— Это что же такое ты, паршивец, делаешь?! — взбешённый рёв Береста прокатился по дому грозовым раскатом, и ястребы, мгновенно сообразив, из-за чего может так рассвирепеть командир, толпой ринулись в его спальню.
— Нет, ну каков гадёныш, — крепко держа оруженосца за ворот куртки, сердито тряс его командир. — То целую декаду метелку в руки не брал, а тут сразу и тряпку нашёл, и вспомнил, где воду набрать!
— Оставь его, Берест, — выглянул на миг из спальни Лайонис. — Мне и десятой доли от оставшегося хватит, чтоб всё выяснить.
— Как это оставь? — яростно прошипел не желавший успокаиваться княжич. — Я его сейчас на позорном месте поставлю! Давненько оно у нас пустует! Командира продать… такого у нас ещё не было! Ранз, держи его крепко, с тебя спрошу.
— Не волнуйся, от меня ещё никто не уходил, — пробасил великан, принимая позеленевшего, но тем не менее упрямо молчавшего мальчишку в свои крепкие лапы. — Как ты додумался до такого, Лус?
— Не нужно его расспрашивать, — лениво протянул Даренс. — Всё равно ведь соврет. Вон Лайонис освободится и применит к нему свои силы… Всегда мечтал посмотреть, как чародеи допрашивают преступников.
— Ну, давайте теперь с ним разберемся, — вышедший из спальни Лайонис пристально пригляделся к Лусу и едко фыркнул: — А ты, парень, оказывается, из ранних. Ну что, женить тебя на ней, что ли?
— На ком это? — сурово свел брови Берест.
— А он сам знает, на ком, правда, Лус? — чародей пристально смотрел на парнишку. — Ну, смелей, не бойся. Я сам ей скажу всего пару слов и она сразу возьмет твой браслет… и свой с радостью отдаст. Повезешь её к родителям в деревню, пусть учится хозяйство вести. Хочешь?
— Нет… — не поднимая глаз от пола, с трудом выдавил из себя красный, как ошпаренный, оруженосец.
— Так это Нирента ему глазки строила? — недоверчиво нахмурился Ансерт.
— Нету у вашей Ниренты даже капли дара, — отмахнулся чародей. — Я всех местных девиц с даром приворота наизусть знаю. Тут уровень Ивицы, дочки помощника городского главы из Росети. И волосы темные её, у двух других одарённых косы светлые, но одна уже замужем. А расплатилась Ивица с мальчишкой за то, что пропустил в покои, очень щедро.
— Дрянь… но зачем ей я? — хмуро смотрел Берест.
— А вот про это я спрошу у её отца… вам лучше не соваться. Это наше дело за запретными приворотами следить. Тогда я ухожу, а парень пусть домывает что начал. А утром приду… поздороваться с гостьей.
— Я сам сотру, зельями, — не принял это предложение Ансерт, провожая взглядом торопливо уходящего чародея. — А Лус пусть идет в казарму. А как наказать — решать командиру.
— Наказывать его не буду… — посмотрев на сникшего парнишку, хмуро решил командир. — Сам просмотрел. Но оруженосца завтра возьму другого. Иди и скажи Зарвегу, пусть впишет тебя в списки дежурств вместе с остальными учениками.
— Не пойму я тебя, — осуждающе глянул на друга Ранзел, когда внизу хлопнула дверь. — То чуть сам его не убил, к позорному столбу приставить обещал… а потом вдруг подобрел…
— Пойдем, выпьем ещё что-нибудь… — направился к двери Берест, остановился на миг в коридоре, поглядел на дверь комнаты Лирса и решительно свернул к столовой. А уже устроившись на привычном месте и плеснув себе медового квасу, попросил кузена: — Прикажи оруженосцу собрать постель в моей спальне и вытащить вниз… в комнату для гостей. Завтра Зарвег пусть съездит в Росеть и купит всё новое… лучшее.
— А насчёт Луса?
— Да правильно он решил, — не выдержал Даренс, сообразив, почему сам командир не желает этого объяснять. — Неужели ты не понял, что мальчишка под приворотом? Если бы на Береста проклятье подействовало, плыли бы они в одной лодке. А на товарища по несчастью… Вот ту гадину придушить бы… но Лайонис теперь сам на неё лапы наложит. Не иначе в цитадель отправит. Слыхал небось, они всех провинившихся туда тащат.
— Тьма, — выругался Лирс. — А я ведь тоже как-то не сообразил! Но зачем этой Ивице Берест? Она ведь миленькая… я видел. Там женихи вьются не простые.
— А вот это и побежал выяснять чародей, — мрачно хмыкнул командир. — Но я и сам, кажется, начинаю понимать. Придется главе Росети искать нового помощника, если окажется, что он и сам не замешан в этом деле. Меня другое волнует, чего чародею от Весеники нужно? Как муха прилип… едва будить не ринулся.
— Так она же одарённая… — услышал последние слова вошедший в столовую Ансерт, — а чародеи этот свет видят. Вот и намерен его запомнить… а может, и попросить чего, в обмен на свои услуги: кошелёк там зачаровать от воров или гребень, чтобы коса не путалась… Мне вот он сапоги зачаровывал, теперь никогда не промокают.
— А о братьях ты не подумал? — подозрительно уставился на алхимика Лирсет.
— Толку-то? Своей силенки, чтобы его поддерживать у тебя маловато, а без этого заклятья надолго не хватит, — устало отмахнулся Ансерт. — А на Береста ничего не действовало… ни доброе, ни дурное. Как оказывается, даже от самых плохих вещей бывает польза. Вот что теперь с ним будет… не знаю.
— А что со мной будет? — изумлённо приподнял бровь его старший брат. — Не хочешь же ты сказать, будто я должен пожалеть о том, что проклятье наконец снялось?
— Нет, я не об этом. Ты не забыл, что у тебя к совершеннолетию дар начал пробуждаться? Только слабый… и непонятно было, к чему. Но чародеи говорили, что постепенно проявится…
— Вот когда проявится, тогда и будем про него говорить, — одно упоминание о чародеях резко испортило Бересту настроение. — А сейчас я иду спать. А вы объявите оруженосцам, пусть завтра с утра пораньше начинают запасаться тряпками и водой и берутся за уборку. Если к вечеру дом не будет блестеть, все отправятся к Зарвегу, а я найду новых.
— Я своего не отпущу! С таким трудом нашёл парня, который не бьет мои пузырьки и колбы, — категорично заявил Ансерт в спину уходящему брату, но тот и не подумал обернуться. — Мне легче дать им зелье, чтоб всё лучше отмывалось.
— Сначала напиши список дежурств и повесь в кухне, — едко посоветовал Даренс, поднимаясь со стула. — Я тоже иду спать. Утром тут будет весело.
Глава тридцать третья
Веся прекрасно слышала крик Береста, похожий скорее на рычание обозлённого тэрха, но открывать дверь и бежать туда и не подумала. Она прежде всего целительница, а не судья и не сыщик, так учили наставницы. Да и обе матери всегда придерживаются такого же мнения. Уж насколько крепко держит власть в своих белых ручках старшая мать, а и она сидит смирно в светелке, если батюшка берется за воспитание провинившегося конюха или печника.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});