Читать интересную книгу 100 знаменитых символов советской эпохи - Андрей Хорошевский

28 декабря 1936 года приказом наркома тяжёлой промышленности Г. К. Орджоникидзе главным конструктором танкового конструкторского бюро (КБ) завода № 183 был назначен М. И. Кошкин. До своего нового назначения Михаил Ильич работал заместителем главного конструктора Ленинградского танкового завода № 185. Кошкин был известным и опытным конструктором. В Ленинграде он занимался проектом среднего танка Т-46–5, первого в СССР танка с противоснарядной бронёй. И хотя этот танк не пошёл в серийное производство, Кошкин в числе других конструкторов был награждён орденом Красной Звезды.

Ещё при А. О. Фирсове танковое КБ завода № 183 начало работу над проектированием танка, который должен был заменить машины типа БТ. А после того как осенью 1937 года КБ получило распоряжение от Главного автобронетанкового управления (ГАБТУ) Красной Армии разработать новый колёсно-гусеничный танк, эта работа значительно активизировалась. Для выполнения задания ГАБТУ М. И. Кошкин организовал новое подразделение — КБ-24, в которое лично отобрал 20 самых квалифицированных конструкторов.

Менее чем за год КБ-24 выполнило заказ, представив ГАБТУ колёсно-гусеничный танк А-20, выполненный в строгом соответствии с требованиями техзадания. Новая машина была существенным шагом вперёд по сравнению с танками типа БТ. На ней был установлен дизельный мотор В-2, разработанный харьковскими конструкторами К. Ф. Челпаном, И. Я. Трашутиным, Я. Е. Вихманом, И. С. Бером. В-2 стал первым в истории дизельным двигателем, сконструированным специально для танка. Этот двигатель был более экономичным и надёжным по сравнению с бензиновыми моторами, легче переносил перегрузки, к тому же применение дизеля делало танк более пожароустойчивым.

В те годы более перспективной считалась колёсно-гусеничная схема движителя танка. Однако опыт гражданской войны в Испании показал, что такая схема при всех своих преимуществах имеет два серьёзных недостатка по сравнению с чисто гусеничной. Во-первых, колёсно-гусеничные танки не обладали достаточной проходимостью, часто застревали в целине или песке. А во-вторых, такая схема не позволяла установить толстую броню и тяжёлое вооружение, что делало машину легкоуязвимой для противотанковой артиллерии. Понимая это, Кошкин и его коллеги решили параллельно с А-20 разработать проект аналогичного танка, но с применением гусеничного движителя. Шаг, надо сказать, достаточно смелый для тех времён. Конструкторов могли обвинить в том, что они занимаются не тем, чем надо, и сделать соответствующие «выводы». Однако время показало, что харьковские конструкторы были правы. Так родился проект танка А-32, которому суждено было стать предшественником легендарной «тридцатьчетвёрки».

4 мая 1938 года в Кремле состоялось расширенное заседание Комитета обороны СССР, посвящённое развитию танкостроения в стране. Вёл заседание В. М. Молотов, а присутствовали на нём И. В. Сталин, К. Е. Ворошилов, другие высшие руководители государства и военачальники, а также танкисты, недавно вернувшиеся из Испании. После представления проектов танков А-20 и А-32 на заседании возникла дискуссия о том, какой тип движителя является более перспективным. Подавляющее большинство выступавших однозначно высказывались в пользу колёсно-гусеничной схемы. Пожалуй, единственным, кто выступил в пользу гусеничных машин, был танкист А. А. Ветров, который на основании своего испанского опыта знал о недостатках колёсно-гусеничных танков. В тот момент казалось, что проект А-32 так и останется опытным образцом и никогда не пойдёт в серию. Но в перерыве совещания к Ветрову подошёл Сталин и спросил: «Так вы стоите за гусеничный движитель?». И здесь опять нужно отдать должное людям, которые во времена всеобщего соглашательства не боялись идти против мнения большинства. Ветров понимал, что военное руководство выступает за колёсно-гусеничный танк, однако не изменил своего мнения. И Сталин неожиданно поддержал проект гусеничного танка. Естественно, что после этого мнение у присутствующих в зале изменилось на прямо противоположное. Было решено параллельно построить и испытать оба вида танков, а затем на основании испытаний принять окончательное решение.

В мае 1939 года были построены опытные образцы А-20 и А-32. Через четыре месяца они успешно прошли все государственные испытания, однако так и не был получен ответ на главный вопрос: какой же танк должен быть взят на вооружение Красной Армии? Государственная комиссия приняла странное решение, не сделав определённого вывода о том, какой проект рекомендовать к производству. Ситуация получилась абсурдная: получалось, что госкомиссия рекомендовала поставить на вооружение два фактически идентичных образца. В конце концов, чтобы прекратить колебания, нарком обороны К. Е. Ворошилов приказал провести испытания новой бронетанковой техники в присутствии высших чинов военного руководства страны. В сентябре 1939 года на полигоне под Москвой были испытаны шесть новых танков, в том числе и Т-32 (так стал называться А-32). И здесь гусеничный танк показал себя во всей красе: Т-32 без труда преодолел те препятствия, где другие танки испытывали серьёзные проблемы. «Запомните сегодняшний день — день рождения уникального танка», — сказал Н. В. Барыков, директор ленинградского танкового завода № 185.

Испытания показали, что Т-32 имеет большой запас прочности и массу машины можно увеличить на несколько тонн, что позволит усилить бронирование и вооружение. Модернизированный проект Т-32, с бронёй 45 мм на лобовой части и 40 мм на бортовых, получил название Т-34. 19 декабря 1939 года вышло постановление Политбюро ЦК ВКП(б), обязующее изготовить два опытных образца среднего танка Т-34 и, в случае удачных испытаний, принять танк на вооружение Красной Армии.

К февралю 1940 года две опытные машины были готовы. На полигоне завода № 183 началась усиленная апробация Т-34, однако к марту, сроку правительственного показа, завершить весь цикл испытаний заводчане не успевали. И тогда было решено отправить танки из Харькова в Москву своим ходом и «накрутить» таким образом недостающие километры. В ночь с 5 на 6 марта колонна из двух Т-34 и двух тягачей сопровождения взяла курс на Москву. Возглавил пробег главный конструктор Михаил Кошкин. Это было нелёгкое испытание и для людей, и для машин. Но, несмотря на сильные морозы, снежные заносы (маршрут из соображений секретности был проложен в обход основных трасс), неисправности, ночью 17 марта оба Т-34 стояли на Ивановской площади Кремля. Новый танк настолько понравился Сталину, Ворошилову и другим членам Политбюро, что вскоре было принято постановление о немедленном начале серийного производства Т-34 на заводе № 183.

В апреле 1940 года оба танка Т-34 отправились обратно в Харьков. Во время этого перехода, под Орлом, одна из «тридцатьчетвёрок» опрокинулась в реку. Главный конструктор, простуженный, вместе с другими бросился в холодную воду спасать танк. По возвращении в Харьков болезнь обострилась, и Кошкин был госпитализирован. Несмотря на свой недуг, Михаил Ильич продолжал руководить подготовкой Т-34 к серийному производству. За его жизнь боролись лучшие специалисты по лёгочным болезням, больной перенёс несколько операций, ему было удалено лёгкое. Но усилия врачей оказались безрезультатными. 26 сентября 1940 года Михаил Ильич Кошкин скончался в санатории «Занки» под Харьковом. Талантливый конструктор так и не успел довести до конца дело всей своей жизни, не увидел триумфа своего детища на полях войны. Но именно Михаил Кошкин разработал основы Т-34 — танка, который, по словам одного из ведущих западных специалистов в танкостроении Д. Орджилла, «заслуживает быть отмеченным золотой надписью на рабочем столе конструктора — за успешное решение основной проблемы максимального соответствия эффективности вооружения и мобильности танка, его способности нанести уничтожающий удар, оставшись неуязвимым от удара противника… Танк Т-34 был создан людьми, которые сумели увидеть поле боя середины XX столетия лучше, чем сумел это сделать кто-либо на Западе».

Возможно, на резкое ухудшение здоровья Михаила Кошкина оказала своё влияние неопределённая ситуация с проектом Т-34, сложившаяся летом 1940 года. Сейчас трудно себе представить, что производство «шедевра мирового танкостроения», как впоследствии называли Т-34, было признано нецелесообразным, и к сентябрю 1940 года из запланированных 300 экземпляров было изготовлено всего три. Причиной тому стали сравнительные испытания Т-34 и немецкого танка Pz-III Ausf.G. Советский танк превосходил конкурента по броневой защите и вооружению, но уступал по ряду других параметров, в частности по простоте управления, манёвренности и быстроходности. В итоге специалисты ГАБТУ направили заместителю наркома обороны СССР Г. И. Кулику отчёт с отрицательным отзывом об испытаниях Т-34. Маршал, не особо вникая в подробности, отчёт утвердил. Производство и приёмка готовых Т-34 были приостановлены. Руководители Харьковского завода при поддержке наркома среднего машиностроения Вячеслава Александровича Малышева (его именем сейчас назван завод) обратились к наркому обороны К. Е. Ворошилову с просьбой отменить решение его заместителя. К счастью, нарком встал на сторону танкостроителей. «Машины продолжать делать; сдавать в армию, установив 1000-километровый гарантийный пробег. Заводу начать разрабатывать новую машину — Т-34М», — гласило решение Ворошилова.