По данным лондонского журнала «Banker», в 2009 г. (между прочим, время кризиса) бренд британского банка HSBC оценивался в 25,4 млрд долл. (19 % общей рыночной капитализации банка), американского Bank of America – 21,0 млрд долл. (30 %), американского Wells Fargo – 14,5 млрд долл. (13 %). У некоторых финансово-банковских учреждений доля бренда в рыночной капитализации приближалась к 2/5 (American Express, Barclays).
Так что сегодня в теорию кредита, изложенную в наших учебниках, надо вносить коррективы: банковский процент – это не только плата за «воздержание» или «риск», но ещё и плата за бренд. Ведь, получая кредит, например, в британском (ротшильдовском) HSBC, клиент не просто решает свои финансовые проблемы, но ещё и повышает свой рейтинг. То есть доллар кредита от HSBC, согласно теории рыночного либерализма, равен двум или трём долларам, полученным от какого-то коммерческого банка в Урюпинске, особенно учитывая, что заботливые рейтинговые агентства постараются банку в Урюпинске дать низкую или даже отрицательную стоимость бренда.
«Народный финансовый капитализм»Еще один важный аспект либерализации товарно-денежных отношений, относящихся к сфере инвестиций, – резкое расширение социально-экономической базы инвестиционной деятельности. Прежде всего, в инвестиционную деятельность вовлекаются почти все компании реального сектора. Речь идёт не о традиционной инвестиционной деятельности, связанной с формированием основных фондов (создание новых производственных мощностей, расширение существующих, техническая реконструкция и т. п.). Мы говорим о вовлечении компаний в деятельность, связанную с инвестированием в финансовые активы, проще говоря, в ценные бумаги. Такие финансовые инвестиции постепенно «убивают» производственные инвестиции в реальном секторе. Для того, чтобы «держаться на плаву» в условиях финансового капитализма, компаниям реального сектора приходится компенсировать убытки от производственной деятельности доходами, получаемыми на финансовых рынках. У многих компаний автомобильной, электротехнической, химической промышленности США и Западной Европы в балансах более 50 % всех активов – финансовые. Для игры на фондовых рынках компании нефинансового сектора обычно пользуются «услугами» специальных институтов – институциональных инвесторов. Это, прежде всего, различные инвестиционные фонды (траст-фонды, взаимные фонды и т. д.).
В США в 2008 году на активы инвестиционных фондов приходилось почти 1/4 общего объёма капитализации американского фондового рынка. Ещё примерно 1/5 активов фондового рынка находилась в руках пенсионных фондов (частных и государственных), а 1/8– в руках иностранных инвесторов.
Также в «игру» на фондовых рынках активно вовлекаются простые граждане. За счёт доходов от ценных бумаг они пытаются компенсировать падение реальной заработной платы. Напомним, что в США – некогда самой богатой стране, – максимальный уровень реальной заработной платы был достигнут в 1972 году. После этого среднестатистический американец начал неуклонно беднеть. Пусть никого не вводят в заблуждение цифры роста номинальной заработной платы: покупательная способность заработной платы падает уже в течение почти четырёх десятков лет из-за непрерывной инфляции (после окончательного отхода страны от золотого стандарта). Итак, с одной стороны, падение реальной заработной платы, а, с другой стороны, назойливая реклама новых «финансовых продуктов» и дешевые кредиты на их приобретение, обусловили вовлечение рядового американского обывателя в азартные игры на финансовых рынках.
Если в 1989 году 27,8 % американских семей вкладывали свои средства в акции, то через десять лет – в 1998 году этот показатель увеличился почти вдвое – до 53,9 %. Номинальная стоимость акций, находящихся на руках у физических лиц, за это время возросла более чем в 3 раза – с 2,13 до 7,39 трлн долл.[226].
В 2008 году на домохозяйства приходилось примерно 40 % всех активов фондового рынка США. То есть домохозяйства оказываются самой крупной категорией участников фондового рынка США (после инвестиционных фондов, пенсионных фондов, иностранных инвесторов). Конечно, говорить о «народном финансовом капитализме» в США можно достаточно условно. По некоторым оценкам, среди физических лиц (граждан), выступающих в качестве участников фондового рынка, существует большая социально-имущественная дифференциация. Около 10 процентов общего числа физических лиц – держателей портфелей ценных бумаг, – владеют примерно 70 процентами общего количества акций, обращающихся на фондовом рынке США[227].
В отдельные годы, когда эти рынки переживали «бум», доля доходов от игры достигала половины всех доходов американских семей. Зато в периоды «обвалов» на финансовых рынках домашние хозяйства подобно бизнесу несли чистые убытки. В текущем десятилетии в Америке также не менее половины всех семей продолжали вкладываться в ценные бумаги: акции, облигации, ипотечные бумаги.
Косвенно в финансовые игры оказались вовлечёнными даже те американцы, которые не желают рисковать своими средствами. Речь идёт о так называемых «инвесторах поневоле»: американцы осуществляют взносы в пенсионные и другие социальные фонды, а те, в свою очередь, размещают эти средства на финансовых рынках. Но эти институциональные инвесторы могут также нести потери от операций на финансовых рынках, в конечном счёте, это потери не каких-то далеких от народа институтов Уолл-стрит, а рядовых граждан.
Всем хорошо известно происшедшее в начале текущего десятилетия банкротство американского энергетического гиганта Энрон. Акции этой корпорации (стоимость её активов на пике равнялась 47,3 млрд долл., по этому показателю она занимала 7 место в США) считались в Америке очень надёжными, поэтому в них охотно вкладывались пенсионные фонды и страховые компании. Банкротство компании привело к тому, что десятки тысяч бывших учителей, полицейских и пожарных остались без пенсий[228].
Литература к главе 191. Ваджра А. Путь зла. Запад: матрица глобальной гегемонии. – М. АСТ; Астрель, 2007.
2. Егишянц С. А. Тупики глобализации: торжество прогресса или игры сатанистов? – М.: Вече, 2004.
3. Ключников Б. Ф. ВТО – дорога в рабство. – М.: Алгоритм, 2005.
4. «Об отмене антимонопольного законодательства в США». Под ред. Гэри Халла. Пер. с англ. – М.: «ЭКОМ Паблишерз», 2008.
5. Платонов О. А., Райзеггер Герхох. Почему погибнет Америка. Взгляд с Востока и Запада. – М.: Алгоритм, 2005.
6. Энгдаль У Ф. Столетие войны. Англо-американская нефтяная политика и Новый Мировой Порядок. – СПб., 2009.
7. Энгдаль У. Ф. Финансовое цунами. Части 1–4 // Интернет. Сайт «Война и мир».
Глава 20
Либерализация: новации на фондовом и кредитном рынках
Новые технологии и проекты ростовщиков на финансовых рынках в конце XX векаВ главе 15 мы начали разговор о рынках ценных бумаг и фондовых биржах и отметили, что «бум» создания бирж и роста оборотов на фондовых рынках начался в XIX веке.
После второй мировой войны и особенно после отмены золотого стандарта в 70-е годы прошлого века начался очередной «бум» на рынках ценных бумаг и на финансовых рынках в целом. Особенно динамично эти рынки стали развиваться после ликвидации «золотого тормоза», т. е. принятия решений в Вашингтоне и на международном уровне (Ямайская валютно-финансовая конференция) о полной демонетизации золота.
Если в 1970 г. объём фондового рынка США составлял лишь 136 млрд долл. (13,1 % ВВП США), то в 2007 г. его капитализация равнялась уже 18,5 триллионов долл. (135 % ВВП). Правда, после этого начался кризис, и фондовый рынок США упал почти на половину. Долгое время Западная Европа отставала от США по масштабам фондового рынка, там имелось много достаточно изолированных национальных рынков. Однако в связи с созданием Европейского Союза процесс развития фондовых рынков в Европе резко активизировался. В 2007 г. совокупная капитализация фондовых рынков Европы впервые превысила капитализацию фондового рынка США. Капитализация фондового рынка Euronext (общий рынок Франции, Нидерландов, Бельгии и Португалии) равнялась 4,1 трлн долл.; рынка Великобритании – 3,9; рынка Германии – 1,9; рынка Испании – 1,5; рынка OMX (страны Скандинавии) – 1,3; рынка Швейцарии – 1,2 и т. д.[229]. На фоне падающих и стагнирующих фондовых рынков Запада очень динамичным выглядит рынок Китая, капитализация которого уже превысила 3 трлн долл.
Важно также отметить, что сегодня у «хозяев» фондовых рынков несравненно возросли возможности для того, чтобы осуществлять «раскачку» рынков в нужном для них направлении. Усилилась амплитуда колебаний: взлеты курсов акций могут быть такими, что капитализация рынка оказывается в десятки и сотни раз больше реальной (балансовой) стоимости активов компаний-эмитентов. Это называется «перегревом» рынка. Затем могут происходить столь же резкие падения курсов. «Профессиональные экономисты» называют это «волатильностью» рынков. Конечно, Ротшильдам в XIX веке такие трюки были не под силу. Кстати, абсолютные величины колебаний рынка (в стоимостном выражении) поражают воображение.