Он чувствовал, что готовится что-то опасное. Снова коснувшись Шареба, он обнаружил, что шкура того взмокла от пота. Жеребец тоже тревожился, и чем дальше, тем сильнее.
За то время, что Ариадна отсутствовала, можно было объясниться с Максвеллом раз десять. Возможно, она уговаривала его отдать Газель, а он возражал. Удастся ли ей это? Чем скорее они уберутся отсюда, тем лучше.
Не в силах бездействовать, Колин покинул стойло и зашагал к дверям. Штурвал трусил за ним, не отставая ни на шаг. Шареб сделал еще одну попытку освободиться, но не смог и требовательно, негодующе заржал. Ему вторил Гром.
Добравшись до особняка, Колин заколотил кулаками в дверь. Она открылась сразу, словно его ждали.
— Мистер Лорд! Слава Богу, вы нашлись! — воскликнул дворецкий. — Чем могу служить?
— Мне нужно видеть леди Ариадну.
— Ее милость поручила мне поставить вас в известность, что она сожалеет о своем временном безрассудстве.
— Что?
— Она полагает, что вам больше нечего делать в поместье лорда Максвелла.
— Да, но…
— Мне очень жаль, сэр, — со злобным торжеством произнес дворецкий. — Согласитесь, однако, что все к лучшему. Нет ничего постыднее, чем разрыв помолвки.
— Не может быть! — воскликнул Колин гневно. — Я не верю!
— И это понятно, сэр. Однако факт остается фактом.
Милорд и миледи желают вам счастливого пути.
Дверь захлопнулась, и Колин остался стоять, не сводя с нее потрясенного взгляда.
Когда Максвелл умолк, потрясенная Ариадна смотрела на графа широко раскрытыми глазами.
«…и покинул поместье..; покинул поместье… покинул…»
— Это невозможно! — наконец выкрикнула она.
Бросившись к ближайшему окну, девушка рванула оливково-зеленую бархатную гардину. Но за стеклом царила непроглядная тьма. Однако Ариадна решила ничему не верить до тех пор, пока не поговорит с Колином, и поспешила к двери.
Клив удержал ее, она попыталась сбросить его руку со своего плеча.
— Не удерживай меня, иначе я пойму, что ты солгал!
— Ариадна, Ариадна… — произнес он, качая головой. — Твоя детская наивность трогательна, но порой чрезвычайно обременительна. Ты не желаешь понять очевидного, потому что это идет вразрез с твоими романтическими представлениями. Пойми же наконец: твой герой искал не любви, а денег.
Навязываясь ему, ты выставляешь себя на посмешище.
Рука наконец оставила ее плечо, но лишь для того, чтобы скользнуть вверх по шее Ариадне, под подбородок. Девушка стояла в нерешительности. Гнев сменился чувством горького разочарования.
— Но мы любим друг друга… мне казалось…
— Вот именно, казалось.
Черные глаза приблизились. Под их взглядом Ариадна почувствовала себя мошкой, которую непреодолимая сила увлекает к губительному огню.
— Леди Ариадна Сент-Обин — слишком дорогой приз для обесчещенного морского офицера, каковым является твой капитан Колин Лорд.
Капитан? Уже во второй раз за вечер она слышит об этом!
— Обесчещенный морской офицер? Капитан? О чем идет речь?
— Ничего удивительного, что ты не знаешь. История не из тех, которыми можно гордиться.
— Чего я не знаю?!
Черная бровь Максвелла насмешливо приподнялась.
Обняв девушку за плечи, он увлек ее назад к камину.
— В свое время был грандиозный скандал. Видишь ли, твой ненаглядный ветеринар пять лет назад… постой, пять ли? Да-да, вот именно, пять лет назад его отдали под трибунал. Его имя показалось знакомым, но я не сразу вспомнил, откуда оно мне известно. Ты не знала, не так ли?
Ариадна молча смотрела на него.
— Ты была тогда слишком молода, чтобы увлекаться тем, что пишут в газетах. В противном случае ты была бы в курсе, ведь шумиху подняли грандиозную. Твоего героя разжаловали.
— За что? За что его отдали под трибунал?
— За невыполнение приказа, стоившее ему корабля, — с презрением объяснил Максвелл. — Не помню точно, но, кажется, в шторм фрегат с адмиралом на борту бросило на скалы. Спасти его было невозможно, но капитан Лорд возомнил себя всемогущим.
К удивлению Ариадны, она испытала великое облегчение.
Тайна Колина оказалась хоть и печальной, но не постыдной, как он полагал. Ноги вдруг ослабели, и девушка вынуждена была ухватиться за спинку кресла, чтобы устоять.
— Королевский флот не любит терять корабли, — продолжал Максвелл. — Построить новый стоит огромных денег.
Ариадна прижала кончики пальцев ко лбу, стараясь отгородиться от его пренебрежительного голоса. Ей наконец все стало ясно. Сундучок, который Колин назвал морским рундуком, тяга к морю и даже имя песика. Вот откуда его выправка и привычка командовать, вот откуда боль в глазах при звуках матросской песни!
Господи, Колин, Колин! Неудивительно, что он так долго колебался, прежде чем сделать ей предложение. Он стыдился своего прошлого и не желал, чтобы бесчестье пало на нее. Как же он заблуждается! Мгновенный гнев на нелепый поворот судьбы сменился властным желанием объясниться. Если даже Колин покинул ее, это не имело никакого отношения к деньгам, ни малейшего! Господи, да как ему в голову пришло, что попытка спасти адмирала, пусть даже неудачная, может унизить его в ее глазах!
— Я немедленно должна найти его! — заявила девушка и бросилась к двери.
Дверь оказалась заперта.
Несмотря на то что море и корабли остались в прошлом, Колин не утратил ловкости и сметливости моряка. Ему не составило труда отыскать на конюшне моток веревки, и вот он уже стоял в глубокой тени под стеной особняка. Запряженная коляска была укрыта под сенью развесистого дерева, терпеливый работяга Гром готов был хоть всю ночь дожидаться хозяина. На третьем этаже светились два окна, свет пробивался в щель между гардинами.
Несколько минут назад Колин видел Ариадну, смотревшую в ночь. Потом гардина опустилась. Если бы девушка и впрямь передумала, без сомнения, она находилась бы сейчас в обществе своего жениха, за ужином в столовой или в библиотеке за бокалом шампанского. Если же ее отказ — обман, ее наверняка заперли в спальне.
Его не пускают в особняк. Что ж, он войдет иначе.
Колин скользнул оценивающим взглядом по внушительной стене, частично увитой плющом. Налетал ветер, громко шурша листвой дубов, под одним из которых была укрыта коляска. Звук казался тревожным, словно близость дождя не радовала деревья. Штурвал вел себя беспокойно, скулил и жался к ногам хозяина. Колин рассеянно потрепал песика по голове и снова устремил взгляд на стену. Ближайший карниз находился на высоте четырех метров.
Как же до него добраться?
Поразмыслив, ветеринар подвел мерина вплотную к стене. Умница Гром сразу понял, что от него требуется, и расставил ноги пошире, уперся в землю так крепко, как только мог. Колин сбросил сапоги и, опираясь на крупный камень стены, забрался ему на спину. Потерять равновесие означало прыжок вниз, в том числе на больную ногу, поэтому он поднялся во весь рост с предельной осторожностью. Гром крякнул, но с честью выдержал его вес.