— Все путем, Джейсон, — сказала я.
Он мотнул головой, не отрывая ее от моего плеча, поднял заплаканное лицо ко мне. И голос прозвучал от слез хрипло:
— Опять врешь.
Он попытался улыбнуться, но не совсем преуспел.
Я свободной рукой тронула его за лицо:
— Джейсон, я…
А что сказать, я не знала. Он реагировал не просто как друг, а сильнее. И тут я подумала: может быть, это горе не по мне? И его Ульфрик, и его мастер почти при смерти. Если они умрут, его мир рухнет и не восстановится в прежнем виде. У нового мастера города он уже может и не быть pomme de sang.
Я попыталась взять его лицо в ладони, но снова помешала капельница.
— Кто-нибудь, вытащите из меня эту штуку, о’кей? Питать ardeur, сидя на трубке, у меня не получится.
Лилиан пробралась сквозь порыкивающую публику и вытащила иглу. В ключевой момент я старательно смотрела в сторону. Я несколько уже привыкла, но все равно не люблю смотреть, как в меня вставляют или вынимают иглы. Жутковато становится.
Джейсон отодвинулся, давая доктору место, но держался за мою руку как за спасательный круг. Обычно он так здорово держался, что я иногда забывала, как он молод. Ему двадцать два — тот же возраст, что у львов — студентов колледжа, из которых мне Джозеф предоставил выбирать, под тем предлогом, что у более старших львов у всех семья и работа. В тот момент у меня предлог не вызвал сомнений, но сейчас… сейчас я пересмотрю все, что львы в последнее время делали.
— Я твой волк на случай, если твой зверь решит проснуться.
— Я думала, Сильвия…
Она подала голос из толпы оборотней сзади:
— Раз в этом помещении проснется ardeur, то меня тут не будет. Ничего личного, Анита, ты симпатичная, но я с женщинами дела не имею. При такой твоей слабости, и когда Жан-Клода нет, я не хочу рисковать подцепить эту заразу. — Она подошла к кровати и потрепала меня по плечу — неуклюже. Приятельские жесты ей удаются не лучше, чем мне. — Волки все сделают, что могут, чтобы вас из этого вытащить.
— В отличие от львов, — сказала я.
— В соседней палате лежит не их Рекс, а наш Ульфрик. — В ее словах чуть-чуть повеяло вспышкой зверя, как будто дыхание чудовища в темноте. Я вздрогнула, она убрала силу. — Извини, я пойду.
Она направилась к двери. Когда она выходила, кто-то вошел ей навстречу.
— Мика! — вскрикнула я.
Он не бросился ко мне, но почти. На нем были все та же рубашка и слаксы, в которых я его видела, но покрытые высохшими потеками. Кровь запеклась черным и кирпично-красным. Может, я уставилась на потеки, потому что Мика расстегнул рубашку и бросил ее на пол, и впервые зрелище его обнаженной груди и плеч не вызвало у меня мысли о сексе. Я думала только, чья на нем кровь: Ричарда или Жан-Клода.
— Не тянись к ним своей силой, Анита, — предупредил Мика.
— Как ты узнал, что я об этом подумала? — спросила я.
Он улыбнулся, но глаза его остались усталыми. В них было облегчение, что я жива и более-менее здорова, но и усталость тоже.
— Я же твой Нимир-Радж.
Он часто отвечал так, когда я спрашивала, отчего он так хорошо читает мои мысли. Он Нимир-Радж моей Нимир-Ра, и этого ответа ему хватало.
Он поцеловал меня, и я ждала, чтобы Джейсон отпустил мою руку и я могла обнять Мику, но этого не случилось. Мы с Микой посмотрели на него, и на миг увидели в его глазах неприкрытый страх. Никогда еще его глаза такими не видела; по ним я поняла, как близко была наша смерть — и как близко она еще пока что. Один взгляд, и я уже знала, что мы еще из лесу не выбрались.
Я поглядела в шартрезовые глаза Мики:
— Эта энергия должна будет спасти не только младших вампиров? Еще кого-то?
Рука Джейсона сжалась на моей руке, Мика обнял меня, а я свободной рукой стала гладить эту ровную теплую, навеки загорелую кожу. Втянула в себя аромат его шеи, такой для меня дорогой.
— Ответь, — шепнула я.
Он чуть отодвинулся, чтобы видеть мое лицо.
— Когда Жан-Клод умрет на рассвете, он может прихватить с собой тебя и Ричарда.
Глядя в его скорбное лицо, я видела там искренность. Искренность — и страх, скрытый куда лучше, чем у Джейсона. Но он там был.
— Лилиан! — позвала я.
— Да, Анита? — подошла она ко мне.
— Насколько вероятно, что Жан-Клод нас утащит с собой?
— Честно говоря, не знаю, но такая возможность есть, и выяснять, насколько она вероятна, лучше не стоит. — Она положила мне руку на лоб — как мать, проверяющая, нет ли у ребенка жара. — Кормись от Донована, Анита. Возьми энергию, которую он предлагает, чтобы нам на эту тему не волноваться.
— Но ведь ты сама не уверена, что это поможет?
— Вполне уверена.
— Мне не надо быть ни вампиром, ни оборотнем, чтобы учуять здесь ложь.
Она шагнула назад, вдруг резко собралась, профессионально.
— Ладно, мы не уверены, но этой энергии будет достаточно, чтобы спасти некоторых из вас. Всех или не всех — мы просто не знаем. Все это очень новая наука, Анита, новая метафизика, а в ней всегда все неопределенно.
— Спасибо за правду, — кивнула я.
— Сама просила.
Из толпы вышел Эдуард:
— Мне было сказано, что это поможет.
— Мы говорили, что ничего лучше придумать не можем, — возразила Лилиан. — Это не то же самое.
Эдуард кивнул:
— Согласен. Я услышал то, что хотел услышать. — Он посмотрел на меня очень серьезно. — Не умирай под моей охраной. Другие телохранители жизни мне не дадут после этого.
— Изо всех сил постараюсь спасти твою репутацию, — улыбнулась я. — А теперь тебе придется ждать снаружи.
— Как? — переспросил он.
— Вряд ли я смогу заниматься сексом у тебя на глазах. Извини уж.
Он усмехнулся в ответ:
— Я думаю, у меня бы при тебе тоже не получилось.
А потом он меня удивил. Отодвинув от моей руки Джейсона, он взял ее твердо и уверенно. Мы обменялись долгим взглядом, Эдуард открыл рот, потом закрыл, покачал головой. И наконец сказал:
— Если ты не выживешь, я обещаю: Арлекин за это заплатит.
Очевидно, тайна вышла наружу, и мы теперь спокойно будем называть лопату хотя бы могильным заступом. Я кивнула:
— Ты мог не говорить, я и так знаю, что ты бы это сделал.
Он улыбнулся, сжал мне руку и вышел. Я чуть не окликнула его. Меня окружали мужчины, которых я любила, с которыми спала, — а вот почему-то, пока Эдуард был в палате, мне было надежнее. Но опасность, которую мне предстояло встретить, была не по его линии. В палате или за дверью, а Эдуард мне помочь не сможет.
27
Мне не столько надо было пробудить ardeur, сколько перестать ему сопротивляться — моя власть над ним дошла до того, что я могла давать ему разрешение питаться. Мне надо было его отпустить. Может быть, если бы звери во мне не проснулись примерно в то же время, я бы не считала ardeur чем-то таким, что сидит на цепи с кожаным ошейником. Кожаным, тугим и с металлическими шипами внутрь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});