людей. Взгляни на мальчишек, у них впереди целая жизнь, но если не принять меры, завтра их не станет. Я, сколько мог, поддерживал в них силы с помощью своей магии, но и моих чар недостаточно, чтобы перебороть смертельное заклинание. Решайся, Чёрная Мэгги. Поступи правильно, не превращайся в ещё одного монстра, в этой стране их достаточно, прошу тебя… ― и он склонил голову, опустившись перед ней на одно колено.
Жрица всхлипнула и вместо ответа замахала руками, а потом без сил опустилась на диван:
― Хорошо, я уничтожу тетрадь, но есть плата, которая потребуется от каждого из нас ― всем придётся отдать кусочек своей жизни. Не знаю, сколько ― может, дни или месяцы… Вы готовы?
Я сразу кивнула:
― Пусть так, лишь бы ребята снова стали прежними.
Арчи и Фредди тоже согласились, Трош облегчённо выдохнул:
― Что ж, я готов отдать свою жизнь, поверьте, это честные слова.
Мэгги вытерла слёзы с глаз, всхлипывая, и, вытащив тетрадь, положила её на пол:
― Надо образовать замкнутый круг, возьмитесь за руки.
Я протянула руку Мэг и Фредди, Трош взглядом подвинул к нам кресло с сидящим в нём Арчи и взял брата за руку, вторую ладонь подал жрице, и она спокойно её приняла. Мой рыцарь сжал руку Шута. Круг был образован, в центре лежала тетрадь, и в последнюю минуту я вспомнила о котёнке, чья душа попалась в ловушку.
― Бедняжка Тьма, неужели и ты сгоришь вместе с проклятыми заклинаниями, а я так мечтала освободить тебя… Надеюсь, это будет последняя жертва…
Наверное, я действительно на редкость легкомысленная особа, потому что в ту решающую минуту думала о маленьком зверьке, а не о том, что, возможно, очень скоро потеряю годы жизни…
Мы стояли в напряжении, сжимая руки друг друга, Мэгги молчала, никто её не торопил. Внезапно тетрадь начала вздрагивать, а потом и подскакивать, словно живая. Думаю, не только мне одной, стало страшно, и наши пальцы до боли вцепились друг в друга, особенно когда тетрадь полетела и с размаха билась о нас, словно пытаясь вырваться из круга. До этого я не представляла, как это больно, когда тебя наотмашь бьют по лицу, оставляя на нём кровавые полосы…
И вот тогда заговорила Мэг. Её голос звучал ровно, незнакомые слова, словно ноты, составляли мелодию, и, подчиняясь ей, тетрадь успокоилась, а после, упав на пол, загорелась. Сначала пошёл тоненький сизый дымок, постепенно разгоревшийся в настоящий костёр, обдававший всех нешуточным жаром. Но мы выдержали и не разомкнули рук. Напоследок пламя взвилось до потолка и потухло, а вместе с ним погас свет.
На мгновение показалось, что мы стоим внутри костра и, сгорая заживо, смотрим, как вокруг пляшут и веселятся чёрные тени. Ноги подкосились, и я вместе с остальными полетела во тьму. Кажется, все громко кричали, но так и не разомкнули рук…
Солнечный луч нагрел щёку, заставив её почесать, а потом и приоткрыть глаза. Яркий свет заливал комнату, в которой проводился обряд. Все лежали на полу в разных позах, похоже, я пришла в себя первой. Встав и убедившись, что участники ритуала просто мирно спят, поплелась в сторону носилок с Доном и Марком. От страшных предчувствий пересохло в горле и кружилась голова…
Но на этот раз слёзы горя сменились воплями радости, которые и подняли спящую компанию. Мои первые возлюбленные спали и казались, совершенно здоровыми: румянец играл на их нежных щеках, а губы были сочны, как спелые ягоды. Я села прямо на пол и погладила их руки ― они были тёплыми, молодая кожа сияла и совсем не походила на недавно виденный мной желтоватый покров мертвеца… Словно ничего и не случилось, вот только сон их был подозрительно крепок, и сколько я ни звала их по именам, они так и не открыли глаз.
― Не старайся, Франни, они очнутся только в том месте, где было наложено заклинание, поэтому я немедленно вместе со своими людьми отправлю их к тебе в замок, применив для этого магию. Хоть будет, конечно, тяжеловато.
Это был Трош, из всех «проснувшихся» он единственный выглядел неважно: слишком бледен, с посиневшими губами и тусклым взглядом больного человека. Отдав приказ гвардейцам, подхватившим носилки, Трош вышел вместе с ними, и у меня вдруг сжалось сердце. Сейчас это уже был не Колдун с сердцем монстра: я провожала взглядом брата Арчи, которому явно нездоровилось.
― Боже, вместе с пропавшим заклинанием к нему, видимо, вернулось больное сердце. Что же теперь будет?
Внезапно сильные руки обняли меня за талию, прижимая к себе. Я чуть не вскрикнула:
― Фредди, ты напугал меня, бессовестный Шут! ― и, развернувшись, почувствовала горячий поцелуй на губах, на который ответила, не открывая счастливых глаз. Но поцелуй ещё не кончился, а я поняла, что ошиблась…
Это был Арчи, его глаза светились счастьем, в то время как я сгорала от стыда. Легкомысленная Франни пока ещё не была готова к разговору с моим рыцарем и королевским Наследником в одном лице. Легонько отстранив от себя Арчи и пряча глаза, рассказала ему хорошие новости о ребятах и о том, что Трош отправил их на Родину.
― Это же здорово, Франни! Посмотри на меня, не опускай глаза, словно мы с тобой не знакомы. Обратите внимание, прекрасная госпожа, ноги совершенно здоровы, и я готов хоть танцевать, только прикажи… ― и он снова притянул меня к себе. Пришлось со смехом вырваться из его объятий и подойти к разбитому окну.
С улицы доносился щебет птиц, и одуряюще пахло цветами. Я задохнулась: откуда взялось это великолепие посреди осени? Слова жрицы о том, что нам придётся отдать немного «своего» времени, вспомнились не сразу, и в душе пролетел холодный ветерок понимания. Я приехала сюда в конце осени, сейчас, судя по всему, в разгаре весна. Несколько месяцев прошло за одно ничтожное мгновение. А если пролетело несколько лет?
В ужасе я оглянулась назад, прочитав те же мысли на лицах моих спутников, и прошептала упавшим голосом:
― Ребята, а на улице уже весна. Чтобы избавиться от заклинания, мы отдали зиму…
Фредди сделал безразличное лицо:
― Ну и отлично. Ты не представляешь, Франни, каково это ― мёрзнуть на улице в мороз, когда нет денег, чтобы снять хотя бы угол для ночлега. Мы-то с Арчи уже всласть назимовались, так что я не жалею. Люблю весну ― время любви, ― и его глаза грустно усмехались, а я чуть не провалилась от