Читать интересную книгу Штормовая пора - Николай Михайловский

Достаточно ей было услышать слово «Равенсбрюк», как она поднялась со стула и с жаром начала рассказывать:

— У нас в ГДР есть большая организация — женский комитет бывших заключенных «Равенсбрюка». Раз в месяц мы устраиваем собрания или вечера воспоминаний, а помимо этого, ежегодно выезжаем в «Равенсбрюк». Сейчас там строится памятник жертвам фашизма. Мы точно знаем теперь, что за четыре года в лагере погибло девять тысяч двести женщин. Как и в Лидице, там силами многих наших подруг создается розарий…

Слушая Розу Тельман, глядя на ее лицо, исполненное решимости, я не мог не подумать об Эрнсте Тельмане — человеке, отдавшем жизнь за то, чтобы мы все, наши дети и внуки продолжали жить, не зная войн, нужды, бараков за колючей проволокой…

ГОЛУБЫМИ ДОРОГАМИ

Завершая книгу, я возвращаюсь к ее началу.

Прошлое — оно всегда с нами. Память старательно хранит все, чему мы были свидетелями. А время — тот мастер, что умело отшлифовывает жизненный опыт и передает его подрастающему поколению.

«Смотри вперед!» — гласит старинная морская заповедь. Она по-разному звучит на языках народов, а смысл ее один и тот же. Глядя в грядущее, во многом ощущая его сегодня, мы знаем, что есть живая связь времен и настоящее всегда перекликается с прошлым — ведь это корни одного дерева.

Родная Балтика, Таллинский поход, страшная блокадная зима 1941/42 года так же точно, как и светлые дни нашего победоносного наступления в 1944—1945 годы, навсегда остались в моей памяти и сердце.

Ленинград — город морской. Куда бы вы ни поехали, ни пошли — на Невский проспект, Выборгскую сторону, в Лесной или за Невскую заставу, — вы будете ощущать дыхание моря: с Невы и Финского залива до вас донесутся порывы свежего ветра, и родная земля может показаться вам палубой корабля.

Ленинград и море! Ленинград и флот! Они вместе родились два с половиной века назад. Их судьбы неотделимы. Они пережили много тревог. Но Отечественная война была для них самым тяжелым испытанием.

Пройдитесь сегодня по городу, и вы не обнаружите следа минувшей бури. Разве что на Невском, у Главного штаба сохранилась на память будущим поколениям предостерегающая надпись: «Эта сторона улицы наиболее опасна». Стоят словно завороженные старые дворцы, блестит Адмиралтейский шпиль, Медный всадник устремлен куда-то вдаль, а на широкой площади перед Финляндским вокзалом, подняв руку, обращается к своим потомкам Ленин. Поезжайте в Петродворец, в Пушкин, почти дотла уничтоженные фашистами, и вы опять увидите Большой каскад фонтанов с позолоченной фигурой Самсона, раздирающего пасть льва, и Екатерининский дворец, и Камеронову галерею с чесменскими орлами над озером. И Пушкинский лицей… Вы будете ходить по тенистым аллеям парков, наслаждаясь прохладой и тишиной, не подозревая, что за всем этим живет Прошлое. И эти пышные деревья Петергофского парка — свидетели героизма балтийских моряков-десантников, высадившихся здесь осенью 1941 года и попавших во вражеское кольцо. Балтийцы дрались до последнего патрона, до последней гранаты. Враги могли их взять только мертвыми либо истекающими кровью. И кто-то последний начертал слова, обращенные к нам и нашим потомкам: «Живые, помните о нас!» Эта записка, спрятанная во фляге, дошла до нас и мы отвечаем: «Мы помним вас и склоняем перед вами свои поседевшие головы».

Каждая встреча в Ленинграде для меня большой праздник.

В последние годы, особенно в канун 30-летия Победы, собрались фронтовики одной дружной семьей, шли по знакомым местам, вспоминая минувшее.

Настал такой день и для моряков-кировцев. И они вместе со своим бывшим командующим флотом решили пройти голубыми дорогами, где нет памятников, нет могил, нет обелисков, и только пометки на картах рассказывают о битвах. Посчастливилось и мне принять участие в этом походе.

Для поздней осенней поры совсем неожиданно заголубело небо и брызнуло солнце. Штабной катер белокрылой птицей летел по Неве, разрезая форштевнем зеленоватую волну, а на мостике в торжественной позе, совсем как на параде, стоял адмирал Владимир Филиппович Трибуц — в военные годы командующий Краснознаменным Балтийским флотом, а сегодня — ученый, доктор исторических наук.

Немолодые люди в шляпах, кепочках, пиджаках с блеском орденов и медалей на груди собрались на мостике, стояли рядом с командующим, волнуясь, оглядывали знакомые гранитные набережные. Ростральные колонны, позолоченный шпиль Петропавловской крепости, откуда доносился бой курантов.

Кировская династия! Все, как дети одной доброй семьи. Посмотришь на них со стороны — многие поседели, и на лице залегли глубокие морщины, а внутри горит все тот же огонек молодости и боевого задора. И одна мысль, что спустя три десятилетия после победы был жив корабль и живы они — участники боев, сплоченные в дружную семью, радует, окрыляет. Не смолкает шум голосов, воспоминания о прошлом, о друзьях-товарищах, которые живут-здравствуют, и о тех, кого уже не стало после войны.

«Снаряды ложатся в нашем квадрате!» — говорят друзья. Да, снаряды не снаряды, а природа берет свое… Умер всеобщий любимец, командир экипажа Александр Матвеевич Сухоруков, чья твердая рука лежала на штурвале в самые опасные часы и минуты… Погиб при исполнении служебного долга, в расцвете сил и таланта, умелый, находчивый инженер-капитан 1-го ранга Борис Львович Гуз. Нет еще многих… Как пишет известный поэт-балтиец Всеволод Азаров: «Уходит наше поколенье, по одному, по одному…»

Память ушедших священна… Пискаревское мемориальное кладбище. «Никто не забыт, ничего не забыто!» — написано на фронтоне. Рядом с гигантским монументом Матери-Родины братская могила моряков-кировцев, погибших в Отечественную войну. На гранитных столбиках высечены знакомые имена… Каждый год в День Победы под звуки оркестра четким строем идут сюда молодые моряки с корабельным знаменем — и вместе с ними идут ветераны, жены, дети, внуки… Митинг. Слышатся скорбные слова… На могилу ложатся венки из живых цветов. Долго-долго люди не расходятся, отдавая дань памяти своих боевых товарищей, и кажется, каждый хочет сказать: «Они и сегодня с нами!»

…Мы незаметно пронеслись по Неве и вышли в залив. Вскоре на горизонте обозначился знакомый островок с заводскими трубами и особо приметным куполом Морского собора.

Кронштадт…

Катер проскочил в ворота гавани и пришвартовался к высокому отвесному борту «Кирова».

На палубе по «большому сбору» выстроились молодые моряки, играл оркестр, со всеми почестями встречали балтийцы ветеранов войны. А как только закончилась официальная церемония, курсанты, матросы, старшины окружили гостей и началось знакомство, узнавание тех, о ком не раз приходилось слышать и читать. Вот командир крейсера с 1943 года и до конца войны, а сегодня контр-адмирал в отставке Сергей Дмитриевич Солоухин. Первую боевую школу он вместе с В. П. Дроздом прошел в Испании, а в дни блокады после стрельб по противнику из главного калибра, на удивление всем, без буксиров проводил крейсер через узкие пролеты мостов, маневрировал в пределах Невы, спасая корабль от ответных ударов. Бывшие матросы-электросварщики Петр Арсентьевич Кашуба и Валентин Борисович Шуляпин во время Таллинского похода, когда в параванах были затралены мины, на ходу корабля спускались на беседке за борт и, вися над пропастью, отрывали от корабля его страшных спутников. А под руководством Ивана Никитовича Терентьева матросы, готовясь к прорыву блокады, на обезлюдевшем заводе строили бронекатера. И неутомимым изобретателем, совершенствовавшим боевую мощь корабля, был Наум Романович Любавин.

Что ни человек, то частица истории борьбы балтийских моряков…

Утром, едва на горизонте заиграли солнечные блики, мы услышали привычные команды:

— По местам стоять! С якоря и швартовов сниматься!

На баке проворно, хотя и без всякой суеты, действовали матросы в желтых надувных резиновых жилетах, послушные командам главного боцмана мичмана Ивана Ивановича Кошеля, огромного человека, настоящего русского богатыря.

Между кораблем и стенкой все ширилось пространство воды…

Давно известно на флоте, что быстро сняться с якоря или с хода ошвартоваться у стенки — это не только шик, но и признак высокой морской культуры. В памяти старых балтийских моряков все еще живет воспоминание о походе линкора «Марат» на торжества по случаю коронации английской королевы. Дело это давнее. Советские моряки удивили тогда самых матерых «морских волков». На Портсмутском рейде на глазах у англичан и гостей они стали на якорь сложным способом «фертоинг» всего за 18 минут, а команда аргентинского крейсера «Морено» провозилась ни много ни мало — 48 часов. Эта мастерская постановка на якорь выполнена была под руководством старпома «Марата» В. Ф. Трибуца.