После этой поездки мы возвратились в Москву. И через некоторое время начались наши выступления в помещении Театра имени Ленинского комсомола. Среди прочих номеров в программе исполнялся номер, который зал слушал с особенным волнением. Это была песня «Мишка-одессит».
В сорок втором году, когда фашисты, стукнувшись о московские ворота, покатились назад, все поняли, что непобедимые – победимы, что у машины со свастикой есть и задний ход. У Ржева они мечтали подремонтироваться, да так и не смогли обрести «хода вперед».
Мы гордились Ленинградом, гордились Москвой и оплакивали Одессу, сраженную в неравной борьбе. Поэт Владимир Дыховичный написал тогда же песню «Мишка-одессит», композитор Михаил Воловац сочинил музыку, а я, взволнованный событиями, запел:
"Широкие лиманы,Зеленые каштаны,Качается шаландаНа рейде голубом.В красавице ОдессеМальчишка голоштанныйС ребячьих лет считалсяЗаправским моряком.
И если горькая обидаМальчишку станет донимать,Мальчишка не покажет вида,А коль покажет, скажет ему мать:
Ты одессит, Мишка,А это значит,Что не страшны тебеНи горе, ни беда,Ведь ты моряк, Мишка,Моряк не плачетИ не теряет бодрость духа никогда.
Широкие лиманы,Поникшие каштаны,Красавица ОдессаПод вражеским огнем.С горячим пулеметомНа вахте неустанноМолоденький парнишкаВ бушлатике морском.
И эта ночь, как день вчерашний,Несется в крике и пальбе.Мальчишке не бывает страшно,А станет страшно, скажет он себе:Ты одессит, Мишка…
А дальше рассказывалось, как Мишка со своим батальоном покидает Одессу, сдерживая слезы.
А в конце, вернувшись
И уронив на землю розы —Знак возвращенья своего,Наш Мишка вдруг не сдержит слезыНо тут никто не скажет ничего.
Хоть одессит Мишка,А это значит,Что не страшны емуНи горе, ни беда.Хотя моряк Мишка —Моряк не плачет, —На этот раз поплакать,Право, не беда".
Уже не первый месяц пою я эту песню, уже двести шестьдесят два одессита, носящие имя «Михаил», прислали мне письма, и вот однажды я получаю еще одно, удивительное письмо. Я привожу его дословно, не расставив даже знаков препинания. Они бы нарушили, мне кажется, его стиль.
"Здравствуйте дорогой и многоуважаемый Леонид Осипович. Вам пишет это письмо Гвардии красноармеец который Вас слушал 30/IX-42 в Комсомольском театре. Леонид Осипович! Вас возможно удевит Вот это письмо. Но пусть оно Вас не удевляет, ибо я Его пишу от всего своего желания. Я сам много слышал о вас и в своем уютном городе Одессе и в Москве и на Дальнем Востоке словом где я только бывал там и слышал о вас. Но видеть вас я не мог ибо мне не предоставлялась Возможность. Но вот к чему я хочу изложить свое письмо. 30/IX-1942 года Пройдя по малой Дмитровке я увидел Плакат, где вы с вашим Коллективом даете по-одесски выражаясь даете гастроли. Леонид Осипович Вы не имеете представления как во мне загорелось желание Вас увидеть Но увы – билеты уже были проданы до 8/Х-1942 Но нет и не может быть у одессита преград мне нужен был один билет но нигде я его достать не мог. И вот, к моему счастью, подошел ко мне старик и предложил мне 2 Билета стоимости в кассе театра по 24 руб., каждый. Но старик у меня запросил за 2 билета 96 рублей, а один билет он не хотел продавать. Но желание и исполнение его стоит у Человека выше всего. Я, конечно, забрал у него Билеты один продал по Государственной цене и своего добился. Надо признаться что у вас замечательный коллектив. Люди способные работать гак, как требует эстрадная работа. Мне очень понравился Ваш коллектив и вот Леонид Осипович Подхожу к основному моего письма. Вы вчера исполнили одну песню Одессит Мишка. Не знаю кто эту Песню сочинил и где он взял материал Для нее. Но я знаю что эта песня только про меня ибо кто последним ушел с Одессы это я. Я оставил там мать я оставил там свою любовь я оставил все что мне было дорого в моей Жизни. И вот когда я услышал эти слова Ваши у меня загорелись глаза я стал весь дрожать у меня потекли слезы ибо я не в силах был удержать их. Правда многие зрители смотрели на меня и не знали чем это объяснить. Но конечно никто не мог знать ибо Одесса была приятна для Одессита и когда Вы ее исполняли Во мне чуть душа не разорвалась в клочья Леонид Осипович Ваши слова в песне где вы поете Ты одессит А это значит. В этой фразе можно только догадаться, одесситы – это люди смелые, которые не боятся смерти, ибо я, когда оставлял Одессу, штыком своей Винтовки я прикончил 3-х мародеров и Вышел с этой схватки не вредим. Я тогда не плакал и вот теперь когда я услышал эту душераздирающую песню я заплакал что все вокруг сидящие обратили на меня внимание Леонид Осипович Вы меня извините что я написал скверно возможно что и не сложно Но я лучше не умею. Но дело в том что я хотел Вам изложить свою Благодарность за хорошее исполнение этой песни ибо она только сложена про меня. А поэтому прошу Вас выслать мне эту песню, и с этой песней я Буду Я буду еще больше бить гадов чем Бил до сих пор. Буду мстить за Нашу Красавицу Одессу.
Мой адрес: Действующая Красная Армия ППС 736 п/я Одиннадцатый Гвардейский Батальон Минеров. Бендерскому М. Б.
Еще раз прошу выслать мне эту песню за что заранее благодарен".
Я с волнением прочитал это письмо, в котором мне послышались бабелевские интонации. И не меньше, чем автора, поразило меня совпадение судеб придуманного и живого героя.
Конечно, я послал ему песню. Завязалась переписка.
Однажды ко мне в комнату вошел солдат.
– А вот и я! – сказал он.
– Мишка?
– Или? Получил отпуск на три дня.
Внешне он ничем не напоминал одессита. Коренастый блондин. Серые глаза. И только манера говорить была настоящая наша, одесская. Мы вспоминали наш чудо-город. Мишка плакал и говорил:
– Ничего, будет полный порядок, и чтобы я солнца не видел, если я в Одессу не приду!
– Миша, а кем вы были до войны?
– Шофер я был, шофер!
– Ну вот, кончится война, Миша, вы приедете в Москву, ко мне, и будете у меня шофером.
– А иначе и быть не может!
Мы долго сидели, и в комнате была Одесса. Был одесский разговор, одесское тепло, одесская дружба. Так и договорились: после войны Мишка приедет ко мне.
Война кончилась. Мишка не приехал. А он был человек слова…
В сорок третьем году мы выехали на Волховский фронт. Большинство музыкантов в нашем оркестре были ленинградцами, и Волховский фронт казался им сенями родного дома.
Мы дали там немало концертов, выступали в маленьких деревянных театрах, специально построенных и замаскированных сетками с зеленью. Говоря военным языком, нам приходилось часто передислоцироваться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});