— Через наш город проезжает много путешественников. К тому же причалы на Альве тянутся вдоль всего кладбища. Выше по течению река становится порожистой, поэтому суда в Нильванте разгружают, и дальше на восток грузы везут караванами. Удивительно, что этой ночью в таверне не было ни одного матроса. Хотя сейчас, после войны, много барж ушло к устью, в Питтим.
— Понятно, — кивнула Генрика. — А почему умерла эта достойная женщина? Ведь вы, кажется, сказали, что госпожа Турне — покойная супруга тавернщика.
— В последнюю зиму она тяжело болела. Лекари ничего не могли поделать. Казалось, женщина просто не имеет сил жить. Она почти не вставала с постели, все время спала.
Генрика напряглась, но постаралась не подать вида:
— А что ее супруг?
— Вселек — мужчина. Погоревал, конечно, и утешился с кем-то из бывших своих подружек.
— А дети остались?
— Нет.
Генрика надолго задумалась, потом проговорила:
— Конечно, тавернщика ни в чем не заподозрили?
— Слухи ходили разные, — пожал плечами господин Варбуни. — Все сошлись во мнении, что ему здорово повезло — и дело в руках, и жены нет. Говорят, Турне была довольно скандальной дамой и ревновала мужу к каждой юбке. Но где взять доказательства?
Генрика снова задумчиво кивнула:
— В каждом городке, если поговорить с кумушками, можно услышать множество подобных историй. Что из них правда — никто не знает. А можете вы мне ответить еще на один вопрос?
— Конечно.
— Скажите, вы только сейчас решили обратиться к нам за помощью? Вчера мне показалось, что вы хотите что-то сказать, но стесняетесь…
— Понимаете, — запнулся бургомистр. — Я хотел переговорить с вами еще вчера. Кладбище пугает горожан все сильнее и сильнее. Несколько седьмиц назад я писал в монастырь пресветлого Тима в Уфтольсе, я разговаривал с нанитами, которые много общаются с вашими коллегами по ордену… но пока никто не откликнулся на мои призывы. Но вы быстро поднялись в комнаты…
— А что было потом, когда я ушла отдыхать? Мне не дает покоя утренняя история. Что вообразил этот глупый тавернщик? — возмущенно произнесла Генрика.
— Не знаю, честное слово, я не знаю, что почему он повел себя так нагло, — огорченно пробормотал господин Варбуни. — Я оставался еще какое-то время в зале. Вселек подсел ко мне за столик, мы поговорили о том, что случайно проезжающие маги могут помочь разобраться с кладбищем. Потом в зал вошел ваш юный коллега, попросил у Вселека продать ему немного еды, которую можно взять в дорогу — какого-нибудь копченого мяса, сыра… дескать, ему понравилась стряпня в таверне, а дальше на север места не такие обжитые. Вселек позвал кого-то из своих служанок и приказал сходить с юношей в кладовую. Только… по-моему, я не заметил у женщины никакой заколки, тем более — драгоценной.
Генрика кивнула:
— Мне тоже кажется, что слова тавернщика — гнусный навет. Я хорошо знаю Арчера. Он не станет мараться ради какой-то безделушки. В конце концов, он много лет прожил в нашем доме, а у нас были вещи гораздо более ценные, чем любое украшение. Отцовская библиотека, которая завещана храму в Будилионе, стоит тысячи любых заколок.
Бургомистр уважительно посмотрел на девушку и вдруг лукаво спросил:
— Так зачем же вам те десять золотых, о которых выпросите?
В ответ Генрика рассмеялась:
— Все, что принадлежало моему отцу, было заработано им. Услуги магов стоят недешево. Надеюсь, и я, и Арчер будем зарабатывать не меньше. Правда, я скорее склоняюсь к карьере целителя…
За разговорами путешественники быстро доехали до города.
Юные маги сняли комнаты на постоялом дворе, поели и уснули до вечера.
На закате, как и договаривались, к ним пришел господин Варбуни — с деньгами и парой слуг, нужных, чтобы присмотреть за лошадьми.
Генрика и Арчер были уже в дорожных платьях.
— Едем, господа, — кивнула девушка.
— Мы с вами — только до ворот кладбища, — вдруг сказал один из парней, пришедших с бургомистром. — Дальше — ни за какие деньги.
Генрика рассмеялась:
— И не требуется. Ваше дело — чтобы наши лошадки не потерялись.
Вскоре юные маги сидели возле уже знакомой могилы. Стемнело, но полночь еще не наступила. Пока ничто не говорило о том, что где-то рядом гуляют кромешные твари. Пахло цветущим жасмином, пели ночные птицы, где-то трещали цикады.
— Ты что-нибудь понимаешь? — задумчиво произнес Арчи, дожевывая кусок копченого мяса.
— Почти все, — ответила Генрика. — Леди под этим холмиком — жена того самого придурошного тавернщика. Он убил ее при помощи той безделушки, которую потом пытался тебе подсунуть. Грязная штучка…
Девушка достала заколку из исчерченного охранными письменами лакированного футляра, повертела в руках:
— Смотри, что ты "своровал". Я уже немного покопалась в наложенных на эту штуку заклинаниях. Она делает того, с кем находится рядом, безвольным и бессмысленным растением. Человек хочет спать и только спать… И вообще этот Вселек… Бургомистр считает, что он — дерьмо-человек, но в смерти госпожи Турне ее мужа никто не заподозрил. Теперь душа бедной женщины терзается не только жаждой мести, но и ревностью. Когда вчера вечером бургомистр сказал тавернщику, что собирается нас нанять, тот испугался и решил извести и нас. Или хотя бы обвинить тебя в воровстве, чтобы бургомистр отказался от идеи просить нас о помощи.
— Интересно, где Вселек взял эту штуку?
— Не знаю, — пожала плечами Генрика. — Отец говорил, что в последние годы в ордене не так внимательно следят за тем, как маги зарабатывают деньги. На свете много подлецов. Хотя мне кажется, что несчастная тавернщица — не единственная жертва этой безделушки.
— Совершенно верно, леди, — раздался вдруг шелестящий голос. — Вселек несколько раз проговорился. В столице он был связан с очень плохими людьми.
Генрика судорожно вздохнула, но постаралась, чтобы ее голос звучал спокойно:
— Здравствуйте, госпожа Турне! Вы не в обиде на то, что мы беседуем о ваших личных делах?
— О, милочка, если бы вы знали, как давно мне хотелось поговорить с кем-нибудь о моих делах! — ответило привидение.
В эту ночь оно было неожиданно плотным — почти не прозрачный силуэт полу-человека-полу-зверя.
— Поак! — вдруг воскликнул Арчи. — Настоящий поак, кровавый зверь из тьмы!
— Да, — кивнуло привидение. — Сегодняшние события на том месте, где меня убили, неожиданно придали мне силы. Я вдруг поняла, что только сейчас начинаю жить. А этот… мой бывший муж… этот слизняк… знаете, я теперь стыжусь, что когда-то любила его…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});