– Не станем ждать до июня, – бодро сказал герцог. – Напишите: «10 мая».
– Было бы хорошо, если бы вы дали имена и адрес родителей миссис де Вилье для объявления.
– Не могу этого сделать. Я этого не знаю. – И вдруг удалился, насвистывая, словно мальчишка, и весело помахивая тростью.
Холмс доковылял до стола и взял в руки графин. Впервые за долгие годы безупречной службы он позволил себе налить виски из графина герцога.
Объявление в «Тайме» и слухи о том, что таинственная миссис де Вилье, будущая герцогиня Марнская, уже прибыла в Анерсли, вызвали всплеск любопытства среди друзей и знакомых герцога.
Очевидно, в Анерсли будет дано несколько грандиозных обедов, во время которых можно будет оценить женщину, сумевшую его заарканить. Чистили диадемы. Заказывали новые бальные платья. Однако все это оказалось напрасным. Герцог не собирался портить благословенные дни общения с Кристиной роскошными приемами, которых от него ожидали.
Марнские драгоценности были извлечены из запасников и подготовлены для их новой владелицы. Комнаты, в которые долгие годы не заглядывал луч солнца, были открыты и приведены в идеальный порядок – и все это для совершенно неизвестной женщины! К неудовольствию экономки, герцог лично следил за подготовкой комнат для Кристины, переставлял многочисленные вазы с цветами: где-то ставил розы повыше, где-то гвоздики пониже.
Все, начиная от кухарки и горничной и кончая престарелой графиней Шиль, хотели знать только одно: кто она такая и откуда появилась? Но никто этого не знал и ни у кого не было шанса узнать, потому что сразу, как только Кристину привезли на автомобиле, ворота Анерсли для внешнего мира оказались закрыты. Это лишь способствовало появлению новых слухов и ажиотажа. Наследница миллионера из Америки? Русская принцесса? Ни один слух не казался невероятным, и каждый пытался найти ответ, кем же был покойный мистер де Вилье. Однако никому это не удавалось. Все попытки оканчивались ничем.
Путешествие Кристины из Саутгемптона в Йоркшир было долгим, однако ехала она с полным комфортом. Правда, герцога неприятно поразила ее внешность: под глазами тени, улыбка усталая и вымученная. Герцог помог ей выйти из машины и поцеловал руку.
Кристина посмотрела на огромную усадьбу Анерсли. Плющ, посаженный века назад, скрывал фасад, огибая проемы окон. Заходящее солнце окрашивало в золотистые тона стены из йоркширского камня.
Анерсли. Принцессы выходили замуж и входили в семью, которая владела этой старинной усадьбой. Она была построена фаворитом Генриха VIII и расширена его сыном при Елизавете. На протяжении веков поместье Анерсли оставалось целым и невредимым – свидетелем королевских браков, королевских милостей и опал. Сыновей посылали на войну, и одни из них рано или поздно возвращались, другие не возвращались никогда. Рождения, браки, смерти. В истории Анерсли их было так много, что даже архивариусы не могли уследить за всеми. Бесконечные ряды портретов в длинных галереях рассказывали о многих поколениях тех, для кого Анерсли было домом и убежищем.
– Вам нравится? – вдруг обеспокоенно спросил герцог. Кристина стояла на посыпанной гравием ухоженной дорожке и с неподдельным интересом оглядывала величественное здание, которое должно было стать ее домом.
Она не убрала CBQIO руку из его руки.
– Это даже грандиознее, чем я ожидала, герцог. Это что-то огромное. Даже больше, чем дом мистера Дарси.
– Дарси? – недоуменно посмотрел на Кристину герцог.
– «Гордость и предубеждение», – улыбнулась Кристина, и эта улыбка словно вернула присущее ей тепло. – Я читала этот роман в детстве и до сих пор помню.
– Вы можете перечитать его снова, если пожелаете. Можете читать все, что вам захочется. Библиотека Анерсли – моя гордость. Я не думаю, что мне свойственны предубеждения.
Он был вознагражден еще более теплой улыбкой, после чего ввел ее в огромный зал, где в камине горел огонь. Пара разомлевших от тепла спаниелей встрепенулась, приветственно пролаяла и обнюхала Кристину, когда она почесала им за ухом.
– Харвестер и Черри-Бренди, – сказал герцог, когда собаки продемонстрировали свою доброжелательность к гостье, лизнув ей руку. – Я купил их в качестве охотничьих, когда увлекался охотой.
– Как это ужасно! – передернула плечами Кристина.
– Я согласен с вами… теперь…
Он ввел ее в уютную, хорошо освещенную комнату, которая служила ему кабинетом. Плотно закрыв двери, чтобы исключить возможность подслушивания и подглядывания со стороны любопытных слуг, герцог осторожно снял с Кристины шляпу с павлиньим пером и притянул ее к себе.
– …Моя жизнь изменилась. Ее изменила ты, Кристина. Будет справедливо признаться, что ты собираешься заключить со мной вовсе не такую сделку, как могла считать. У меня есть титул и деньги, однако моя репутация оставляет желать лучшего. Я растратил двадцать лет своей жизни на бессмысленные вещи. Охота, стрельба, игра в карты, одна любовная интрига сменяла другую… Ты все еще хочешь выйти за меня замуж?
Герцог слышал, как потрескивают поленья в камине, видел, как пламя бросает отсветы на стены, пока он ожидал ответа.
Кристина подняла лицо вверх, и он провел пальцами по ее щекам.
– Я не люблю тебя, герцог, но ведь ты это знаешь, верно?
– Да, знаю, – мягко сказал он. – Но знаю также и то, что тепло относишься ко мне и что любовь способна расти. А у меня достанет любви на нас двоих, Кристина. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Ничего и никогда в своей жизни я не хотел сильнее.
Слегка вздохнув, Кристина вошла в круг его рук и положила голову ему на грудь. Герцог стал нежно гладить ей волосы.
– Что произошло в Саутгемптоне, Кристина?
Она уткнулась лицом в его рубашку с оборками, чтобы он не мог увидеть слезы в ее глазах.
– Я снова видела Девлина.
– Девлина? – Герцог нахмурился. Он не знал имени человека, который принес ей столько несчастья.
– Это было ужасно! Мерзко. Я больше не хочу его видеть. Я хочу чувствовать себя в безопасности.
Он сжал руками плечи Кристины.
– Девлин – это имя мужчины, которого ты любишь?
Она кивнула. Слезы застилали ей глаза.
– Но он меня не любит. Он ненавидит меня, и я не знаю – за что.
– Успокойся, дорогая. – Герцог стал баюкать ее, словно ребенка. – Со мной ты забудешь его. Я буду тебя любить и заботиться о тебе до конца своих дней. Ты мне веришь?
Кристина подняла к нему заплаканное лицо.
– Да, герцог. И я буду добра к тебе. Обещаю.
– Более того, ma chere amie 4. В один прекрасный день ты полюбишь меня.
Он наклонился и стал долго и нежно целовать Кристину. Кристина отвечала ему, и поцелуи ее становились все более жаркими – ей хотелось поскорее забыть причиняющие боль воспоминания и быть как можно более ласковой и щедрой с человеком, который скоро станет ее мужем.