Иногда какой-нибудь просвещенный мужчина вроде философа Джона Стюарта Милля, женившегося на вдове, с которой был близок немало лет, мог заявить, что эти законы оскорбительны. Но его голос оставался гласом вопиющего в пустыне. Лишь в 1870 году в первом Законе об имуществе замужних женщин парламент признал за ними право контролировать собственные финансы. Нет, сказать, что в викторианской Англии, выпестовавшей идеального англичанина, не было места для женщин, нельзя. Представление о месте женщины было в нем слишком четким.
Когда викторианские ученые мужи взялись за составление авторитетного списка людей, благодаря которым нация стала великой, — двадцатитомного Национального биографического словаря, оказалось, что подавляющее большинство в нем — мужчины. Из поименованных 28 тысяч человек, начиная с истоков британской истории до 1900 года, женщин было лишь 1000. Как отметил редактор словаря Сидней Ли, «к сожалению, женщины еще долго не смогут в значительной мере претендовать на внимание общенационального биографа». Возможных объяснений этому два. Или женщины действительно сыграли весьма небольшую роль в отечественной истории, или редакторы закрыли глаза на их достижения. Несомненно, первоначальный словарь, вместе с другими свидетельствами достижений англосаксов, начиная с Великой выставки 1851 года, Лондонского королевского Альберт-Холла, галереи Тейт и Национальной портретной галереи, «Нэшнл Траст», Оксфордского английского словаря, Музея Виктории и Альберта, Музея естественной истории и Музея науки в Лондоне до великолепного одиннадцатого издания Британской энциклопедии и «Кембриджской истории английской литературы», принадлежит своему времени, времени расцвета Великобритании как имперской державы. Общественная жизнь тогда была миром мужчин.
Через сто лет после публикации первых двадцати двух томов в рамках словаря вышли приложения с некрологами умерших незадолго до этого людей, которые имели большое влияние в обществе. Они стали свидетельством постепенного роста роли женщин в ходе XX века. В первоначальном издании статьи о женщинах составляли 3,5 процента. В приложении, рассказывающем о жизни выдающихся людей, умерших между 1986 и 1990 годами, каждая десятая статья — о женщине. К тому времени издательство Оксфордского университета приняло решение пересмотреть к наступлению нового тысячелетия весь проект. В политически корректных 1990-х годах увеличению сообщений о роли женщин в национальной истории уделялось первостепенное внимание. После пяти лет изысканий редакторы обнаружили, что на историю страны оказали влияние еще 2000 женщин. В результате число женщин, получивших признание, выросло втрое. И все же это была лишь незначительная часть от целого.
Изначально словарь не учел достижения женщин потому, что искали их не там, где надо. В то время женщины были отлучены почти от всех сфер общественной жизни, и их вряд ли стоило искать среди выдающихся политиков. Офицерами в армии и на флоте были мужчины, а священники исключительно мужского пола мертвой хваткой держались за посты преподавателей в известных университетах. Если у женщин и была возможность найти применение своим способностям, то, вероятно, лишь в качестве учителей, волонтеров, миссионеров, хозяек или, в небольшом числе случаев, писателей или художников, хотя даже и тут некоторые считали благоразумным публиковаться под мужским псевдонимом.
Женщины, которые оказывались более чем способными чего-то достичь, были всегда. В конце концов, в викторианском обществе правила королева, и во времена наивысшего расцвета империи мифотворцы оглядывались назад, чтобы провести сравнение с еще одним золотым веком в правление Елизаветы I. (Конечно, даже Елизавета воодушевляла войска, собранные в Тилбери, чтобы противостоять вторжению испанцев в 1588 году, словами: «Я знаю, телом я слабая и немощная женщина, но у меня сердце и душа короля, к тому же короля Англии».) В стране всегда хватало отважных женщин, начиная с королевы бриттов Боадицеи и аббатисы Хильды из Уитби и кончая медсестрой Флоренс Найтингейл и премьер-министром Маргарет Тэтчер. Именно женщины помогли сохранить английскую культуру после катастрофического нашествия норманнов, выходя замуж за захватчиков и оказывая покровительство писателям, которых соотносили со старой традицией. Во времена, когда английская экономика основывалась на торговле шерстью, для нее был жизненно важен труд прядильщиц. И всегда находились женщины, которые сбрасывали навязываемую им смирительную рубашку сексуальных отношений. Очевидные примеры — это любовницы Байрона: леди Каролина Лэм, Клара Клэрмонт и леди Оксфорд.
Больше, чем любой мужчина своего времени, сделала для улучшения жизненных условий заключенных XIX века Элизабет Фрай. В викторианскую эпоху вся Европа подражала неутомимым и очень практичным кампаниям Октавии Хилл по улучшению домов для бедных. Задумав постройку Хэмпстед-Гардена, Генриетта Барнетт, жена викария из Ист-Энда, провела для осуществления своего проекта закон в парламенте, а затем купила землю и начала на ней строительство. Это заставило премьер-министра Эскита назвать ее «неофициальным опекуном детей всей страны». Этот список можно продолжить. Но главное относительно этих женщин состоит в том, что они были ограничены занятиями, которые можно было рассматривать как сравнительно безобидное продолжение их домашней жизни. Миссия Флоренс Найтингейл в госпиталях Крыма началась после того, как фронтовой корреспондент газеты «Таймс» бросил клич: «Неужели ни одна из дочерей Англии не готова в этот суровый час к работе, требующей милосердия?» Однако, будь мисс Найтингейл замужем за самым рядовым викторианским мужчиной, можно было бы держать пари на все, отложенное на черный день: ей пришлось бы остаться дома.
В общем, именно там, по мнению английских мужчин, должны были находиться их женщины. «Респектабельное общество» со всеми его запретами, возможно, появилось и в викторианскую эпоху, но разделение мира на мужскую и женскую сферы началось гораздо раньше, и тому немало свидетельств. Несомненно, к временам ганноверской династии английским мужчинам модного общества было гораздо комфортнее в компании своего пола, чем среди женщин. Один из посетивших Англию французов, Сезар де Соссюр, был поражен английским обычаем выдворять женщин из-за стола после ужина и смог объяснить это лишь тем, что «женской компании они в основном предпочитают выпивку и азартные игры». В отличие от англичан он нашел английских женщин обходительными, отзывчивыми и пылкими, потому что «они не презирают иностранцев, как мужчины; они не отдаляются от них и иногда предпочитают их своим соотечественникам». Французский публицист Жозеф Фьеве, питавший ненависть почти ко всему английскому, был особенно разгневан грубым отношением англичан к женщинам. В 1802 году он писал, что «англичане заставляют женщин удаляться после ужина, потому что хотят предаться выпивке. Часто бывает, что они засиживаются за столом аж до одиннадцати вечера, а женщины в это время, позевывая, скучают в какой-нибудь гостиной наверху. Хозяин дома может запросто оставить приглашенных женой гостей и отправиться в таверну, чтобы выпить, поболтать и поиграть от души с приятелями».