исключительно наградами фестивалей. Здесь часто отмечают оригинальные картины, непонятные большей части обычных зрителей, — решаю донести немного полезной информации до одного из руководителей «Госкино», — Народ должен понимать, что хочет до него донести режиссёр. Иначе мы можем впасть в самообман и пойти неверной дорогой. Нельзя возить на подобные фестивали исключительно интеллектуальное кино. Необходимо разбавлять его обычными работами, которые пойдут в массовый прокат.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Это вы намекаете на мой фильм, Алексей? — раздаётся из-за спины, — Ведь вы уже не первый раз позволяете себе достаточно резкие и некрасивые слова в адрес коллег. Решили, что коль добились признания, особенно у западных продюсеров, то именно ваше направление верное? Тотальная коммерциализация кинематографа — это самое ужасное, что может произойти. А разбавлять, так называемых интеллектуалов, необходимо именно вашими работами?
Какая неожиданная встреча! Это я так иронизирую. Просто Тарковский все эти дни усиленно делал вид, что меня нет. Даже на общей пресс-конференции Андрей умудрился не сказать мне ни слова. А здесь вдруг такая честь. Ругаться не хочу, но немного спущу товарища на грешную землю.
— Как вы думаете, окупит ли «Солярис», вложенные в него средства? — поворачиваюсь к коллеге и вижу, что наша компания начала привлекать внимание окружающих, — Ответ очевиден. А вот мой «Осовец» уже лидер проката 1972 года и войдёт в тройку лучших фильмов СССР по итогу сезона. Речь идёт о кассовых сборах, конечно. Думаю, на Западе, особенно в Европе, мы тоже соберём неплохую кассу. Только не путайте коммерческое кино с бездуховным и сугубо развлекательным шлаком. Этого дерьма всегда было достаточно, но пока ему получается противостоять. Я считаю, что в каждом фильме должны подниматься базовые человеческие ценности — добро, дружба, любовь, самопожертвование и многое другое. И ведь я не веду речь о противостоянии коммерческого и авторского кино. Речь про разумный баланс. Мне кажется, что «Солярис» окажет огромное влияние на мировой кинематограф, в том числе западный. Такие картины необходимы нашей индустрии как воздух. При этом большая часть обычных зрителей его не поймёт. Поэтому вполне нормально, что я зарабатываю деньги, а вы творите. Поэтому нужен баланс, о котором я начал говорить Филиппу Тимофеевичу. Это касается не только фестивалей, но и нашей индустрии в целом.
— Значит, по-вашему, я нахлебник, живущий за счёт коллег? И ни один мой фильм непонятен простому зрителю? — Тарковский из всей моей речи вычленил именно слова о финансах, — Не много ли вы на себя берёте, Алексей?
— Почему же? Думаю, «Иваново детство» — один из лучших советских фильмов, где соблюдён этот самый баланс. Оригинальная манера подачи, при этом вполне понятная для обывателя. И коммерческий успех картины подтверждает мои слова. «Андрей Рублёв» и «Солярис» совершенно иные работы. И они не пользуются популярностью у простого зрителя. При этом я признаю их уникальность. Не удивлюсь, что лет через тридцать, ваши картины станут классикой, а обо мне никто не вспомнит. Только опять-таки, это будет мнение коллег и журналистов, но не обывателя. Потому я и считаю, что авторское кино, надо снимать дозированно, но и перебарщивать с развлекательными картинами, тоже нельзя. Пока нам удаётся соблюдать небольшой баланс. Особенно на фоне огромного количества неликвида, который выдают советские киностудии.
— Давайте подробнее, Алексей Анатольевич, — сразу сделал стойку Ермаш, — Может, Андрей Арсеньевич прав насчёт ваших жёстких высказываний и критики коллег? Ваш успех является ориентиром для советских режиссёров, но не для всех. Ведь, наша страна огромна и многообразна. Потому в СССР снимают совершенно разное кино. Нельзя грести всех под одну гребёнку. В противном случае нарушится наша уникальность, и фильмы станут похожи друг на друга. Да и откровенное копирование западных картин, не приведёт ни к чему хорошему. Это размоет самобытность советского общества. Пусть европейцы и американцы не смогут понять более половины отечественных фильмов. Но этого и не нужно. Мы должны снимать кино, в первую очередь ориентированное на советского зрителя.