"С какой любовью и аккуратностью наши люди берут то, что плохо лежит, - тоскливо думал Коваль, глядя в щелочку на бойкую суету. - И никому не приходит в голову бить тревогу. Через пару лет столица доберется и до них, но это когда еще будет…"
Сани дернулись и остановились. Полозья скрипнули по сухому асфальту, а затем надвинулся звук.
Величественная, нескончаемая песня леса.
Артур задремал, а очнувшись, сразу заметил, как душно стало под меховыми покрывалами.
– Приехали, однако! - где-то впереди крикнул Карапуз. - Сани дальше не пройдут, крепи колеса!
Президент откинул полог.
Зимы больше не было. Тяжелые серые тучи рассыпались дождем, а навстречу ледяным каплям от прогретой земли поднимались облака пара. Ровная нитка шоссе обрывалась; асфальт вздыбился, пропустив сквозь себя жилистые еловые корни. Чаща нависала над головой тремя ярусами, окрашенными в разные оттенки зеленого. У самой земли плотным частоколом тянулся лиственный подлесок, выше раскинули сучья кряжистые еловые долгожители, а всё это мрачное великолепие прикрывал дремучий сосновый ковер.
Зима отступила, но никак не лето средней полосы пришло ей на смену. Здесь стояло какое-то новое время года, бесконечная весна, буйная, шумящая и неугомонная. От запахов смолы и перегноя, от щебета невидимых птиц кружилась голова.
Верхушки сосен таяли в плотной водяной завесе, а нижние ветви елей тянулись вперед и вниз, врезались в голую почву, нащупывая для захвата новые плацдармы. Точно оценить высоту деревьев было невозможно. Артуру мигом вспомнился виденный в детстве фильм о грозном Кинг-Конге. Огромную обезьяну долго не могли обнаружить, потому что остров ее обитания тонул в густых тропических туманах…
До тропиков тут было далеко, но в повисших над трассой ватных облаках вместо ближайших саней виднелся лишь смутный силуэт. В двух шагах от обочины колыхался влажный сероватый занавес. Рубенс стянул свитер и вытер со лба пот. Овчарки тяжело дышали, свесив языки.
Шаркая коваными сапогами, из сизой пелены вынырнул Савва. Один из Сынов, бугай по имени Ираклий, вел в поводу лошадь. Озерники уже успели закрепить на осях колеса, и телега с хищниками выкатилась вперед по встречной полосе. Второй Сын, высокий, мрачный, в сером кожаном кафтане, расстегнул покрывало. Столпившиеся гвардейцы отпрянули.
Коваль тоже взглянул, и у него неприятно засосало под ложечкой. До этого момента он не чувствовал близкой опасности, иначе давно бы проснулся. Лес не радовался непрошеным гостям, но и не собирался нападать. Собаки и лошади тоже не волновались.
Одна из девушек Озерников, одетая по-мужски, коротко стриженная, остролицая, тянула следом вторые сани, которые также превратились в телегу. Она уже не стеснялась мужчин, но упорно не поднимала глаз. Савва поманил Рубенса. Губернатор подошел, покивал и крикнул офицерам, чтобы отвели назад солдат и псов.
Артур смотрел, как остролицая девушка разматывает веревки, удерживающие полог фургона. Наконец, шкуру откинули, из темноты раздался кашель летунов. Ираклий натянул длинные перчатки, вытащил из мешка клубок веревок с ошейниками и полез внутрь. Его длинный напарник доставал с телеги и раскладывал на асфальте удивительные и неприятные предметы. Первыми появились две рогатины, чем-то похожие на рамки из лозы, с помощью которых в старину искали подземные источники. Только эти рамки были вырезаны из черного сучковатого дерева и обтянуты шкурками летучих мышей. Далее показался сучковатый посох с косой перекладиной, на каждом конце которой скалились бобровые черепа…
Ираклий выпрыгнул из фургона и потянул за собой кожаные веревки. Артур насчитал шесть штук. Черный Дед что-то быстро сказал Рубенсу, тот шустро забрался в телегу.
– Артур, они спрашивают, можно ли начинать, или ты передумал?
Коваль уже догадывался, кого он сейчас увидит. Поводки ослабли, затем из фургона показалась здоровенная волчья морда.
"Если я передумаю, если сейчас отступлю, второго раза не будет. Надо вытерпеть всё, иначе, рано или поздно, они отведут к вакцине не нас, а Карамаза…"
Ираклий щелкнул бичом. Из фургона ему ответил нестройный вой. Одновременно загомонили гвардейцы. Почти все они ходили в поход на ладожские скиты и теперь никак не могли понять, отчего президент связался с нечистью.
– Я не передумаю, - твердо сказал президент. - Договор в силе!
– Отлично! - каркнул Черный Дед и опустил на лицо волчью маску.
Ираклий вторично ударил бичом и дернул поводки. Завыли собаки, взвилась на дыбы лошадь. И словно отвечая ворчанию летунов, затрещал и завыл сотворенный Качальщиками лес.
Зеленая столица проснулась и почуяла врага.
25. ПЕРЕМИРИЕ НА КРОВИ
Савва приказал пока оставить лошадей и повозки на опушке.
Первым шел Ираклий с летуном на плече, удерживая на коротких поводках трех волков. Продираясь сквозь подлесок, он ни разу не воспользовался топором или ножом. Звери рыскали из стороны в сторону, пытались сорвать ошейники и глухо ворчали.
Чаща гудела от птичьего гомона. Сквозь воркование и чириканье пернатых, сквозь безостановочный шелест крыльев пробивались глухие звуки, издаваемые другими, более серьезными обитателями. Тренированное ухо различало тявканье лисиц, писк белок, сопение кабанов. Неподалеку с топотом пронеслось стадо оленей, преследуемое хищником, кто-то с хрустом ломился сквозь кусты, кто-то пискляво завывал… А поверх нестройного живого оркестра напряженной басовитой струной гудели мириады насекомых.
Тех самых насекомых, которые давно должны были уснуть до следующей весны…
Коваль ловил суеверные взгляды подчиненных, слышал их недовольные перешептывания. Он и сам ломал голову над тем, каким образом Качальщикам удалось преодолеть естественные природные законы. Он дал себе слово непременно побеседовать с Исмаилом, который клялся, что раскачанная земля вполне безобидна…
Теперь предстояло оценить, как орудуют оппоненты Качальщиков.
Следом за Ираклием шел Савва с посохом, а за ним - обе девушки, "вооруженные" каждая по-своему. Остролицая несла на левом плече летуна, а на правом - палку. На палке раскачивалось нечто, похожее на серый паучий кокон. Вторая девушка сгибалась под тяжестью рюкзака, откуда торчало, заткнутое тряпкой, огромное осиное гнездо. Чингисы двигались в колонне по двое, готовые в любой момент сомкнуться вокруг президента. Рубенс вел в поводу кобылу, предназначенную в жертву. Вместо седельных сумок на ее крупе покачивались две объемистые плетеные корзины. Замыкал шествие высокий Озерник с летуном и тройкой волков.
Черный Дед искал подходящую поляну для обряда примирения. Когда Артур услышал от Рубенса такое название, у него впервые в жизни от слова "мир" пошел мороз по коже…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});