Человек, которого называли Кровавым Мечом, откинулся назад, широко раскрыв глаза от боли, и захлебнулся собственной кровью, глядя прямо в лицо Хоукрилу. Латник отступил в сторону, откуда было удобно дотянуться до слабого места в броне Кровавого Меча… А потом Хоукрил Анхару изо всех сил налег на меч и пронзил умирающего Датджека насквозь.
— Да, мы должны были догадаться! — проворчал Краер, швыряя кинжал. — Кто еще настолько ненавидит Аглирту, что без колебаний готов разрушить ее ради собственного возвышения!
Змеиный жрец, который говорил с Кровавым Мечом, взмахнул рукой — и его пальцы внезапно превратились в клубок извивающихся, шипящих змей. Кинжал, брошенный Краером, снес головы нескольким змеям, но так и не долетел до цели, не вонзился в покрытое чешуей горло змеиного жреца.
Эмбра Серебряное Древо стояла на коленях прямо в луже крови и бережно держала в ладонях голову Гларсимбера. Невидящие глаза мертвеца смотрели мимо нее, из разинутого рта все еще вытекала кровь.
Сначала Черные Земли, потом Яркое Знамя… Два храбрых барона погибли за считанные минуты. Отец Эмбры исчез, а вместе с ним и Флаерос — их унесла прочь какая-то магия, потому что Черные Земли отдал Эмбре свой Дваер и остался беззащитным… О, Владычица! Как пережить такое горе…
Хоукрил наполовину выдернул свой меч из тела Датджека, потом провернул клинок и снова вонзил его по самую рукоять. Истекая кровью, неудачливый захватчик дернулся и в мольбе протянул к латнику ослабевшие руки.
— Поздно молить о милосердии! — негромко сказал ему Хоукрил. Его голос чуть дрожал. Латник едва не плакал. — Ты собственными руками искалечил, изранил Аглирту! Все законы забыты, король пропал навеки, погибло такое множество людей. Я убил бы тебя столько раз, сколько людей было убито по твоей вине, если бы каким-то волшебством ты мог возвращаться к жизни и заново переживать каждую смерть!
Кровавый Меч, закатив глаза, корчился, пронзенный темным, блестящим клинком Хоукрила. Высочайший Князь навис над ним и, яростно взревев, изо всех сил ударил в лицо закованным в латную перчатку кулаком. С жутким хрустом шея Датджека сломалась, и ноги полководца судорожно дернулись в последний раз.
— За Аглирту! — выкрикнул Хоукрил Анхару. — И за всех нас!
Наверху еще один змеиный жрец прошипел длинное, сложное заклинание и вскинул чешуйчатую руку.
В то же мгновение по полу тронного зала заклубился странный черный дым, почему-то блестящий. Дым расползся между грудами камней и мертвых тел, между лужами крови и распался на множество змей. Черные змеи — целый лес черных змей — подняли головы и яростно зашипели, жадно разинув пасти и кусая все вокруг.
— Эмбра! — закричала Тшамарра Талазорн, содрогаясь от отвращения. — Эмбра! Помоги!
Змеи свисали с потолка и клубились на полу, прямо под ногами у колдуньи, прямо под подолом ее платья! Тшамарра пронзительно завизжала и принялась отчаянно брыкаться. Она споткнулась и упала на заваленный обломками камня пол. Ужас сковал ее, когда она увидела черную шипящую стену змеиных голов, которые угрожающе раскачивались и неумолимо приближались…
Тшамарра в отчаянии огляделась вокруг. Змеи были повсюду. Они окружали ее тесным кольцом, и оно постепенно сужалось.
— Эмбра!
Хоукрил яростно набросился на ближайших змей. Он сносил мечом черные шипящие головы — но, упав на пол, отрубленные головы ужасающе быстро превращались в новых змей, а у обезглавленных гадин мгновенно вырастали новые головы.
Краер швырял кинжалы один за другим в отверстие в потолке, но чешуйчатые жрецы только смеялись над ним и еще в полете превращали кинжалы в извивающихся змей.
Владычица Самоцветов посмотрела сквозь спутанные волосы вверх, на жреца, который смеялся таким холодным смехом… Потом она огляделась вокруг, и ее внезапно объял неукротимый гнев. На челе Высочайшей Княгини ослепительно вспыхнул Дваер. Эмбра поднялась на ноги, вскинула руки вверх — и из ее ладоней хлынуло белое пламя. Черные змеи таяли, соприкасаясь с пламенем, но кольцо извивающихся тварей отступало очень медленно, и на месте уничтоженных Эмброй змей тотчас же поднимались новые.
— Наконец-то знаменитая Банда Четырех попалась в нашу маленькую ловушку! — насмешливо прошипел змеиный жрец с верхней галереи. Это был тот же самый жрец, который насмехался над Кровавым Мечом.
Он ухмыльнулся, глядя прямо в лицо разъяренной Эмбры, пошевелил покрытыми зеленой чешуей пальцами — и внезапно у него на голове засияла Корона Аглирты. Жрец оскалился еще шире, изящно поклонился Эмбре и протянул ей руку, словно приглашая на танец. Дваер Эмбры засиял еще ярче, отражая силу ее гнева.
А в ладони змеиного жреца появился другой Дваер.
— Леди Серебряное Древо, отдайте мне ваш Камень, — приказал жрец. Его голос прозвучал неожиданно мощно и внушительно. Глаза жреца зловеще сверкнули, а Камень в чешуйчатой руке вспыхнул, словно белая молния.
— Нет, — резко ответила Эмбра.
Магическая сила вырвалась из нее с ревом, похожим на предсмертный крик, который эхом отразился от каждого угла дворца.
Глубоко в подземелье, в пыльной комнатке из саркофага поднялся мерцающий скелет. В его пустых глазницах вспыхнули маленькие огоньки. Рука скелета приподнялась, а челюсть отвисла, словно он пытался что-то сказать — хотя у него больше не было ни губ, ни языка, ни горла. Потом, так и не опустив руку, скелет повалился обратно в гроб и больше не шевелился.
Дваер Эмбры плясал в воздухе, словно маленькая сияющая звезда, такой яркий, что больно было смотреть. Волна белого пламени, которую Эмбра обрушила на змеиного жреца, прошла мимо него, даже не задев, и прокатилась по дюжине других чешуйчатых тел, живых и мертвых, оставив от них только черный дым и пепел.
Уцелевшие жрецы шарахнулись прочь и попадали на колени, хватаясь за головы от боли.
Жрец Змеи, у которого был Дваер, зловеще улыбнулся Эмбре и прочитал короткое заклинание — несколько слов на шипящем, свистящем языке последователей Великой Змеи. Жрец повторял эти слова вновь и вновь. Его Камень засветился красным светом, потом почернел, потом снова вспыхнул красным — и поднялся над ладонью жреца. Другие жрецы тоже начали повторять заклинание. Дваер медленно начал разгораться и сиял все ярче и ярче.
Эмбра узнала это заклинание. Краер и Тшамарра Талазорн тоже почти сразу поняли, что сейчас произойдет.
Только Ролин спросил срывающимся голосом:
— Что… Что он делает, миледи?
— Он призывает Змею, — мрачно ответила Эмбра, смертельно побледнев. — И я ничем не могу ему помешать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});