Читать интересную книгу Фрайди - Роберт Хайнлайн

Куда мы направимся? Это — действительно засекречено! Но если мы не врежем по Эскенсиону в ближайшее время, многие солдатские жены не получат пенсии. Я позвонила Анне и Берту, они встретят меня в 18:10 в Эль-Пасо (В 18:10? Но тогда Рыжик уже в Техасе. О, Господи!..), потому что доктор Крэсни обещал им работу — или военнослужащими, или помощниками в медицинских частях, если возникнет какая-то задержка военных операций. Для тебя, моя дорогая, тоже есть работенка, если тебя интересует поле боя. А можешь быть и медтехничкой 3-го класса — тогда я возьму тебя к себе и быстренько натренирую на старшего сержанта медслужбы. Думаю, проблем не будет, я ведь знаю, чего ты стоишь. Знает это и полковник Крэсни. Было бы здорово, если бы мы вчетвером… то есть, я хочу сказать, впятером, опять собрались вместе. Но я ни в коем случае не хочу давить на тебя. Я знаю, ты очень огорчена, что потеряла след своих канадских друзей, которые куда-то исчезли. Если считаешь, что должна оставаться свободной и продолжать их поиски — сохрани тебя Господь и пошли тебе удачу. Но если хочешь принять участие в небольшой заварушке за очень приличную плату, не теряй времени, поезжай прямиком в Эль-Пасо. Адрес: «Ручные разработки, Дивизия Эль-Пасо, Отдел полевых действий — изучение фактора окружающей среды», обращаться к Джону Крэсни — главному инженеру. Пожалуйста, не смейся и, прочитав и запомнив письмо, сразу же уничтожь его. Как только вести об этой операции просочатся в «Новости», ты можешь связаться с нами открыто через Хьюстонское бюро скаутов. Но пока я — «старший технический сотрудник» в группе по изучению фактора окружающей среды.

Дай тебе Бог всего самого хорошего и сохрани от всех бед и напастей.

С любовью. Рыжик.

Глава XXVII

Прочитав письмо, я сожгла его и сразу легла в постель — ужинать мне в этот вечер что-то расхотелось.

На следующее утро я отправилась на Рынок Труда, нашла мистера Фаусетта, агента Гиперпространственных линий, и сказала ему, что хочу подписать контракт в качестве охранника порядка (безоружного). Этот высокомерный индюк расхохотался мне в лицо. Я взглянула на его помощницу в поисках моральной поддержки, но та отвела глаза. Тогда я подавила вспышку раздражения и очень вежливо спросила Фаусетта:

— Скажите, пожалуйста, что здесь смешного?

Он прекратил свое дурацкое хрюканье и сказал:

— Слушай, цыпочка, охранник, а тем более охранник порядка должен быть как минимум мужчиной. А тебя как дамочку мы можем нанять совсем по другой специальности.

— Ваше объявление гарантирует равные права для всех. В списке, где значится «официант», рядом написано: «официантка». Точно так же «стюард» не исключает «стюардессу». И так далее. Это что, неправда?

Фаусетт перестал ухмыляться, напустил на себя строго-торжественный вид и заявил:

— Совершеннейшая правда. Но там так же сказано: «Физически способные выполнять работы соответственно занимаемым должностям». Охранник порядка — это полицейский офицер на борту корабля. Безоружный охранник порядка — это легавый, который способен обеспечить порядок, не прибегая к оружию. Он может влезть в гущу драки и арестовать зачинщиков голыми руками. Вы этого делать не в состоянии, так что не морочьте мне голову и не вздумайте брать меня на испуг: грозить жалобой в профсоюз и все прочее.

— Не собираюсь. Но вы не прочли мой послужной список.

— Какое значение может иметь ваше досье? Впрочем… — Он небрежно взглянул на лежащий перед ним лист бумаги. — Здесь сказано, что вы — «боевой курьер». Не знаю, что это означает, но…

— Это означает, что, когда у меня есть задание, меня никто не остановит. Если же все же кто-то попробует, его с таким же успехом можно бросить на съедение голодным собакам. Курьер действует без оружия. Иногда у меня бывает при себе лазерный нож или баллончик с газом, но в основном, я полагаюсь на голые руки. Обратите внимание на мою подготовку.

Он опять взглянул в мое досье и пожал плечами:

— Ну, хорошо, вы прошли курс рукопашного боя. Но это вовсе не означает, что вы справитесь с каким-нибудь здоровенным верзилой — выше вас на две головы и килограммов на сто тяжелей. Не отнимай у меня времени, детка, тебе не справиться даже со мной.

Я обошла стол, за которым он сидел, сдернула его со стула, дошла с ним до двери и там отпустила — достаточно быстро, чтобы никто снаружи этого не увидел. Его помощница тоже этого не видела — очень старательно не видела.

— Вот так, — сказала я, — я могу это делать, не причиняя боли. Но мне бы хотелось пройти испытания с самым крупным вашим охранником. С удовольствием сломаю ему руку. Если вы, конечно, не прикажете мне сломать ему шею.

— Ты схватила меня слишком неожиданно!

— Конечно. Именно так следует управляться с пьяницей-дебоширом. Но сейчас вы ведь ожидаете? Вы готовы, не так ли? Давайте повторим все снова. Только на этот раз мне придется причинить вам боль. Немножко. Кости останутся целы.

— Стой, где стоишь! Чушь это все… Мы не берем охранниками тех, кто научился каким-то восточным штучкам — мы нанимаем здоровых мужиков. Таких здоровых, что они вызывают уважение одним своим видом. Им вовсе не нужно драться.

— Ладно, — согласилась я, — возьмите меня «легавым в штатском». Наденьте на меня вечернее платье и назовите наемной танцоршей. Когда кто-то моих габаритов сделает вид, что поскользнулся на льду, врежет вашему «здоровому мужику» по мошонке и тот выпадет в осадок, я перестану играть «леди-танцует» и мигом наведу порядок.

— Наших охранников ни от кого не надо защищать.

— Возможно. По-настоящему здоровый мужик обычно ленив и неповоротлив. К тому же он, как правило, мало смыслит в драках, потому что ему и драться-то никогда не приходилось. Он хорош, когда надо следить за порядком при игре в карты или справиться с одним несчастным пьяницей. Но что, если капитану действительно понадобиться помощь? Заговор, мятеж… Тогда будет нужен тот, кто умеет драться. Это — я.

— Оставьте заявление у моей помощницы. И не звоните нам, мы сами свяжемся с вами.

Я вернулась домой и стала прикидывать, куда бы мне еще обратиться. Или… Может, мне стоит уехать в Техас? Я допустила с мистером Фаусеттом ту же саму непростительную глупейшую оплошность, что и с Брианом — Боссу было бы стыдно за меня. Мне нужно было не бросаться на его вызов, а вежливо настоять на честном испытании… Ни в коем случае нельзя было даже пальцем касаться того, к кому я обращалась, у кого просила работу. Ты дура, Фрайди, круглая дура!

Меня расстроила не потеря именно этой работы, а потеря возможности устроиться на любую работу в космосе на Гиперпространственных линиях. А ведь так или иначе мне очень скоро придется найти работу, чтобы оправдать тот простой факт, что Фрайди хочет есть (и есть, надо сказать прямо, как свинья). Черт с ней, с этой работой — не обязательно быть «охранником порядка», — но мне нужна работа на Гиперпространственных линиях, потому что за один рейс я смогу поглядеть своими глазами на половину колонизированных планет в освоенном космосе.

Хоть я и решила последовать совету Босса и эмигрировать с Земли, перспектива выбирать точку приземления, черпая информацию из брошюрок, написанных рекламными агентами, да еще выбирать без права на повторную попытку — такая перспектива меня не устраивала. Я хотела сначала осмотреться. Возьмите, скажем Эдем — о нем написано больше хвалебных песен, чем о любой другой колонии в космосе. Достоинства: климат, схожий с климатом Южной Калифорнии почти на всей суше, нет никаких опасных хищников, нет насекомых, притяжение — на девять процентов меньше земного, а содержание кислорода на одиннадцать выше, условия жизни очень похожи на земные, а почва так плодородна, что снять за год два-три урожая — сущий пустяк. Куда ни глянь, приятный пейзаж, а население на сегодняшний день не превышает десяти миллионов. Спросите, где же ловушка?

Я выяснила это случайно, когда однажды любезно согласилась поужинать в Луна-Сити с одним пилотом. Компания вложила огромные деньги в Эдем — вкладывала с того момента, как он был открыт, — и сделал из планеты великолепный «Дом престарелых». Таким «Домом» он и является теперь — после того, как партия пионеров подготовила его для обитания и убралась, девять десятых переселенцев составили люди пожилые и богатые. По своему государственному устройству Эдем — демократическая республика, но совсем не такая, как Калифорнийская Конфедерация. Чтобы получить право голоса на выборах, житель Эдема должен достичь возраста семидесяти земных лет и быть налогоплательщиком (то есть землевладельцем). Лица от двадцати до тридцати лет заняты на общественных работах, и, если вы понимаете это, как исполнение всех желаний и прихотей старшего поколения, то вы безусловно правы. И естественно, все самые грязные и «черные» работы попадают под эту категорию и никто не платит за них обычных надбавок — это просто не нужно, поскольку занятость на этих работах молодежи практически принудительная. Написано об этом в рекламных брошюрах? Не смешите меня!