Существованья ткань сквозная. Борис Пастернак.
Переписка… Стр. 492.
Это Женя.
«В этот день мы встретились в „Гослитиздате“, где Боря должен был получить деньги».
ИВИНСКАЯ О.В. Годы с Борисом Пастернаком.
В плену времени. Стр. 103.
У Ивинской они так часто «получают деньги», что это не может быть только ее памятливостью (и напоминанием непонятливым), что все его денежные дела были ЕЕ рутиной и необсуждаемо подконтрольной областью, но что и он для простоты скрупулезно отслеживал, чтобы никакие денежные поступления не проскользнули мимо ока Ольги – так ему было проще. «…ей нужно что бы то ни было на земле меньше, чем сама она нужна земле». Это уже – Зина, так хотел Пастернак писать Райнеру Марии Рильке о Зине, и пусть это не касается сумм его ежемесячных выдач жене, но для чего-то написалась именно эта фраза. Наверное, Зине просто было выдано сразу столько (Борисом и еще кем-то), что ей действительно ничего уже было не нужно. Мы здесь судим Пастернака. Семья действительно была большая, приходилось работать, «ВЫГОНЯЯ (по собственному признанию) до восьмисот строк в день. Переводил как бог на душу положит – порой вдохновенно, порой чудовищно».
ТОПОРОВ В.Л. Жесткая ротация. Стр. 214.
Каждый мужчина теоретически может быть единственным отцом всего человечества. Людей сколько? Примерно шесть миллиардов. Мужчина за одну эякуляцию выдает 3—6 миллионов сперматозоидов. То есть в среднем за 1500 половых актов можно произвести на свет все население земли. Если заниматься этим ежедневно, то за четыре года – всех, если раз в неделю (максимальная активность сперматозоидов – после 5—6 дней воздержания, то есть это уже почти наверняка) – через 25 лет. Все в рамках возраста полноценной мужской зрелости. Дать мужчине чуть больше лет на это дело – и родятся все человеки всех поколений, и до нашей эры и после. Этот физиологический символизм обозначает, что человек – мужчина – Бога собой и представляет. Подобен ему во всем. Кто создал мир? Он.
Женщин – сосудов греха – надо побольше, и то, что они никак не могут включиться в эту игру, женской плодовитости число красное – «20», ее место оно и определяет.
Косвенное доказательство Бытия Божия. Пример Гармонии, которая невозможна без существования Гармони-затора.
«…это было лето на папиной даче в Голицыне, папа с женой Татьяной Алексеевной приезжал довольно часто. <> Но меня давно интересовали подробности одного события <> и вот однажды <> за вечерним чаем в саду я собралась с духом и спросила Татьяну Алексеевну: „А помните ли вы вашу замечательную шубу? Из какого она была меха?“ Она не насторожилась, как обычно, от моего вопроса, а с воодушевлением стала рассказывать давнюю историю о покупке своей знаменитой шубы из нещипаной выдры. Шуба из мягкого коричневого меха была сшита с заграничным шиком – с глубокими карманами, с поясом и даже с хлястиками на рукавах. Такой шубы не было ни у одной писательской дамы, и Татьяна Алексеевна по праву гордилась ей. „Да, я помню, очень красивая была шуба. А скажите, в каком году вы ее купили?“ И в этом вопросе она не почувствовала ничего подозрительного и ответила, что шуба была куплена летом 1947 года. Татьяна Алексеевна зашла в комиссионку на Петровке, увидела шубу, прибежала домой, и папа дал ей денег на покупку. Вот это-то мне и надо было выяснить. Значит, покупка совершилась именно вторым послевоенным летом <> Я очень хорошо помнила то лето <> С собой в Малоярославец мама дала нам две буханки черного хлеба и несколько селедок. Ермиловна готовила из селедочных внутренностей, лука и сыворотки окрошку <> Остаток этого лета мы провели под Москвой, в деревне около Петушков, жили одни в заброшенной, полуразвалившейся избе. <> Как это у Некрасова? „В мире есть царь, этот царь беспощаден…“ Да, нас мучил голод. <> Привезенные мамой скудные продукты исчезали очень быстро, и конец недели был самым мучительным. Мы рвали красную рябину, но, даже испеченная на костре, она не утоляла голод. Грибы в тех местах росли какие-то странные, похожие на белые, но горькие и несъедобные. Другого „подножного корма“ не было. <> А в ноябре Андрей простудился и заболел туберкулезом. Врачи сказали, что из-за сильного истощения защитные функции его организма ослаблены и не могут оказывать сопротивления палочкам Коха… Тогда на даче в Голицыне Татьяна Алексеевна не поняла, почему меня интересовали подробности покупки ее шубы из нещипаной выдры, случившейся почти тридцать лет назад. И слава Богу, а то начала бы что-то объяснять, оправдываться. А в чем она, собственно, была виновата?»
ТАРКОВСКАЯ М.А. Осколки зеркала. Стр. 62—65.
Пастернак – преданный, мягкий, совестливый, исполнительный муж. Муж-мечта. В какой момент он понял, что тихую Женю ему придется обслуживать, как нанятому за деньги? У него было два варианта – или начать с ней торговаться за каждое вынесенное ведро, или все безропотно делать самому, подразумевая, что он выше этого и не замечает своего униженного положения. Он, однако, столкнулся с необходимостью заключения завета, что она, жена, на которой его женили, не возьмет сама на себя все женские домашние заботы (оставшиеся от ежедневных усилий работавших на полную ставку няни и «опытной домработницы»). Без четких договоренностей, чуть ли не скрижалей, невозможно случиться, например, таким эпизодам.
О встрече Нового года: Женя с Маяковским, Пастернак – при сыне. Женя идет туда, куда ее пускают только потому, что она – ЕГО жена. Ей там нравится, приятно (не больше, чем было бы ему). Маяковский «провожает ее» из гостей – идет поздравить Пастернака. Кому еще ему пожимать руку в Москве в 1927 году? Возможно, останься Женя дома одна с ребенком, который кашлял, а Пастернак уйди на новогодний вечер – тоже как-то некрасиво для семьи, это их дело, как надо было сделать, пусть думали бы, но то, как получилось, – это слишком политкорректно. Наседку Цветаеву (не по преизбытку эстрогена) могло бы возмутить чрезмерно. Зачем Пастернак ей пишет об этом? Он всю жизнь пишет одной женщине о другой и, как правило, не в забывчивости и не от избытка чувств, а осторожно, как кошка подбадривает лапой очумевшего, в шоке лежащего мышонка. От такого описания впору лишиться поклонницы. Цветаевой некуда деваться. У нее умер Рильке, ей не с кем на этом свете поговорить. Такое письмо дает ей оправдание говорить, не слушая собеседника.
Есть эпизод, где ропот его – склока? счеты? – объявлен определенно, родителям в письме. Тоже адресат неудачный – им о своем заслуженном, набравшемся славы сыне хотелось бы услышать что-нибудь иное, нежели описания его затурканности придирчивой женой. Женя недовольна браком, из рук, однако, не выпускает, отступиться – тоже: вот бы и повод, чтобы попеределывать под себя этого тюфяка-мужа? Вот прислали ему приглашение в театр, так бы и сказать: «Тебе прислали приглашение – ты и иди. Я самостоятельно дождусь, когда мне пришлют мое независимое приглашение». Что мое – мое. Что твое – посмотрим. В семье Пастернаков (несостоявшихся Лурье) смотреть нечего.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});