В таверне меня ждали. Точнее, не меня, они просто сидели, но тут и я пришёл. Рожи смурные, лица тёмные, побитые. Я подсел, мысленно с них посмеялся.
— Что, вояки, хреново?
— Ох, граф, не дави! — прохрипел Харальд. — И так тошно.
— Нефиг было столько пить, — поддел я, радуясь магскому метаболизму. Не будь огненных способностей, и мне вот так же бороться с симптомами, жалуясь на низкий уровень альдегиддегидрогеназы.
— Как девчонка-то? Хороша? — поднял голову сложивший её до этого на руках Родригес. Бегло оценил прелести стоящей за спиной «вещи». Достоинства её (какие там в её возрасте достоинства!) были надёжно спрятаны в мужские рубашку и брюки, которые Трифон ей живо подшил, пока я разминался с мечом и на турнике, вместо которого использовал коновязь. Низко, не то, но за неимением, отжимался на нём не только сверху, а и снизу, повиснув под ним и притягивая тело к балке. Хоть так разогнал по телу кровь, стало легче. Подарёнка в мужском смотрелась… Мальчишкой. Только длинные рыжие волосы, собранные в хвост, и нежное личико говорили о том, что это — сеньорита.
— Тебе скажи — и тебе захочется! — отшутился я. Ибо мыслей спать подарёнку пока не было, пусть она и «уже женщина».
— Так и я мог за неё заступиться! — поднял капитан Родригес руки вверх. — Но я ж не сделал этого? Нет. А ты сделал. Значит, не захочется. Твой трофей и только твой!
— Угу, а ещё ты показал всем, что такое настоящий… Этот… Бокс! Во! — поддержал Харальд интересную для себя тему.
— Никогда не думал, что кулачная драка толпа на толпу может быть такой весёлой! — заметил Драко Бычий Пузырь. Он выглядел лучше всех коллег, почти огурчик. — Нет, оно может и занятие не для благородных, этот мордобой, если мордобой. Но если оно по правилам… Тогда это ж и не мордобой вовсе? Так ведь?
Я улыбнулся — пипл проникается мыслью, что существует такая штука, как спорт. Даже благородные ради развлечения и участия в спортивных состязаниях готовы сломать сословные стереотипы. Как же их и наш миры похожи! То ли ещё будет, и мне за постоянными войнами нужно не пропустить момент и не выпустить процесс формирования профессиональных лиг и создания массмедиа из загребущих попаданческих ручонок.
— Мужчины, что там было хоть? — Я присел на лавку рядом с уставившимся в одну точку на стене Ромарио (стулья со спинкой «для ВИП-персон» сегодня убрали, рядом со столом стояли обычные лавки «для быдла», но мы не гордые). Хлебнул прямо из кувшина, ибо свободных кубков не нашёл, а слуги не кинулись шестерить с моим приходом — у них тоже отходняк. — Вот ни хрена не помню, парни! Девчонка говорит, шла, её схватили, затащили за свой стол. А дальше?
— А дальше ты предложил весёлую игру под названием «Кабацкая драка», — улыбнулся во всю ширь Харальд. Его кулаки выглядели массивнее всех, и сам был самый мощный и упитанный среди коллег. — Кстати, что такое «кабацкая»? Так-то я понял, но слово незнакомое.
— М-да! — вздохнул я.
— Главное, сказал меч в этой игре нельзя вынимать из ножен, — ехидно усмехнулся Родригес. — А то не интересно будет. Мы тебе не ответили — не успели. Ты уже сорвался и побежал. Её светлость тебе помешать пыталась, но ты её зачем-то тупой овцой обозвал. Это я к тому, — ещё большее ехидство в голосе, — что раз ничего не помнишь — с тебя вино. А то так и помрёшь, не зная, на что сеньорита обижается.
— Это да, с меня кувшин «Южной принцессы», — согласился с аргументом я, а внутри стало не по себе. Ну я и осёл! Катрин-то зачем было злить?
— Ты подошёл и на всю таверну сказал им, граф, что только трусы и импотенты лезут под юбку сеньориты без её согласия. А значит они не мужчины. А раз они не мужчины — ты не будешь о них марать руки мечом, — а это подал голос самый молодой, который Ромарио, отрываясь от точки на стене. — И ты им сейчас вначале «по репе настучишь», потом «глаза на жопу голыми руками натянешь». А потом они… Как там?
— В сортир будут по какому-то хитрому прибору ходить, — помог Родригес. — По карте.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Точно! Именно так!
За столом поднялась волна пусть и своеобразного — у всех смеявшихся болели головы, но ржача.
— Так и сказал? — Я картинно схватился за голову. Кстати, если тут нет компаса… Ещё одно направление прогрессорства! Блин, когда б всё успеть?
— Ага, — засиял Ромарио. — Но сеньоры сказали, что хоть ты и местный сеньор, но они — люди его сиятельства графа Мурсии, и клали на тебя с прибором в вопросах, где у тебя нет юрис… Юрис…
— Юрисдикции, — снова помог Родригес.
— Ага. И ты можешь лично сходить к ним в Сан-Педро, причём пешком.
— Но я, видимо, не пошёл.
Дружное качание головой всех, участвующих в восстановлении картины событий.
— Вместо этого, как порядочный граф и хозяин слова, — лютой силой воли Родригес не скатывался до ухохатывания, — ты начал им натягивать глаза на жопу, как обещал.
— Слово воина — закон!
— Слово сиятельного графа!
— Пусть знают настоящих благородных южан!..
Снова смех, уже живее. На нас косились и остальные столики — уже полдень, народу много, пусть и не аншлаг, как вчера вечером. Но нам было всё равно, мы тут хозяева.
— Но потом северяне возмутились, — продолжил издеваться Харальд. — Опомнились. И принялись натягивать глаза куда-то уже тебе, Рикардо. Причём одновременно, дружно.
— Экая несправедливость! — картинно вздохнул Бычий Пузырь.
— Вот-вот! — продолжил Харальд. — Мы с парнями переглянулись, дружно решили, что это не дело, нашего друга и гостеприимного хозяина так избивать, и пошли помогать. Как ты и сказал, не обнажая меч — и правда, какой интерес, если ты их всех проткнёшь! Сразу веселье кончится.
Снова смех.
— Только Йорик, сука, сказал, что он — должностное лицо, нельзя ему! А то б мы их быстрее раскатали, — добавил Родригес.
— Их было одиннадцать, — произнёс появившийся ниоткуда, словно чёрт из табакерки, искомый Йорик, — а вас — семеро. Кто б вас отбивал и вытаскивал, чтоб до смертоубийства не дойти? — В голосе лёгкая злость и напор: «Я в своём праве!». — Да я же и правда на службе, нельзя мне. — А это уже мягче, с лёгким извинением в голосе.
— Семеро? — Всё интереснее и интереснее. — Нас с капитанами пятеро. Кто ещё «подписался»?
— Томбо и Никодим, конечно же! — хохотнул Родригес.
— И Никодим пил с нами? — А теперь я нахмурился — не понимал, как к этому относиться. Ибо Аквилея — мой враг, какой бы шкурой ни была накрыта. А мы могли за столом стратегические планы обсуждать.
— Ага. — Кивок. — А вот этот менестрель твой ни хрена не пытался свою девочку вызволить. — Глаза ярла опасно (для менестреля) сузились. Не одобрял он такого поведения от лиц мужеска пола. Слабее, да, но, блин, тут же есть власть! Стража! Ты за столом с графом сидишь! Более того, граф лично пошёл за твою девочку заступаться! А ты сиднем сидишь, лишь глаза вылупив?
— А потому, раз она ему не нужна, — довольно продолжил Йорик, — я присудил её тебе, дав заместо неё ему один асс. И пусть попробует вякнуть!
Я умолчал, что деньги на «народные таланты» дал Сильвестру сам. Девочка лишь переложена из одного моего кармана в другой. Но да ладно, и правильно, хрен менестрелю, а не люди.
— Граф, ты как? К прогулке готов? — сощурившись, словно на что-то намекая, продолжил ярл.
— А то! — вскинул я руку в пионерском приветствии. — Всегда готов!
Эта сволочь была как огурчик. Блин, как же я этой морде авантюрной завидовал! Мне б так пить. И ходит по городу, весь из себя такой, чиновник и наместник, блин! С мечом, в камзоле, роскошной шляпе. Вчерашний десятник зачуханного (пусть и небедного)баронства, а теперь — аристократ в энном поколении.
— Тогда пошли, что ли, — аристократ в энном поколении кивнул на дверь.
— Сеньоры, оклемаетесь — будет разговор. — Это я капитанам. Над столом прозвучало горькое «Угу».
— Я с вами! — подорвался капитан Бычий Пузырь.
— Драко, мы верхом поедем, — картинно нахмурил брови Йорик.