class="p1">Выдернув нож, я размахнулся и нанес мощный рубящий удар сверху вниз. А потом еще один. И еще. И еще.
Я рубил скелетообразное противоестественное тело Вальтора еще долго, даже после того, как оно перестало шевелиться. Я рубил его до тех пор, пока осколки костей, фрагменты брони, клочки одежды не смешались в единую массу. Кромсал до тех пор, пока полностью окоченевшие пальцы не выронили нож, который больше не могли удерживать. До тех пор, пока мешанину того, что осталось от Вальтора, под моими ногами не затянула корока льда. Пока я не смог с уверенностью сказать, что больше он меня не побеспокоит.
И в тот же момент силы оставили меня.
Лютый холод, который все это время сковывал движения, пробил эмоциональные барьеры, которые сознание поставило, чтобы он не мешал выполнению задачи, и я почувствовал, что крупно дрожу. Что у меня стучат зубы, периодически попадая по языку, который тоже меня не слушается.
Я провел в Изнанке слишком много времени.
Не обращал на это внимания, но от этого время не остановилось. Судороги сковали мое тело так сильно, что я согнулся, а потом так и упал на ледяную землю, не в силах выпрямиться.
Что ж…
Это не так уж и страшно.
Плевать, что я не могу даже разжать пальцы, чтобы в пространстве между ними появилась рукоять ножа. А даже если бы мог — вряд ли у меня получилось провести разрез и через него выбраться в реальный мир. Но это все не так уж и страшно. Главное — что я выполнил то, что должен был… И даже мир при этом не погубил.
Это, в общем-то, даже в какой-то степени честно, если я останусь здесь, вместе с Вальтором.
Ведь, говоря откровенно, я, как и он, был точно такой же угрозой мирового масштаба…
Эпилог
Солнце ощутимо припекало, но двум бегающим по плиткам сухого фонтана ребятишкам — сестре и брату, — это явно не мешало.
То и дело из отверстий под их ногами били струи воды, и они смешно визжали, когда не угадывали, куда поставить ногу, и их окатывало прохладным душем. А когда угадывали — заливисто хохотали, перебегая на следующую плитку.
За какие-то два месяца город, разрушенный тем кровопролитным обстрелом, отстроили еще краше прежнего. Конечно, невозможно было отыграть время назад и вернуть тех, кто погиб той ночью, но единственное, что можно было сделать в этой ситуации — это продолжать их помнить.
Война с Троттлом закончилась в тот же день, в тот же час, когда умер их император. Все наваждение, весь магический контроль, которые были основной их армии и их агрессии — рассеялись, растворились в воздухе, вернув людям свободу воли. Многие из них, как оказалось, вообще не понимали, что творят и где находятся. Были, конечно, и те, кто продолжал гнуть свою линию, но они очень быстро закончились, и нередко их заканчивали свои же.
Захваченные Троттлом страны не вернулись в свой прежний статус, поскольку просто не выжили бы в таком случае. Вместо этого они присоединились к Виате, и превратились в дополнительные регионы, в которых тоже усиленными темпами шли работы по ремонту и восстановлению, как и в самом Троттле. Жизнь определенно налаживалась, и можно было с уверенностью сказать, что угроза мирового масштаба, которая еще недавно нависала над этой планетой карающим топором, на данный полностью уничтожена.
Скрипнул стул рядышком, а на столике передо мной появилась запотевшая бутылочка «пляжа». Я перевел взгляд на Ванессу, которая села рядом, и благодарно ей улыбнулся. Она подмигнула мне и отсалютовала своей бутылкой — зеленой, конечно же.
В тот день я выжил. Не весь, но выжил. Я уничтожил Вальтора и нашел в себе силы выползти из Изнанки через крошечный разрыв, который пропорол в ткани пространства улетевший мне за спину обломок его меча. Именно мечом он открывал себе проходы в Изнанку, а я к тому моменту находился в таком состоянии, что собственный нож призвать и открыть свой проход — уже просто не мог, пальцы не шевелились.
Два из них — мизинец и безымянный на левой руке, — мне потом ампутировали из-за обморожения, которое даже с помощью лучшей магии не смогли вылечить. Пальцы просто игнорировали все попытки лечения, как будто лечили не плоть, а гранит. Изнанка — мертвый мир, — и она брала свою плату.
Еще она забрала у меня нож. Сначала — камень, а потом и весь нож, который так и остался лежать в Изнанке, куда у меня больше нет возможности пробраться. Замкнутый круг — чтобы вернуть нож, мне нужен нож, но он больше не отзывается на мой зов и не материализуется в ладони по одному лишь желанию.
Я многое потерял. Нож, пальцы, больше половины собственной магии, рассыпавшейся в пыль вместе с камнем. Возможность путешествовать по другим мирам.
Но потери это не всегда утраты. Здесь, в этом мире, который встретил меня гробовой доской и косым дождем, я, кажется, обрел наконец то, что искал все эти годы — умиротворение. Я не просто достиг своей цели, но еще и уберег от гибели целый мир. И он отплатил мне сполна.
Больше я не Килгор Андерс, и никто, кроме Адама, так и не узнал, что я им когда-то был. Теперь я так и останусь простым пареньком Марком, магом с немного необычными способностями и знаниями. Я буду жить жизнью обычного подростка — жизнью, которую один раз уже не смог прожить. Я женюсь на Ванессе, и у нас родятся прекрасные, одаренные магией дети, которые станут лучшими и сильнейшими магами этой планеты, добрыми, открытыми и понимающими цену своим способностям. Я буду изучать способности бесконов и обязательно докопаюсь до секрета их контроля. Я позабочусь об уцелевших наклах, сделав так, чтобы они наконец смогли жить так, как хотят, а не так, как им диктуют их правила и верования.
Я сделаю много чудесных вещей и много — глупых. Теперь можно. Теперь — нужно. Теперь я могу просто жить, не заостряя все свое существование на какой-то одной конкретной цели.
— Слыхал, кстати, Нову наконец-то из больницы выписали, — прозвенела Ванесса с соседнего кресла, покачивая на пальцах босой ноги ярко-красную босоножку.
— Выписали бы раньше, если бы она каждую неделю не пыталась сбежать из больницы к ребенку, — хмыкнул я и покачал левой рукой. — Я и то быстрее на воле оказался.
— Вот кто бы мог подумать, что она такая… — Ванесса на мгновение задумалась.
— Темпераментная? — подсказал я.
— О, отличное слово! — кивнула Ванесса. — Вроде ледяная статуя, но как доходит