Читать интересную книгу Окончательная синхронизация - Сергей Шангин

— Да вы еще и спасителем хотите выглядеть? Круто повернули, ловко все переставили, да вы фокусник!

— Молодость, мой друг, болезнь временная. К чему этот скепсис, язвительный тон, мы же не на диспуте, у нас серьезный разговор. Представьте на минуточку, что перед вами выбор — взять весь этот мир, поделить его со мной или отказаться вовсе. Вот о чем мы с вами должны сейчас думать.

— Не хочу!

— Вас не спрашивают, хотите вы или нет! Вы избранный, единственный можно сказать на всем белом свете. Вы можете сделать этот мир счастливее, разве не об этом мечтает каждый человек в стране Советов?

— Не вам об этом говорить!

— Но почему? Объясните мне тупому, жестокому, бессердечному солдафону, почему я, сохранивший артефакт для этого звездного часа, не могу обсудить с вами судьбу этого мира? Я сохранил, вы открыли — слава нам и хвала! Бросьте упираться, как бычок перед скотобойней, возвысьтесь, разверните плечи, почувствуйте себя великим!

— С чего вы решили, что я избранный?

— Вот! Правильный вопрос! Я рад, что вы начали думать, а не упираться, как капризный ребенок. Я не решил, я знаю это, совершенно точно! Чувствуете разницу?

— Бред, вы просто тянете время, надеетесь, что я сделаю ошибку… еще на что-то надеетесь.

— Надеюсь! Надеюсь, что вы дадите мне пару минут и спокойно выслушаете мои слова, отбросив в сторону сантименты и сердечные страдания.

— Говорите! — пусть тянет время, мне же лучше, успею сам подготовиться к атаке.

— Если не возражаешь, я перейду на ты, возраст все таки. Тебя никогда не удивляло, что ты обладаешь этой удивительной способностью, а миллионы прочих людей нет? Нет? Ты просто согласился с причудой природы, смирился с наличием дара и приспособился жить с ним, замаскировал свое умение, чтобы не выглядеть уродом.

Видимо на моем лице слишком явно отразилась гримаса при слове «урод», потому что мой собеседник тотчас поспешил исправить свою оговорку.

— Не быть слишком привлекательным для слухов и сплетней. Но… это не дар природы, совершенно ответственно заверяю тебя, что природа в этом не виновата. Ты сын Вольфа Мессинга. — Он произнес это таким обыденным тоном, словно сообщал цену за молоко.

— Не понял… вы хоть понимаете… бред!

— Естественно вы об этом не знаете, потому что у вас были совершенно нормальные родители. С одним единственным недостатком — они не могли иметь детей, в принципе. Именно этот фактор стал решающим для выбора вашей матери в качестве… как бы это помягче сказать… э-э-э, инкубатора… нет, грубо звучит, суррогатной матери, надеюсь этот термин вас не покоробит, для вынашивания ребенка Мессинга.

— Вы ничего не путаете? Времена, обстоятельства, люди? Мессинг умер задолго до того, как моя мать смогла бы забеременеть, врите, так хоть старайтесь связно это делать.

— Не путаю, — он вздохнул. — У Сталина была одна достаточно вредная черта — он легко верил различного рода шарлатанам. Нормального ученого мог сгноить в лагерях за несогласие с точкой зрения партии, а вот шарлатанам верил и позволял выражать собственное мнение. М-да, такая вот глупость. Хотя в вашем случае сработало, случайно, но сработало.

— Ну вот, еще и Сталина приплели.

— Никуда не деться, корни всех злодеяний кроются именно там. Однажды ему доложили, что есть возможность создать целую армию советских разведчиков, обладающих способностями Вольфа Мессинга. Естественно Сталин заинтересовался идеей. Хорошо иметь уникального человека у себя на службе, но это опасно по многим причинам — нет противовеса и все мы смертны. В общих чертах предлагалось использовать сперму Мессинга для массового оплодотворения женщин в лагерях. В последующем детей изымать и отбраковывать, выбирая для дальнейших экспериментов наиболее перспективных.

— И Мессинг согласился с этой чудовищной идеей? Ни за что не поверю, хоть на части меня режьте!

— А его никто и не спрашивал. Существует масса способов извлечения семени без беспокойства донора, — он усмехнулся, видимо представив себе подобные способы.

— Все равно не верю, это было слишком давно, не мог я…

— Совершенно не обязательно, — бесцеремонно перебил меня собеседник, — делать оплодотворение сразу. Сперму можно законсервировать на долгие годы. Кстати, эксперимент в то время не удался. Совершенно, ни одного результативного ребенка.

— И что с ними сделали?

— С кем?

— С детьми.

— Ничего, распихали по военным училищам, вырастили солдат, офицеров, разведчиков, дипломатов. А вы уже вообразили, что всех под топор? Зачем? Они все равно ничего не знали, при правильном воспитании полное отсутствие родственников делает их идеальными исполнителями. Без страха, знаете ли, упрека и сомнений.

— Скажите, а вас не смущает, что мы стоим здесь в подвале среди трупов и рассуждаем о тайнах рождения и ошибках истории? Вам не кажется это неуместным, несвоевременным, жестоким? Жестоким по отношению к памяти погибших.

— Глупости! Они умерли, их уже нет, их история завершилась. Имеет значение только история живых. Более того, только тех из живых, кто имеет право владеть миром. Мы будем разговаривать до тех пор, пока вы не примете решение. Я постараюсь, чтобы ваше решение было правильным. Я помогу вам избавиться от предрассудков, я готовился к этому часу долгие годы и не намерен упускать свой шанс.

— Когда вы узнали, что я… что у меня… как вы вообще обо мне узнали?

— Артефакт. Пирамидка. Она тебя почувствовала, узнала в тебе того мальчика, которому открылась почти сто лет тому назад. Понимаешь, мой мальчик, все эти годы я создавал систему, которая должна была однажды выдать результат. Огромное количество ученых работали над тайной пирамидки, пытались понять ее природу, использовать скрытые возможности. Что-то получилось, но в сравнении с тем, что ты сейчас показал, мизер, песчинка в сравнении с пустыней. Она же помогла локализовать твое местоположение, дальше вопрос технологии и политики. В нужное время подтолкнуть, помочь, направить. Главное результат достигнут — ты здесь и ты избранный!

Он смотрел на меня с искренним обожанием. В его глазах светились любовь и надежда, но не те к которым мы привыкли с детства, читая книги. Он любил меня, как объект избранный пирамидкой и надеялся с моей помощью получить безграничную власть. Паук, гиена, акула. Что еще может ассоциироваться с подобным человеком?

В конце концов, если я не могу пробить его ментальной защиты, что мне мешает проломить ему череп? Грубо, но эффективно. Господинчик занервничал, почувствовав мои намерения. Не знаю, умеет ли он читать чужие мысли, но мои желания написаны прямо на лбу открытым текстом.

— Не делайте глупостей, юноша! — торопливо произнес он и одновременно сунул руку в карман пальто. — Если вы намерены и дальше вести разговор в таком ключе, то нам придется расстаться, но… — он выхватил из кармана небольшой пистолет, — вы останетесь здесь с дыркой в башке, глупец!

Пирамидка стремилась ко мне, ласкалась, посылая в мое сознание лучики теплой энергии. Каждое мгновение нашего союза что-то невозвратимо меняло во мне, я становился более сильным и более другим. Мое сознание словно взлетало на невозможную высоту, растеклось на безбрежных просторах. Каждое человеческое создание делилось со мной крохотной капелькой жизненной силы, делилось с радостью, с улыбкой, словно чувствуя, что отдает эту энергию на благое дело.

На самом деле, как я понял в этот момент, никто из них и не подозревает, что его жизненная сила меняется. Пирамидка соединяет меня со всеми живыми созданиями, открывая доступ к их энергии. В моем праве, в моих силах забрать всю их энергию и сотворить сверхновую звезду. Я могу черпать мелкими горсточками и быть при этом всемогущим властителем чужих душ и сознаний. Я могу поработить всех и… я не могу этого сделать.

Потому что коммунистическое воспитание, как верно заметил господинчик, а еще бабушка и мама, и много других людей, ради которых я живу на этой земле. И варенье в шкафчике, и щенок со сломанной лапой, и девочка Света, с которой ты целовался в садике, смешно закрывая глаза. И еще многое из того, что делает нас людьми, что подавляет звериную сущность, возвышает душу, позволяет нам жертвовать собой ради других.

Я возьму по маленькой капельке, не обижу слабого, сделаю себя сильным только для того, чтобы этот выродок не смог завершить свою гениальную задумку. Потерпите, люди добрые, я не знаю сколько мне понадобится вашей силы, чтобы пробить его защиту. Но это нужно сделать.

— Пойми ты, наконец, что в этом мире выживает сильнейший! Раньше сильнейшим был тот, у кого крепче челюсти, мышцы, крепче дубина. Сейчас в споре важнее сильная голова, мозги, способности ума. слабый не имеет права жить! Право получает только сильнейший, а сильнейшего выбирают в смертельной схватке. Без компромиссов, без возможности сделать вторую попутку, без ложного представления о правильности и порядочности. Сильный всегда прав — это главное правило!