себе, хотя лично я бы выбрала совершенно другое). И если Хлоя Расмуссен приличный человек и верный друг – значит, то, чего у меня нет, не обязательно должно входить в конфликт с тем, что имеет для меня смысл. И я понятия не имела, как это сочетать, не испытывая все время недовольства; я лишь была уверена, что «нет, катись отсюда» прозвучит грубо и заносчиво, да еще и с долей эксцентричности.
– Ладно, – сказала я еще ворчливее.
Единственный плюс: наконец-то Хлоя, смущенно улыбнувшись, сказала, что у меня усталый вид, и ушла; а я закрыла дверь, плюхнулась на кровать и заснула мертвым сном – сном человека, который чудом выжил.
Спустя некоторое время в дверь опять постучали, и я услышала голос Лю:
– Эль, ты не спишь?
Я спала, но стук меня разбудил, и я впустила ее и Аадхью. Они принесли мне еду из столовой. Я отдала Аадхье кузнечный фартук и материалы, которые раздобыла для лютни. Они обе разжились припасами, хотя моя добыча все равно была внушительней. Зато когда Лю побывала на складе, она прихватила для меня несколько хороших тетрадей и запасных ручек.
– Не хочешь нам рассказать? – спросила Лю, когда я поела и опять растянулась на кровати.
– Механизм сломался каким-то затейливым образом, и понадобилось больше часа на ремонт, – сказала я, глядя в потолок. – Одного из мастеров мы потеряли по пути, а Паэрс свалился, пока мы держали щит, и мы запоздали, и застряли на этаже у мастерской во время очищения, и Орион меня поцеловал.
Вообще-то я не собиралась этого говорить, но оно само вылетело. Лю восторженно пискнула и захлопнула рот рукой.
– Как вам удалось спастись от огня? – невозмутимо спросила Аадхья, но Лю шлепнула ее по коленке и воскликнула:
– Какая разница! Ну? Было приятно? Он хорошо целуется? – А потом густо покраснела, захихикала и закрыла лицо руками.
Я, наверное, сама стала бы такого же цвета, если бы только смогла.
– Не помню!
– Да брось! – сказала Аадхья.
– Честно! Я… – Застонав, я села, уткнулась лицом в колени и договорила невнятно: – Я врезала ему коленом, чтобы не мешал ставить защиту.
Аадхья так захохотала, что свалилась с постели, а Лю смотрела на меня разинув рот, совершенно потрясенная.
– «Я не встречаюсь с Орионом, мы просто друзья», – пропыхтела с пола Аадхья: именно это я сказала ей и Лю в тот вечер, когда мы заключили союз – я ведь вовсе не хотела залучить их обманом. – Ну, свидание ты провалила.
– Спасибо, ты меня успокоила, – сказала я. – И я не врала! Я с ним не встречалась!
– Разумеется, – кивнула Аадхья. – Только парень способен две недели ходить с девушкой на свидания и не сообщить ей об этом.
Мы все похихикали, а потом, когда мы немного успокоились, Лю осторожно спросила:
– А ты хочешь с ним встречаться? – Вид у нее был очень серьезный.
– Мама сказала, что это плохая идея.
– Моя мама мне сказала, что все мальчишки носят секретного ручного злыдня в трусах, и если остаться с парнем наедине, он его выпустит, – сообщила Аадхья.
Мы завизжали от смеха, и она тоже засмеялась.
– Да, да, я понимаю. Но она нарочно это сделала – лучше уж мне думать, что так оно и есть, потому что если я забеременею – будут проблемы…
Лично я не удосужилась об этом подумать – беременность казалась наименее вероятной из моих многочисленных проблем.
– Моя мать была на третьем месяце, когда выпустилась.
– О боже, – сказала Аадхья. – Вот, наверное, она напугалась.
– Мой папа спас ее ценой своей жизни, – негромко договорила я, и Лю сжала мне руку.
У меня перехватило горло. Я впервые об этом рассказала.
Мы посидели молча, а потом Аадхья произнесла:
– Значит, ты будешь единственным человеком, кто выпустится из школы дважды.
И мы снова захохотали. В ту минуту вовсе не казалось, что мы искушаем судьбу, обсуждая выпуск как что-то вполне вероятное.
Я лежала в полудреме, пока мы обсуждали планы на первую четверть и сбор маны. Лю записывала цифры, а я с невольной тоской подумала про разделитель маны и потерла запястье в том месте, где был браслет. Трудно было винить Хлою, да и других ньюйоркцев. Вся эта мана, которая просто текла с кончиков пальцев – столько, что конца-края не видно… за ней не чувствовалось никакого труда. Она казалась даровой, как воздух. Я пользовалась ею всего несколько часов – и уже скучала по этому ощущению.
Я то засыпала, то просыпалась, сама не понимая, в чем дело. Аадхья и Лю, наверное, поняли – они сторожили меня и даже разбудили к ужину.
– Давайте подумаем, что нам понадобится и кого мы можем позвать, – сказала Аадхья. – Я, наверное, закончу лютню быстро и в первой четверти успею сделать что-нибудь еще. Нужно будет пройтись по нашим спискам заклинаний.
Лю негромко произнесла:
– У меня кое-что есть.
Она встала и вышла, и я вдруг с негодованием поняла, что постоянно дергаюсь, потому что жду еще одного стука. Я гневно уставилась на дверь. И через пару минут в нее постучали, но это была всего лишь Лю с маленькой коробкой в руках. Она села на пол, подняла крышку и извлекла маленькую белую мышь. Та дергала носиком и извивалась у нее в руках, но вырваться не пыталась.
– У тебя есть фамильяр! – воскликнула Аадхья. – Ой, какая миленькая!
– Это не фамильяр, – сказал Лю. – Я просто подумала… У меня их десять. – Она не смотрела на нас; по сути, Лю открыто призналась, что она неофициальный малефицер. Никто не станет по другой причине приносить с собой десять мышей и кормить их из собственных запасов. – Я люблю животных.
Я подумала: наверное, ее заставили родители. Они знали, что у Лю мыши выживут. Похоже, она сильно ненавидела свое занятие, если решила не возвращаться к малии три года спустя.
– Ты сделала его фамильяром? – спросила я.
Не знаю в точности, как это работает. У мамы время от времени появляются неожиданные фамильяры. Иногда какое-нибудь животное, которому нужна помощь, приходит в нашу юрту, некоторое время бродит вокруг и помогает маме, а потом уходит и снова становится обычным животным. Мама никого не удерживает.
Лю кивнула и кончиком пальца погладила голову мышки.
– Я могу обучить для каждой из вас по мышке. Это ночные животные, они могут караулить, пока мы спим. И они хорошо умеют проверять еду. А два дня назад он принес мне нитку зачарованных коралловых бус. Его зовут Сяо Син.
Она дала мне подержать мышку, и в ее крохотном тельце я ощутила ману.