«Коллекционеры не путешествуют по городу ночью».
- Значит, мы их пригласим. Охота на живца – когда в последний раз мы участвовали в чем-то подобном?..
Вурм размышлял.
«Без меня ты не справишься».
- Бесспорно. У них есть неприятная манера оглушать своих жертв таким коктейлем, от которого человек пускает слюни как идиот еще несколько суток. При условии, что столько проживет, конечно… Мне нужно чтобы ты был начеку.
«Это не так просто. Я контролирую твою систему кровообращения, но я не могу управлять каждой клеткой. Если тебе впрыснут лошадиную дозу транквилизатора, я могу не успеть».
- Значит, ты успеешь.
«Твоя вера в мои силы обнадеживает. Да, мы можем попытаться».
- И попытаемся.
Маадэр вытер насухо револьвер относительно сухой полой рубашки и вернул его в кобуру.
Коллекционеры появились на Пасифе уже после войны и, наверно, могли существовать в таком виде только здесь. Маадэру приходилось встречать нечто подобное на других планетах Системы, но никогда и нигде коллекционеры не действовали так организованно, аккуратно и решительно, как на Пасифе.
Аккуратности требовала сама их работа. Они не коллекционировали старую утварь или вышедшие из употребление банкноты. На Пасифе был куда более ходкий товар. Они коллекционировали людей. Человеческие органы – всегда востребованный на рынке продукт – по крайней мере там, где человеческие легкие выгнивают без остатка к сорока годам, а печень превращается в кусок бесформенного месива еще раньше. Коллекционеры были гуманнее многих других обитателей Девятого – они никого не убивали. По крайней мере в обычном понимании этого слова.
Сложнее всего было найти тело, пригодное для трансплантации донорских органов. Таких на Пасифе насчитывалось не так и много – регулярные эпидемии болезней, обретших в новой для них атмосфере свежие силы, подчас помогали контролировать численность человеческой популяции лучше любых войн. Старые колонизаторы шутили, что живучее крыс оказалась только гонорея – и это в известной мере было правдой.
Болезни, путешествовавшие вслед за людьми от одной планеты к другой, зачастую причудливо мутировали в новых условиях, порождая непрогнозируемые всплески смертности. Новые формы туберкулеза, сифилиса, менингита и гепатита не обошли стороной и Пасифе. Беженцы и дезертира с Юпитера, Ио и Ганимеда лишь ухудшили обстановку. Иногда болезнь, пощадив тело, словно в насмешку поселялась еще глубже, там, где ее не мог достать ни скальпель хирурга, ни облучающий луч. По статистике каждый двадцатый житель планеты был болен или являлся носителем генетических заболеваний, подаренных ему по наследству или в результате использования вредоносного био-софта.
Маадэр хорошо помнил эпидемию, случившуюся вскоре после того, как флот Консорциума подавил остаточное сопротивление сепаратистов. Груз био-софта, содержащий в себе вакцину от какой-то бушевавшей в то время болезни, кажется, легочной чумы, в результате неправильного хранения и воздействия неэкранированного излучения, за неделю выкосил не менее трех тысяч человек, превратив еще не менее двух в идиотов, чей мозг переварил сам себя. Синтезированные на подпольных фабриках стимуляторы, созданные во время войны по образцу земных аналогов, встраиваясь в иммунную систему человека, могли превратить внутренности в равномерно перемешанный фарш.
Поэтому работа коллекционеров была хлопотной, но хорошо окупалась.
Своих клиентов они находили сами – в госпиталях, казармах, публичных домах, иногда не брезгуя даже улицами Девятого. О том, что он является клиентом, человек как правило узнавал слишком поздно для того чтобы этому воспрепятствовать. Большая доза наркотического коктейля, подмешанная в еду или впрыснутая прямо на улице, быстро делала его сговорчивыми и согласным на все. Коллекционеры не лишали своих клиентов сознания полностью – это усложняло изъятие – но поддерживали в состоянии прострации на протяжении нескольких дней, а иногда и недель, постепенно пополняя свою коллекцию.
Они не знали, что такое сопротивление – пребывающие в состоянии перманентного наркотического опьянения клиенты не понимали происходящего и могли улыбаться, глядя, как из них вырезают органы. Жизнь их была не очень долгой – даже подключенные к аппаратам, обеспечивающим нужное давление и поступление кислорода, с сердцем, качающим физраствор вместо крови, через несколько дней они превращались в выгрызенные изнутри оболочки, от которых оставалась лишь кожа и костная ткань.
Впрочем, если клиент попадался из категории ценных, чьи органы можно было сбыть по высокой цене, а покупателя на них не находилось, коллекционеры могли «законсервировать» свой вклад на куда больший срок. Через несколько месяцев полу-растительного существования такие клиенты необратимо теряли человеческий облик.
Маадэр вспомнил, как в начале тридцатых их отделу пришлось вскрывать одну «морозилку» - так на сленге называли убежища коллекционеров, по совместительству являющиеся и складами готовой продукции. Длинное, погруженное в полумрак помещение, в зыбком свете фонарей кажущееся каким-то сюрреалистическим, гротескным полотном Босха. Вдоль стен, как коконы каких-то чудовищных насекомых, покачивались тела, завернутые в прозрачную, удерживающую их на месте, сеть, как в паутину. Из их кожи, казавшейся посеревшей и дряблой, как у стариков, выходили пластиковые трубки, извивающиеся подобно пластиковым виноградным лозам. Маадэр сделал несколько шагов вперед, пытаясь определить, где заканчивается этот страшный склад живого товара, и внезапно выругался. Луч его фонаря бесцельно заплясал по стенам.
- Впервые? – Велрод тогда понимающе кивнул.
- Нет… Видел уже. Но не такие старые.
- Самым свежим тут месяца четыре. Видишь пролежни?.. Коллекционеров редко интересует кожа, они не занимаются ее пересадкой. Слишком дешевый товар.
- Их глаза…
- Я знаю. Кажется, что они на тебя смотрят, да? Двигаются, даже зрачки реагируют… Как будто они просто парализованы, но все чувствуют, видят нас, пытаются попросить о помощи…
- Да, - сказал Маадэр, взяв в себя в руки, - Что-то вроде того.
Велрод потыкал ближайшее тело стволом своего «смит-и-вессона». Без всякой реакции.
- Не обращай внимания. Это уже не люди. Скорее, биологические бурдюки, в которых хитрая машинерия поддерживает подобие жизни. Смотри, как глубоко ствол вминается в тело… Наверняка в этом парне ничего и не осталось кроме желчного пузыря да пары метров кишечника… Для коллекционеров это лишь теплокровные консервы.
Маадэр постарался не смотреть, как Велрод тычет стволом револьвера в рыхлые, но все еще вздымающиеся бока развешанных тел. Даже когда проработал в Конторе несколько лет, есть вещи, на которые не возникает желания смотреть лишний раз.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});