Между поцелуями он, наконец, прошептал:
— Будь моей девушкой, Брэкстон Фаун.
Моя голова знала, что сказать. Мое сердце подпрыгнуло к горлу. Я знала, что это произойдет, и почему-то все еще была не готова. Я хотела сказать «да». Я почувствовала его на своем языке, переполненный вкусом зеленых яблок. Все, что мне нужно было сделать, это выбросить все из головы, и я была бы его. Была только одна проблема.
Он просил слишком многого.
Я не могла притворяться, что Лорен и Рик тоже не охотятся меня.
Я хотела их всех одинаково, но жаждала по разным причинам. Хьюстон бросал мне вызов, Лорен боготворил меня, а Рик заставил меня почувствовать, что я достойна искупления.
Я не хотела отказываться от этого.
Этот тур закончится, но осколки, которые они оставят в моем сердце, останутся навсегда. Был только один способ, которым я могла выжить. С одной стороны, никто бы не пострадал, и… это было невозможно. Почти так же безнадежно, как выбрать.
Я вздохнула.
У меня было три птицы и только один камень, чтобы победить.
И Хьюстон, непостоянный рок-бог, чье мнение обо мне колебалось как на ветру, просил меня рискнуть всем этим. Внезапно комнату наполнил парализующий запах меди.
Прервав его поцелуй, я посмотрела ему в глаза и проглотила желание, которое не было сексуальным, но на вкус все равно оставалось прежним.
— Убеди меня.
СОРОК ЧЕТЫРЕ
Брэкстон надула губки.
Мы вернулись в наш автобус, в зеркале заднего вида был виден Нью-Йорк, и нам всем очень не хотелось уезжать. Я не возражал против замкнутого пространства.
В глазах Брэкстон был страх, что сказка закончилась.
Все хорошие воспоминания, которые у нас были, остались позади в городе, а вернувшись в автобус, мы остались только с плохими. С помощью маскарадных костюмов, которые раздобыла для нас Даниэль, мы смогли показать Брэкстон все, что могли, перед отъездом этим утром.
— Не знаю, смогу ли я вернуться на свою койку после того, как снова поспала на настоящей кровати.
Она сидела в нашей секции, положив ноги на колени Рика, и грызла сэндвич, который ела в течение последнего часа. Не думаю, что она преодолела даже половину пути, но мне нравилось наблюдать за ее попытками. Губы Брэкстон были безумием. У нее всегда был такой вид, словно она отсасывала часами. Я завидовал тому факту, что Рик мог чувствовать их на своем члене, и не знал, когда у меня появится такая привилегия. В данный момент у меня были более важные дела, касающиеся Брэкстон Фаун.
— Занимай спальню, — немедленно предложил Рик.
Мягко улыбнувшись, она покачала головой:
— Это было бы несправедливо.
Взгляд Рика переместился на меня в тот же момент, когда мой упал на него.
— Мы не возражаем, — сказали мы одновременно. Почти уверен, что это была не единственная мысль, которую мы разделили.
Хьюстон появился после того, как ответил на телефонный звонок в своей койке, но она не видела его, потому что сидела к нему спиной. Он приближался бесшумными шагами, не сводя с нее глаз и с целеустремленностью в каждом шаге.
Я не осознавал его намерений, пока не стало слишком поздно.
Наклонившись через ее плечо, Хьюстон одним махом откусил половину ее сэндвича.
— Я же его ела! — закричала она после того, как он обогнул диван и сел рядом с ней. Она сердито смотрела на него все время, пока он жевал.
Проглотив остатки, он улыбнулся ей:
— Не похоже.
Я фыркнул, увидев выражение его лица, когда Брэкстон швырнула в него то, что осталось от ее сэндвича. Хьюстон ничего не сказал, схватившись сзади за свою футболку, прежде чем стянуть ее и вытереть лицо. Я знал, что он не был расстроен, но он был хорош в интеллектуальных играх. Он сохранял нейтральное выражение лица, заставляя Брэкстон настороженно наблюдать за ним, пока он не наклонился, чтобы засунуть свой язык ей в глотку. Я закатил глаза, наблюдая, как они это делают, но знал, что должен держать свою ревность при себе.
Три часа спустя мы были в «Мохеган Сан», курорт и казино с ареной, на которой мы должны были играть завтра вечером.
Наша охрана снова вернулась на дежурство, так что мы не стали утруждать себя маскировкой. Папарацци и нескольким случайным прохожим не потребовалось много времени, чтобы пронюхать о нашем присутствии. Единственное, что меня бесило в том, что вокруг так много глаз — напоминание держать руки при себе. Хьюстон и Рик сталкивались с тем же самым всякий раз, когда подходили слишком близко или задерживались слишком надолго.
Один из нас, связанный с нашей новой гитаристкой, уже было достаточно плохо. Если мы трое публично заявили бы об этом, это навлекло бы на нас неприятности, к которым мы не были готовы. Еще нет. В конце концов, мы бы сообщили новость Ксавьеру и предупредили нашего рекламного агента.
На данный момент рассказывать было особо нечего.
Хьюстон и Рик снова оказались с ней в хороших отношениях, но им не разрешалось подходить больше чем на фут. Пока они осторожно продвигались вперед, я все еще прикидывал, как заставить ее заговорить со мной и что я скажу, когда мне это удастся. Я рассказал ей о своих чувствах задолго до того, как кто-то из них осмелился.
И все же ты все равно облажался.
Я знал, что именно по этой причине она была так холодна со мной, никогда не удостаивала меня больше чем взглядом, позволяя моим лучшим друзьям целовать и ласкать ее досыта. Заявляя об одном только для того, чтобы сделать другое, я причинил ей еще больше боли, поэтому она меньше всех доверяла мне.
Брэкстон ушла, а двое наших охранников последовали за ней, и в конце концов, после пятнадцати минут поисков, я нашел ее стоящей у одного из игровых автоматов.
В понедельник днем этаж был почти пуст, так что вокруг не было никого, кто мог бы увидеть, когда я обнял ее сзади. Я не считал наших охранников, потому что с точки зрения их работы они были тремя слепыми мышками.
— Ты что, убегаешь от меня? — прошептал я, когда мои руки нашли ее бедра. Брэкстон была почти идеального роста. Она была не настолько низенькой, чтобы мой член упирался ей в лопатки, но я бы не возражал, если бы она была еще на несколько дюймов повыше. Прямо сейчас Лорен-младший был занят тем, что ставил ей клеймо отброса (прим. татуировка в районе поясницы), именно ее задница пробудила его для вечеринки. Она напряглась в моих объятиях, и мне это не понравилось. Как же хотелось вернуть те дни, когда она таяла рядом со мной.
Прямо сейчас она отказывалась даже посмотреть на меня.
— Ты нашел меня, не так ли?
Я усмехнулся про себя.
Ее дерзкий рот был на первом месте в списке вещей, по которым я скучал. Я бы предпочел, чтобы она выплеснула на меня свой гнев, чем вообще ничего. Я поймал себя на том, что целую ее в затылок, так как ее волосы свисали на плечо, и вдыхаю аромат средства для мытья тела с коричневым сахаром, которым, как я знал, она пользовалась. Когда она по-прежнему никак не отреагировала, я вздохнул и закрыл глаза.
— Скажи мне, что делать, Брэкстон.
— А зачем мне это делать?
— Потому что ты так же сильно хочешь, чтобы я все исправил, как и я сам.
Услышав, что кто-то приближается, я заставил себя отпустить ее. К счастью, группа прошла не заметив нас, и в тот момент, когда берег был чист, я снова оказался в пространстве Брэкстон. Это было самое близкое её общество с тех пор, как мы трахались в Центральном парке. Я не собирался позволять возможности быть замеченным помешать мне взять те объедки, которые она мне бросала. Я ненавидел необходимость держать свои чувства в секрете, и делал это исключительно ради Брэкстон. Любой другой мог бы сожрать иголки.
Я наблюдал, как Брэкстон тридцать минут играла на дурацком игровом автомате, прежде чем у нее закончились наличные, и отыграла только десять из них.