Читать интересную книгу Немецкий детектив (сборник) - Манфред Абель

Разве такая женщина не заслуживала внимания?

Майзель бросил свои мысленные игры с железной дорогой, открыл глаза и неподвижным взглядом уставился перед собой. Затем привел свой галстук в порядок и пришел в хорошее настроение. Майзель с удовольствием засвистел бы, но это было неаристократично. И он попросил у секретарши чашечку чая.

Миссис Диксон убила Эрику Гроллер? Какой у нее был для этого мотив? Из-за медальона? Но чтобы украсть медальон, не обязательно убивать человека. И как объяснить следы борьбы на веранде?

Хорошее настроение внезапно оставило Майзеля. Дело казалось настолько запутанным, что он не знал, с какого бока к нему подступиться. Он задумался над версией Хангерштайна. Люди каких профессий могли, по его мнению, изготовить препарат? Аптекари, врачи, возможно, химики, больничные провизоры или студенты-медики.

Естественно, Кройцц был прав — новое, тяжелое подозрение ложилось на доктора Эберхарда Лупинуса. Он был врач, и его алиби на ночь убийства теряло силу, если принять в расчет, что ядовитая таблетка, закамуфлированная под септомагель, могла быть подложена к настоящим в какой угодно момент времени. Стоп! Это неверно. В капсулу входит двадцать таблеток. Доктор Гроллер принимала каждый вечер по одной, следовательно, верхний временной предел составляет двадцать дней. Необходимо проверить, был ли Лупинус у своей жены в течение трех недель, предшествовавших 18 мая.

Фолькер рассказал, будто его отец по просьбе Эрики Гроллер посредничал в ее сделке с доктором Кайльбэром. Чего добивался Кайльбэр? Первый вопрос. Очевидно, Эрика Гроллер противилась этой сделке, поскольку положила все же медальон в сейф. Почему? Второй вопрос. Лупинус в ответ на это убил свою жену. Почему? Снова вопрос? Нет, Иоганнес Майзель знал на него ответ. Словно пелена разом упала у него с глаз: Лупинус — наследник и после смерти своей жены официально входил во владение медальоном!

Чудесно. Майзель широко улыбнулся, секретарша, глядя на него, тоже улыбнулась.

Дальше. Фолькер Лупинус владел вторым медальоном. Американка миссис Диксон собиралась купить этот экземпляр, а после передумала. Причина? Потому что он был фальшивый. Но медальон Эрики Гроллер, по словам Фолькера Лупинуса, был настоящим. Итак, американка так же, как и доктор Лупинус, попыталась завладеть подлинником. В ночь на 18 мая она проникла в дом врача-окулиста. Волей случая это оказался именно тот день, когда Эрика Гроллер приняла отравленную таблетку. Миссис Диксон увидела женщину в постели мертвой и сбежала. На веранде она натолкнулась на Лупинуса, далее — борьба, сумочка и тому подобное. Все ясно!

Майзель выскочил из кресла. Прямо в носках заша* гал по приемной. Секретарша улыбнулась, но на этот раз насмешливо. Майзель устыдился и надел ботинки.

«Однако при чем во всем этом деле высокий американский чин? — размышлял он, завязывая шнурки, — Только для того, чтобы защитить свою соотечественницу? Смешно. От начала и до конца».

В его версии остались неясными и многие другие вещи: большое число отпечатков обуви и, главное, исчезнувший в Париже второй медальон.

Майзель попросил у секретарши бумагу и карандаш. Он писал так быстро, насколько это было возможно, не тратя время на обдумывание и формулировку фраз, отрешился от всего, не видел и не слышал ничего вокруг и, только когда чья-то тяжелая рука легла ему на плечо, взглянул вверх.

— Строчите прошение об отставке, поскольку не вы, а мы поймали убийцу Эрики Гроллер?

Басовитый голос гамбургского коллеги приветливо звучал над ухом Майзеля. Они поздоровались и прошли в соседний кабинет.

— Я весь внимание, — сказал главный комиссар, усаживаясь в кресло.

— Да, мы дорого заплатили за поимку: один из наших агентов тяжело ранен, — начал гамбуржец.

— И кто убийца Эрики Гроллер?

— Ах, Майзель, доставьте мне такое удовольствие и позвольте подольше подержать вас в неведении. Я подробно расскажу вам всю историю с самого начала. У нас все равно есть время, врачи пока не разрешают допрашивать убийцу. Итак, все началось с того, что…

Двое агентов в штатском из полицейского участка на Ломбардсбрюке патрулировали накануне вечером свой район. Им было поручено незаметно следить за порядком. Они беспечно фланировали по улицам, глазели на ярко освещенные витрины, иногда заглядывали в бары, кафе или пивные.

В это время суток на улицах района было очень мало прохожих. Изредка навстречу агентам попадалась какая-нибудь парочка влюбленных или усталый рабочий, сиротливо тащившийся с фабрики; компании гуляк, праздновавших что-то, расходились по домам. На углу в ожидании клиентов стояли таксисты. Они курили, обсуждали свои дела, подшучивали друг над другом.

Ночь была ясная. В бескрайнем небе ярко сверкали звезды и серебрилась полная луна. С Центрального вокзала доносился отдаленный грохот и лязг маневрирующих поездов.

Полицейские агенты свернули в переулок. Они шли молча, так как все темы для разговоров были исчерпаны. Через каждые пять минут поглядывали на часы и ждали какого-нибудь события, которое хоть немного развлечет их, — до конца смены было еще далеко.

Переулок упирался в небольшую круглую площадь, в центре которой стоял какой-то памятник. В этом месте было круговое движение транспорта. Полицейские в нерешительности остановились и уставились на чугунное чучело. Неожиданно слева от них завизжали тормоза. На площадь, продолжая движение по инерции, вылетел «опель». Чтобы не врезаться в ограждение, водитель выкрутил руль и нажал на газ. В этот момент открылась правая дверца «опеля» и на мостовую выпало нечто темное, похожее на тюк.

Раздался крик. Полицейские агенты увидели, как этот «тюк» приподнялся, сделал несколько шагов и рухнул на асфальт. В этот момент прозвучали первые выстрелы. Раздался звон разбитого стекла, затем новые выстрелы. Теперь машина двигалась со скоростью пешехода. Темная фигура человека проползла по мостовой еще несколько метров и замерла на месте.

Полицейские тоже открыли огонь, целясь в машину, которая уже почти объехала площадь по кругу. «Опель» занесло, и он выехал на газон.

Один из полицейских подскочил к раненому и оттащил его на тротуар. Стрельба продолжалась. Водитель «опеля» пытался запустить мотор. Второй агент, пригнувшись, перебежал через проезжую часть и укрылся за памятником. Коллега прикрыл его огнем. Издалека послышался звук сирены патрульной машины.

Несколько теней отделились от «опеля» и, петляя, исчезли в боковой улочке. Воцарилась тишина. Агент, скрывавшийся за памятником, бросился вслед за беглецами.

— Стоять! Бросить оружие! — крикнул он на ходу. Один из преследуемых остановился и, резко развернувшись, выстрелил. Полицейский вскинул руки и рухнул на асфальт.

Когда появилась патрульная машина, пассажиры «опеля» уже скрылись…

— И что же произошло дальше? — нетерпеливо спросил Майзель, когда его коллега сделал паузу.

— «Опель» принадлежит прокатной фирме. Он был арендован в конце дня господином Якобсоном, но очевидно, фамилия выдуманная. Пассажиры не оставили в машине никаких следов.

— А человек, которого выбросили из «опеля»?

— Насчет того, что выбросили, говорить пока рано. Этот факт еще не установлен. Пострадавший был отправлен нашими людьми в больницу в бессознательном состоянии, так что мы ничего не смогли узнать толком. Но когда его укладывали на носилки, он успел сказать: «Я убил Эрику Гроллер. Сообщите об этом в криминальную полицию. Я тот, кого она ищет!»

— У вас есть его документы?

— Только водительские права. Похоже, это француз, его зовут Морис Лёкель. Вы его знаете?

Майзель покачал головой и сокрушенно подумал: «Еще одно новое имя!»

Глава 17

— Этого никто не мог предвидеть, майор! — В голосе Каролины Диксон звучала ярость. Лицо было свирепым. В глазах застыли гнев и отчаяние. Она отбросила всякую театральность и даже не пыталась скрывать своих чувств.

Майор Риффорд прибыл в Гамбург. Из Парижа, мельком заметил он. Каролина не выказала по этому поводу никакого удивления, да и о каком удивлении вообще могла идти речь, если она все это учла в своих расчетах.

Риффорд был человек пунктуальный. На следующий день, то есть в понедельник, должен быть снят официальный запрет на пользование имуществом Гроллер. Доктор Лупинус вступит в права наследника, получит в банке медальон и передаст его братьям Конданссо, из рук в руки или через посредников. И тогда начнется генеральное сражение. Здесь, в Гамбурге, или в Париже.

Несколько часов назад майор связался по телефону с Берлином. Фальшивый материал уже лежал в медальоне Гроллер, хранившемся в банковском сейфе, — его люди работали четко. Произошла, правда, небольшая заминка по вине одного немецкого прокурора, который начал тянуть канитель, но дело, естественно, уладили.