Читать интересную книгу Мы - истребители - Владимир Поселягин

Покрышкин не обманул, Каплин действительно восстановил машину к вечеру. Я ее даже облетать успел.

Утром, сдав знание местности штурману полка, поднялся на свой первый боевой вылет.

В этот раз подстав с охраной не было, так что летели мы стандартной ловчей восьмеркой строем пеленга. Заметив, как ведущий первой пары покачал крыльями, привлекая к себе внимание, посмотрел, куда он повернул. Радиомолчание уже можно было не хранить, фрицы нас обнаружили, поэтому я приказал:

— «Восьмерка», обойди их, отрежь отход.

— Понял.

Через минуту мы атаковали сплотившийся строй бомбардировщиков. Я даже почувствовал уважение к их упрямству: немцы не свернули к себе, а продолжали идти к цели. Судя по направлению, к железнодорожной станции.

Атаковать сверху — самоубийство, это знал каждый охотник, куда лучше снизу. Поэтому, сделав вираж, мы, все набирая скорость, понеслись к земле…

— Одиннадцать-ноль. Все, уходим, — приказал я, после чего стал связываться с базой: — Заря, я Хромой, сорвана бомбардировка станции, идем домой. Потерь не имею. Как поняли меня?

— Вас поняли, ждем.

Мысль о задании у Бреста не давала мне покоя, что-то тянуло туда. Сначала свои мысли держал при себе, решив наплевать на интуицию, однако когда утром следующего дня внезапно налетели два «мессера» и обстреляли опушку, я понял, что это судьба. Был ранен один из летчиков звена, которое должно лететь.

Прислонившись плечом к березе, я наблюдал за метаниями технарей, готовивших самолеты к вылету. Все четыре экспериментальные машины словно муравьи облепили техники и обслуга. Они были местные, два года войны научили разбираться в любом типе машин, так что еще в Центре я отказался от техников из КБ, взяв только одного инженера, он вчера как раз долетел попутным бортом.

— Значит, добился своего?

Обернувшись, поглядел на Покрышкина, после чего снова вернулся к наблюдению.

— Да, тяжело было, пришлось нажать на некоторые рычаги.

— Зачем тебе это? Есть парни, у них опыта в десять раз больше, чем у тебя. Ты в грозу штурмовал вражеские железнодорожные станции? А зимой, когда снег слепит, заходил на вражеские бронеколонны?

— Не пытайся, не передумаю, — просто сказал я, не обратив внимания на тон комполка.

— Ты когда последний раз садился за штурвал «таира»? — не унимался он.

— Неделю назад. Ты забыл? Я после лекций на аэродром в Центр гнал и летал на разных типах самолетов. Кстати, там даже новейшие модификации немецких истребителей есть. На «фоккере» больше двадцати часов налетал, — чуть насмешливо ответил я, полуобернувшись.

Встав рядом, Покрышкин посмотрел на суету у самолетов.

— Ладно, черт с тобой. Звено свое кому передашь? Учти, экспериментальные машины освоить не так легко, так что подумай.

— А смысл передавать?! Я что, на месяц улетаю? Посидят сутки, ничего не случится, вот пусть карты местности лучше изучат. Вчера, когда возвращались, с курса сбились, чуть на дружественный огонь не нарвались. Это надо же было додуматься — на незнакомой нашим зенитчикам технике пролететь над железнодорожной станцией?!

— Бывает. Начштаба сказал, ты вчера трех сбил?

— Да что там сбивать было?! Толстопузы. Я сюда силами мериться прилетел с истребителями, а не с бомбардировщиками. Мне в Госприемку доклад еще писать, а что я там напишу? Эпизод с охотниками не считать, я там был не в форме.

— Сейчас куда?

— А с соседнего аэродрома полк «пешек» взлетает, вот хочу половить рыбки в мутной воде.

— Это Матвеевский?

— Угу.

— Зря, у них хорошее истребительное прикрытие, там командир эскадрильи сам Коршунов. Тоже «Лавочкины» получили.

— Посмотрим. О, сигнал, ну все, давай!

Застегивая на ходу шлемофон, я побежал к своему «поликарпу», около которого суетились механик и оружейник.

— Ребята, идем «змейкой», — крикнул подчиненным, которые с помощью механиков надевали парашюты.

— Ясно, — ответили они хором.

«Все-таки удобно, что Иволгин мне их дал. Парни молодцы. Жаль, что после всех тестирований их вернут в Центр инструкторами!» — подумал я, разгоняясь по ВПП.

Это действительно было так. Ни один инструктор Центра не допускался до работы с курсантами, если сам не был в бою. То есть у всех имелись ордена и медали, потому как по уставу Центра каждый инструктор должен два месяца в году провести в боевых частях. Именно поэтому все инструкторы в Центре пользуются большим уважением среди курсантов, и небезосновательно. За два года уже двое из них успели получить высшие ордена — ордена Ленина.

В этот раз вылетели мы двумя парами, были только экспериментальные машины. Мой ведомый — младший лейтенант Жуков, позывной «Жук». Ведущий второй пары лейтенант Голубь, позывной «Сурок», и его ведомый, лейтенант Ястребов, позывной… нет, не «Ястреб». Позывной его «Змей». Их не я давал, а в штабе полка, там оказался целый список разных позывных, иди и выбирай, парни выбрали. У бомбардировщиков и штурмовиков было не так: позывной давался звену, а внутри — номера. Например, «Сокол-один» — у командира, «Сокол-два» — у первого ведомого. И так далее.

Шли мы плотно, чтобы можно было общаться в режиме радиомолчания. И когда впереди показалась излучина реки — наш первый ориентир, я знаками показал Сурку, чтобы набирал высоту.

Пора было перестраиваться в «этажерку».

— Сурок, бойся!

Этот крик-приказ отработан у курсантов до автоматизма, поэтому оба резко ушли в сторону, сорвав атаку пары свалившихся сверху «мессеров». В такой ситуации немцы обычно с набором скорости уходят вниз и на бреющем убегают к себе, но тут был один момент. Кувыркнувшись, Сурок дал очередь поперек курса гитлеровцев, на которую ведомый противника и наткнулся.

— Сурок, ведущий мой, добей подранка.

— Понял!

Клюнув носом, я направил свой истребитель следом за фрицем.

— Уйдет, Хромой! — раздался азартный вопль ведомого.

— Вокруг смотри, а не на «мессер» пялься. Они могут не одной парой работать, — остудил его.

— Понял, — уже спокойней ответил ведомый. Первый бой, что поделаешь.

Я не ошибся. Когда вогнал очередь в кабину улепетывающего немца, услышал вопль ведомого: «Хромой, бойся!» — и рядом прошла очередь.

Рука на автомате увела ручку управления влево. Чуть не сбив крылом верхушку высокой сосны, я ушел в сторону и стал набирать высоту, активно крутя головой.

Немцы обнаружились правее, они вели бой с Жуковым.

— Какого хрена ты от меня оторвался?! — прорычал я, разворачиваясь.

Бой шел над небольшим лесом с маленьким голубым озером посередине. В нем часто отражались истребители.

Развернувшись, пошел к этому клубку, но не успел. Фрицы не стали дожидаться ни меня, ни вторую пару, которая тоже неслась на всех парах.

— Жук, что у тебя?

— Левая плоскость повреждена, с трудом удерживаю высоту.

— Ясно. Сурок, на тебе прикрытие. Возвращаемся.

Голубь стал набирать высоту, а мы медленно потянули на аэродром.

— Что с самолетом? — поинтересовался Покрышкин, подходя ко мне.

— Левая плоскость вдребезги, как Жуков дотянул, не знаю. Чудом только. Каплин сказал, за пару дней восстановят. Крыло с нуля придется делать, — промычал я с набитым ртом — комполка нашел меня в столовой во время обеда.

— Что у вас там произошло? Цаплин со своим звеном недалеко проходил, видел, как от вас пара охотников драпала да дымы на земле.

— Двух приземлили. Одного я, верткий был, со второго раза попал, другого Голубь. Второй раз на охотников напарываемся, тебе это не кажется странным?

— Просто повезло. Я одну эскадрилью отрядил на их ловлю… О, кстати, похоже, сигнал от ВНОСа. Слышишь, дежурное звено пошло? Наверняка где-то охотников засекли.

— Вот, товарищ гвардии подполковник, ваш обед, — поставила поднос девушка-официантка с лицом знойной красавицы и телом Афродиты. Было видно, что несмотря на молодость, цену она себе знала.

— Спасибо. Так что у вас там произошло? — продолжил Покрышкин разговор, мешая сметану в щах и беря кусок нарезанного ржаного хлеба.

— Да что, шли на место сбора, как Голубя атаковала пара. Одного подранили, лейтенант за ним, добил. А я ведущего перехватил, тоже в землю вогнал, а тут вторая пара. С Жуковым схлестнулись. Тот меня бросил, решил силушки молодецкой показать.

— Молодой еще, службы не знает, — промычал согласно Покрышкин.

— Угу. Ты десерт будешь?

— Конечно, и убери руки от моего, ворюга.

— Тогда я еще закажу. Зоя! Еще блинов с медом! Спасибо.

— Я все спросить хотел. Завтра вылетаешь, не споешь тут песню про штурмовиков, что два месяца назад по радио исполнял? И кстати, когда она выйдет на пластинках? А то уже четыре пластинки выпустил, а этой в них не было.

— На пластинках я ее не записывал, а спеть — почему нет?