— Ага. Размечтался. Твой милый Егор уже много чего наговорил в инстаграме. Дуйте вы отсюда оба!
Не произнося ни слова Гера, сгреб Машу в охапку, потянув ее из гостиной.
— Эй, руки убрал свои зэковские! — крикнула она, от чего мои виски прострелила такая боль, что я была уже и не против, чтобы ее утащили отсюда.
— Чего это они зэковские? — оторопел Гера, замерев в полумраке.
— Потому что нормальному человеку не придет в голову все тело херней забивать, — она уличила момент и отстранилась от держащих ее рук.
— Чтоб ты в этом понимала, — ответил он чуть ли не с обидой. — Тут ни одного партака нет!
Перепалка этих двоих меня начинала накалять. От громких звуков, с одной стороны и от молчания с другой, моя голова стала наливаться огненной тяжестью. Хотелось стать букашкой и нырнуть обратно в недопитый виски. Как же было прекрасно пару часов назад… Я просто купила три бутылки спиртного, просто села в такси и приехала в свой родной дом, решив просто напиться в одиночестве и поплакать. И почему они просто не могли оставить меня в покое?
— Маш, — просипела я, — поезжай. И ты тоже, — мой взгляд задержался на Гере, а потом перешел на светловолосый затылок. — И этого забирайте.
— Я никуда не поеду, — вдруг твёрдо заявил Егор.
Я с трудом подавила в себе желание двинуть по его крепкой шее своей ногой. Будь во мне еще немного алкоголя, то так бы и сделала.
— Кир… — начала было Маша.
— Обещаю, что включу телефон и буду отвечать на каждый звонок. Мне нужно побыть здесь одной, — я устало вздохнула. — Пожалуйста…
Подруга недовольно поджала губы, смотря на меня в упор, а я всеми фибрами души умоляла ее уехать. Гера опять приблизился к ней, осторожно положив ладонь на спину.
— Поехали, — он подтолкнул Машу вперед, — доброе дело сделаешь. Меня до города довезешь.
— Еще чего, — фыркнула она, дернувшись от Геры, и перевела взгляд снова в мою сторону. — Кир, я на связи каждую секунду. Если что, звони, — недоверчиво покосившись на Егора, который и правда никуда не собирался, словно приросший к полу.
Я закивала так уверенно, насколько смогла. Маша хотела высказать еще что-то, но Гера, наконец, вытолкнул ее из гостиной, а через пару секунд их недовольный бубнеж исчез со звуком хлопнувшей входной двери.
В доме, наполненным темнотой, остались я и Егор. А его присутствие никак не входило в мои потребности.
— Ты…
— Никуда не поеду. Я больше тебя не оставлю, — монотонно произнес он.
— О, ну началось, — простонала я и резко подскочила с дивана на ноги.
Учитывая, что выпитый виски еще свободно кружил в венах, мое тело слегка закачалось в воздухе. Егор тут же вскочил следом и протянул ко мне руки, не давая упасть, но я резко оттолкнулась от него. Хоть между нами стеной стояла темнота, я очень надеялась, что мои глаза сверкнули злобой так, что смогли ослепить не хуже искр сварочного аппарата.
— Отцепись, — процедила я и, слегка пошатываясь, двинулась на кухню.
Мятная конфета давно растворилась во рту, оставив лишь липкое ощущение горечи. Взяв стакан, попыталась наполнить его водой хотя бы уже из-под крана, но мне была выдана порция шипящего воздуха.
— Черт, — выругалась я, совершенно забыв, что перед отъездом дом был полностью обесточен и обезвожен.
Мне ничего не оставалось, как потянуться к запечатанной бутылке виски. Жажда тисками держала мое горло, да и было все равно, как и чем ее утолять. Но виски был тут же выхвачен из моих рук.
— Тебе хватит уже, — невозмутимо произнёс Егор, незаметно подкравшись ко мне со спины.
Я обернулась и, не успев настроить себя на то, что он может оказаться ближе, чем следовало бы, мгновенно встретилась с разноцветными глазами уже вне мрака. Света фонаря с улицы, проникающего через окно на кухне, хватило, чтобы четко разглядеть знакомые черты. Легкие сжались, а сердце…
Мое сердце оказалось самым гнусным предателем. Оно взвилось, как лопасти вертолета. Егор стоял в полуметре от меня, но даже так ощущалось, что от его тела невидимыми потоками шло тепло.
— Не тебе решать, — с трудом ответила я, чувствуя, как в глотке вертится липкий ком.
— Где ты взяла деньги на такое дорогое поило? — блондин вдруг на секунду переключил свое внимание на бутылку, повертев ее в руке.
— Любимая мамочка оплатила.
— В смысле? — изумление застыло на лице Егора.
— В коромысле, — огрызнулась я, но рука сама схватила конверт, лежащий возле еще одной бутылки спиртного, и швырнула его на кухонный стол.
Купюры с тихим шелестом, напоминающее шушуканье, разлетелись по кухне.
— Это моя мать принесла. Хочет помогать финансово, но делать вид, что меня не существует… — проговорила я раньше, чем Егор успел еще о чем-либо спросить. — А хочешь поржать? Она весь разговор ласково наглаживала свой беременный живот.
Шумно сглотнув, он поставил бутылку на стол и сделал шаг ко мне, но я тут же отшатнулась назад, боясь сократить расстояние между нами.
— Кир, — мягко начал Егор, гипнотизируя взглядом, — ты поэтому сюда приехала и скрылась ото всех?
— А мне некуда идти, — на моих губах заиграла горькая усмешка. — И у меня больше никого нет.
— У тебя есть я.
Меня ударили раскаленным молотом, выбив дыхание. Я отвернулась от разноцветных глаз, оперевшись ладонями о столешницу.
— Егор, оставь меня…
— Больше никогда тебя не оставлю.
Не знаю на что он рассчитывал, произнося эти слова: радость, счастье, прощение? Но злость вьюнком поползла откуда-то из глубины души, крепко-накрепко оплетая меня изнутри. Стиснув зубы, я потянулась к идеально выставленным еще бабушкой стаканам, сцепив пальцы вокруг одного из них.
— Серьезно? — мои губы растянулись в усмешке, и я медленно развернулась к Егору. — Не оставишь? А где ты пропадал, когда был так нужен мне? А? Я тебя спрашиваю… Где. Ты. Был. — Последнее слово разлетелось по дому криком в унисон со звоном осколков от стакана, который легко рассыпался, совершив полет в противоположную стену. — Вали отсюда. Ты мне не нужен больше.
Мои руки сковало дрожью, а дыхание участилось, заставляя грудную клетку вибрировать, равно как и пульс. Егор не сводил с меня взгляда полного отчаяния и боли, но он снова сделал уверенный шаг вперед.
— Я никуда не уйду. А тебе нужно успокоиться сейчас, — его голос казался мне неестественно уравновешенным.
— Успокоиться? Мне? Ты лучше прикажи моим мыслям успокоиться вот здесь, — я постучала дрожащим указательным пальцем по виску. — Они каждый гребаный день грызут мой мозг и чувства, как крысы, не давая забыть мне о том, что если бы не я… — глубокий болезненный вдох, — то бабушка была бы жива, — эти слова вылетели хрипом на выдохе.
Егор отрицательно затряс головой:
— Нельзя так, Кир. Есть вещи, которые не зависят от нас.
— О-о-о, — хохотнула я, ощущая, что от каждого его слова, под каждой секундой его взгляда, во мне подобно цунами нарастает то, что так долго молча душило меня изнутри, — только не начинай тут исповедь у психолога. Если бы я тогда не уехала, если бы была здесь в тот день, то могла хоть чем-то помочь, могла раньше вызвать скорую. Но меня тут не было. Она умерла, думая, что я не люблю ее. Она умирала, пока я выла в подушку о тебе. О тебе, Егор!
Моя ладонь неосознанно схватила еще один стакан, и он яркими стеклянными каплями разлился прямо перед нашими ногами.
— Не подходи, или следующий стакан полетит тебе прямо в голову, — прошипела я, нащупывая рукой на столешнице новую стеклянную жертву.
— Ты можешь всадить меня все ножи, но я отсюда не уйду, — прошептал он, а разноцветные глаза решительно подтверждали эти слова.
— Да что ты заладил одно и то же? Что это теперь изменит? Ты нужен был мне тогда, а не сейчас, — мой крик эхом раскатывался по воздуху. — Я ждала тебя, готовая простить все что угодно. Боялась осознать, что я действительно осталась одна. А что сделал ты?
— Я струсил, Кира, — Егор смотрел прямо на меня без тени наигранности.