тихо отвечает Кир и я отмираю. Из глаз брызжут слезы.
— Я так испугалась, — всхлипываю, обнимая живот руками. Он еще совсем плоский, словно и нет никакого ребенка. А мне уже так пронзительно страшно за него…
— Прости меня, Тамина. Я никогда не смогу загладить вину перед тобой, — произносит магнат глухо.
— Нет… ты не виноват. Я верю, что от тебя ничего не зависело.
— Это не так. Я должен был расстаться с Лизой раньше. Не понимаю, как мог тянуть. Я ведь влюбился в тебя с первого взгляда.
Кир наклоняется ко мне. Глажу его по лицу. Даже встретившись снова, после невыносимой разлуки, мы так мало побыли вместе. Его рана, потом Андрей, мой обморок… Мы еще толком даже не коснулись друг друга. Как же я истосковалась…
Кир наклоняется ниже. Наши губы соприкасаются. Меня окутывает сладким коконом. И все же отстраняюсь, не позволяю себе.
— Что было дальше? — спрашиваю тихо.
— О чем ты?
— Ты ведь ему ничего не сделал?
Меня гложет тревога. Не хочу чтобы из-за меня Кир ругался с родственниками. Знаю, как важен для него Андрей.
— Все хорошо, не думай об этом.
Но все было не так радужно, он просто не хотел меня волновать. Я узнала об этом спустя несколько дней, когда меня уже выписали. Кир прочно обосновался за это время в доме бабушки и успел ее очаровать. Привозил Маринэ навещать меня.
— Ну вот, я же говорила, что не бросит он своего отпрыска, — заявила она как ни в чем не бывало. С собой бабуля привезла огромную сумку домашней еды, все самое вкусное и любимое мной. Запахи наполнили все палату.
— Ты говорила это про Андрея. Ты про него ничего не знаешь? — спрашиваю с набитым ртом, поглощая бабушкины мини-пирожки и закусывая вегетарианской долмой.
— Нет, уехал наверное. Понял, что ему не светит. Странная ты, Тамина. То слышать про него не желала, а теперь как другой объявился, чего вдруг вспомнила?
— Я не хочу чтобы из-за меня братья ссорились, неужели не понимаешь?
— Это Андрей должен понять, что у вас с Кириллом будет ребенок и ему тут делать нечего, — отрезает Маринэ строго.
***
Так вот, первый день дома, наслаждаюсь своим возвращением. Так много всего изменилось. У меня теперь другая комната, со свежим ремонтом и новой мебелью. Как Кир успел за четыре дня столько сделать?
— Сказал, что в твоей комнате вам будет тесно, — ворчливо заявляет бабушка. — Деловой мужик, ничего не скажешь. Все вокруг него спорится.
Я сказала Киру что никуда не уеду, что мой ребенок родится здесь, в родовом гнезде. Конечно, это было сказано на эмоциях. На самом деле я бы на край света за ним последовала… Но магнат удивил меня. Он согласился! Сказал что перенесет все свои встречи в онлайн, что согласен жить здесь… в этом маленьком южном городке. Главное, чтобы я была рядом.
Все складывалось просто изумительно, настроение замечательное. Маринэ попросила Кира отвезти ее в центр, я осталась одна.
Увидев с порога Ларису тяжело вздыхаю. Как же не хочется снова выслушивать новую порцию оскорблений, но что мне остается? Прятаться от нее в доме?
Она выглядит странно. Растрепанная, лицо какое-то серое. Идет медленно, словно ей плохо.
— Что с вами? — спрашиваю устало. — Что вы от меня хотите?
— Мне нужен Кирилл…
— Он уехал в центр. Будет может через час. Вам налить воды? Вы неважно выглядите.
Женщина вдруг оседает прямо на землю, подбегаю к ней.
— Вам плохо, Лариса? Вызвать скорую? Что случилось?
— Это все ты виновата… Ты… ненавижу тебя.
***
— Мне так жаль, всхлипываю, меня трясет.
Кир вернулся через пару часов. Все это время я утешала Ларису, ее бессвязные рыдания. Не могла понять в чем дело.
— Твоя тетя винит меня…
— Не слушай ее. Она сейчас не в себе от горя.
— Да… Это все так ужасно.
Оказывается, в тот день, возле больницы, Кир и Андрей сильно подрались. Кирилл не мог сильно навредить брату, потому что был ранен, едва на ногах стоял. После этого, взбешенный Соколов на бешеной скорости мчался из города… и сорвался в ущелье.
Это было ужасно. Страшно. Конечно, Лариса винила нас обоих в смерти сына. Мне было безумно жаль эту несчастную женщину. Мы оставили ее у себя в доме. Она ненавидела нас, винила, но уезжать не хотела. Кирилл занимался похоронами.
Мы спали в одной постели, но не занимались любовью. Слишком оглушены были всем произошедшим. Но шли дни, и постепенно я понимала, что схожу от этого с ума. Не могу больше…
Сейчас все наши разговоры сводятся к ребенку, которого жду. Вот уж не думала, что Кирилл узнает о нем вот так… с чужих слов и когда нависнет угроза потерять малыша. Он очень испугался. Сразу признался мне в этом. Что никогда в жизни подобного ужаса не испытывал.
Мне было страшно задать вопрос о том, что Кир чувствует по поводу моей беременности. А потом сомнения отпали сами собой. Он вел себя со мной так, будто я хрустальная. Пылинки сдувал. Был нежным и трепетным.
Постоянно касался моего еще плоского живота.
Но сейчас мне нужен Кир из прошлого. Необузданный. Страстный до умопомрачения. Я истосковалась по нему…
Нежась в солнечных лучах утреннего света провожу про груди любимого, по жесткой поросли, касаюсь твердых темных сосков. Осмелев, скольжу ниже. Кирилл перехватывает мою руку.
— Хочешь меня с ума свести, княжна? — спрашивает хриплым ото сна голосом.
— Прости…
— Хочешь меня? — добавляет после длинной паузы.
Нервно сглатываю. Чувствую себя испорченной. Он еще в трауре по брату, винит себя, страдает, возится с Ларисой…
— Извини, я пойду, — пытаюсь встать, но сильная рука пригвождает к постели. Кир нависает надо мной.
— Это ты меня прости, детка. Я просто очень боюсь навредить малышу. Очень испугался, когда тебе стало плохо. Но признаюсь, моя выдержка на пределе.
— Я не думаю, что есть