Дирижабль набирает высоту. Костыль садится на пол, опираясь спиной на стену, вытягивает ноги и закрывает глаза. Я подхожу, присаживаюсь рядом на корточки, пихаю его в плечо.
– Слышь, братан, я вроде понял поболе других, но все же – как вы собираетесь делать копии эрпэгэшки? Это ж завод нужен здоровый, станки, рабочие, инженеры, а в Краймаре вроде с этим туго, а?
– Понял – и молчи, – не открывая глаз, говорит Костыль. – Мы с тобой, Гонец, эту кашу будем хлебать до упора, так что обоим хватит, не лезь поперек батьки с ложкой.
– Ну и хрен с тобой.
Я выпрямляюсь, собираясь пойти поискать место, чтобы тоже покемарить, хотя сделать это под дикий «орган», бьющий по ушам, будет затруднительно.
– Умножитель, – вдруг говорит Костыль. – Ты же романтик, Гонец, а романтики верят в байки. Умножитель.
Вот тут меня, признаться, пробивает. Аж в ушах звенит. Неужели правда? Неужели Умножитель существует? Сажусь у противоположной стены, гляжу, как здоровяк управляет своим кораблем, дергая за полоски на «жалюзи», как Олег ему что-то втолковывает, а у самого в голове одно слово только: «Умножитель».
* * *
…На самом деле это мечта любого человека, вот вообще любого. Представьте себе: есть такое место, не важно где. Ты к нему подходишь и кладешь… ну, скажем, пять тысяч рублей одной купюрой. Хренак – и их уже две! А через минуту – десять. А через час – тысяча! Все, конечно, одинаковые, но кто в магазине будет смотреть? А можно слиток золота размножить или бриллианты какие-нибудь. В общем, это богатство на всю жизнь. Только вот каждый из контры, из погранцов и всех остальных знает, что Умножитель – это легенда. Байка. Миф. Костыль, гад такой, прав – я, наверное, в самом деле романтик, потому что байка эта мне всегда нравилась. Она короткая, на одну сигарету, как говорится.
…Жили-были два контра. Таскали с Земли в Центрум и обратно всякую мелочевку – батарейки там, сверла и фрезы, парфюм – в Клондале местные модницы очень уважают «Диор» и «Шанель». Ну и как-то раз на пустошах севернее Лирмора нарвались они на патрульный отряд погранцов. Те на спиртоходе были, а местность вокруг – плоская, как шахматная доска. В общем, пешком не уйти. А у наших контров при себе «запрещенка» была, целый рюкзак. Если с ней поймают, то все, хана – или расстрел, или в следственный отдел отправят, чтобы заказчика выявить, а потом опять же…
В общем, попытались контры оторваться, а когда стало ясно, что не получается, отстреливаться начали – наудачу, вдруг пулька удачно тюкнет и спиртовка взорвется, всякое же бывает. Но не прокатило, погранцы их обложили и давай стрелять на поражение. Одного ранило, сильно ранило, внутри чего-то задело. Второй видит: дело тухляк, открывает Портал и тянет кореша за собой. А погранцы не отвязываются, тоже Порталы открывают – место там удачное в этом плане.
Контра с Земли – опять в Портал. И вынесло их в какой-то глухомани на севере, в горах. Тот, что целый, видит – приятель его совсем плохой, глаза закатил, синеть начал. Надо промедол колоть, а у них на двоих всего два шприца и было. Один в самом начале использовали, а второй полупустой – то ли кайф кто-то ловил, то ли еще почему. Пытается контра открыть Портал, а у него не выходит. Друг стонет, зубами скрипит, кругом лес да камни. «Ну все, – думает здоровый, – тут я его и похороню». На всякий случай поднимается вверх по склону. Идет, а сам молится: «Господи Боже, как же я его жене и детям в глаза посмотрю…» И тут вдруг видит: Портал. Сам по себе, «стационарка», редкая штука. Парень сунулся туда проверить – мало ли куда он ведет, и оказался в мире, где небо багровое, а земля серая, как пепел. Дышать вроде можно, но больше ничего. Ямы, камни, песок. Скудоумная местность, короче. Разозлился контра, кричит: «Господи, я тебя просил кореша спасти, а ты меня куда завел? Ему уже и децл промедола не поможет, двойная доза нужна!» В общем, кинул он с горя шприц в яму и обратно к Порталу пошел – «стационарки» всегда в одно и то же место выводят, четко. Пошел, пошел, да запнулся, упал, а когда поднимался, то оглянулся и увидел – лежит в ямке не один, а штук сорок шприцев, и в каждом децл промедола, как в самом первом. Схватил он, сколько смог, в обе руки и побежал быстрее. Корешу помог, обколол, из комы вывел, а потом уже нашел, как Портал на Землю открыть. Раненого спасли, а тот контра, что целый был, много лет потом ту «стационарку» искал, чтобы в мир Умножителя попасть, да все без толку.
Вот такая история. Я в Умножитель верил примерно как в Сивку-Бурку вещую каурку, то есть вообще никак, но я и в «Поющий Призрак» верил так же, а он не просто существует, я, блин горелый, в нем сейчас сижу! Стало быть, Костыль не врет. Тогда у них действительно все на мази – в Умножителе можно из одного РПГ сделать тысячу, а то и две, вообще не напрягаясь. Сделать, а потом на этом вот дирижабле, например, и вывезти.
Тут меня еще раз бросает в жар: стало быть, этот кацо с «маузером» и влюбленным джигитом нас не случайно ловить отправились? Как там в анекдоте? «Все учтено могучим ураганом»? Начальники Костыля рассчитали всю партию наперед, получается. Мы тут пыжимся, прыгаем, дергаемся, а по сути, ничем особо не отличаемся от инсектоидов – у них капестанг заставляет своих бойцов действовать силой мысли, и нас тоже заставляют, только принцип маленько другой. Манипуляция называется. Когда перед голодным человеком кладут кусок хлеба – нетрудно предположить, что он встанет, подойдет и возьмет его. Это вот она и есть – манипуляция.
Мне вдруг становится весело. Очень может быть, что жить кому-то из нас, а может быть, и всем вместе осталось полдня от силы. План у Костыля, что называется, «зачетный», только было бы здорово, если бы его выполняла рота спецназа, а не двухметровый грузин-неврастеник, влюбленный пацан с руками, как у пианиста, уставший до полусмерти Костыль и я, человек, прямо скажем, бывалый, но заточенный совсем под другие войны.
Собственно, именно поэтому мне и смешно.
Глава восьмая
Фирцевальд Карм поднимался по выщербленным ступеням не торопясь. Он медленно переставлял ноги, погруженный, как и положено паломнику, в глубокие раздумья. Охрана, шесть офицеров «Вайбера», держалась на почтительном расстоянии. Свежий ветер с гор трепал полы плащей, посвистывал в гранях скал, окружавших подъем к часовне Последнего Шага. Внизу, в долине, колыхался предутренний туман, скрывающий городок паломников, традиционно пустой в День Грауна Проклятого. Солнце еще не взошло, но небеса уже посветлели.
Для всего народа Великого Сургана это было место, где окончил свою человеческую жизнь Первый Кузнец. Сюда, к подножию горы Зетле Риш, каждый год прибывали тысячи, десятки тысяч людей, чтобы поклониться Первому Отцу и зажечь от дарованного им огня свой маленький огонек. Внизу, в грандиозном храме Первого Кузнеца, эти огни горят денно и нощно и никогда не гаснут.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});