я находила абсолютно везде. Даже когда меня обминала Милана на прощание, я вдруг остро поняла, насколько же разные бывают объятья! Никогда бы не подумала, что есть столько восприятий на такой привычный жест! Но поняла я эту философию только тогда, когда нашла те самые объятья. Его объятья.
Есть просто родные объятья близких людей, которые оставляли после себя след поддержки и тепла, есть мимолётные, что не оставляют после себя никаких следов, осыпаясь сразу же как высохший песок, а есть его объятья. Они другие и не только более сильные, в них было что-то незримое глазу, но сразу узнаваемое для души. Хоть и их тепло ещё долго греет и нежит, к таким объятьям всегда хочется вернуться, когда они только размыкаются. Не знаю сколько времени мне нужно пробыть в руках Ромы, чтобы они мне надоели или наскучили. По-моему, в них будет всегда хорошо.
Представляя в очередной раз, как я обнимаю его за талию и трусь щекой о косуху, я поняла, что от этих дум у меня не только начинается легкое головокружение и мечтательно-глупая улыбка на губах, так ещё и галлюцинации. Подходя уже к подъезду своего дома, я вижу Рому с желтой розой в руках. Он ещё не заметил меня, а поэтому стоял, облокотившись о железную трубу от своеобразной арки, что украшала вход в сквер и задумчиво разглядывал лепестки розы, не обращая внимания даже на мелкий дождь.
Наверное, нет, это всё же не галлюцинация и байкер вправду настоящий. Ощущая, как внутри всё ликует от долгожданной встречи и одновременно трясутся колени от предстоящего разговора, я направилась к нему.
— Любишь мокнуть под дождём? — улыбнулась я, постучав ногтями по ручке раскрытого зонтика.
Вскинув голову и выпрямляясь, Рома первым делом оглядел меня с ног до головы, словно ощупывая и прикасаясь.
— А это разве дождь? — фыркнул он и смахнул капельку с носа. — Я очень хотел увидеть тебя, поэтому вот, — он протягивает розу, явно не зная, что делать в такой ситуации дальше.
Сложилось ощущение первой подростковой любви, когда ещё не уверен в себе, но так хочется проявить знак внимания. Но вот у меня не было подростковой любви и как принимать цветы от понравившегося парня я не знала, поэтому:
— Предлагаю обмен: я беру розу, а ты зонтик, — и так же протягиваю ему свой раскрытый зонтик. Кстати, тоже жёлтый. — Я просто очень не хочу, чтобы ты стоял под дождём.
А то, что я могла пригласить его к себе, я поняла только после.
Моргнув пару раз, Рома с сомнением в лице согласился.
Но возникшая до этого неловкость быстро сошла на нет, когда Рома взял зонтик и нам двоим было крайне тяжело уместиться под ним.
— Какой до ужаса неудобный и тесный зонтик! Я не думал, что такие бывают, но, масяня, ты сейчас заставила меня по-новому взглянуть на мир! —
Дело в том, что он был изогнут так сильно, что под таким «полушаром» и впрямь умещался только один человек, но никак не рослый парень ростом под метр восемьдесят и миниатюрная девушка. Нам двоим определённо было тесно, а Роме особенно неудобно было наклониться так, чтобы не упираться головой в спицы и чтобы зонт прикрывал и меня.
— Зонтик для одиночек, что ты хочешь? — пожала я плечами, сама не радуясь положению.
— Или для тесных прогулок, — когда Рома обнял меня за талию и удобно прижал к себе, он резко перестал возмущаться и даже взгляд просветлел. — Черт, беру свои слова назад! Всё же какой прекрасный зонтик! Он же идеален для склеивания девчонок! Надо будет пацанам рассказать! Лайфхак, как говорится!
Оглядев зонтик, что накрывал нас обоих и довольного парня, что теперь мог обнимать меня, я решила, что тот самый момент настал и я поговорю с ним.
— Рома, — только начала я, как по зонтику начало бить так, словно с неба начал падать град размером с грецкий орех.
Мы оба глупо и растерянно задрали головы к небу (зонтик был полностью прозрачным, только его каёмка была покрашена в жёлтый, как и трость), поражённо глядя на бескрайнее серое небо. Свинцовые тучи тяжело нависали над нами и казалось, будто бы они были ниже, чем обычно. Капли стали падать чаще, больше и постепенно переходя в ливень.
А мы стояли под зонтиком, прижавшись тесно-тесно и находясь в этом ограждении из воды, я поняла: сейчас, или никогда!
Подняв голову и встретившись с его глазами, что так долго ждали этого.
— Пожалуйста, выслушай сейчас меня.
— Ты уверенна, что хочешь поговорить именно здесь? — обеспокоенно сдвинул брови к переносице парень, намекая на разбушевавшуюся погоду.
— Да! Иначе я опять буду искать возможность сбежать, — и не дав ему ответить, тут же продолжила. Неуверенно, но постепенно, слово за словом и говорить становилось легче: — Рома, пойми, у меня совершенно нет опыта в отношениях. Я ранима, чувствительна и очень, — специально решила выделить и повторить, — очень мечтаю обрести того, в ком смогу раствориться от любви, дышать с ним в унисон и каждый день просыпаться и нежиться в объятьях, как это было с тобой.
Кажется, искорки счастья заклубились в наших глазах одновременно, когда я упомянула утро.
— И я понимаю, что уже начинаю тебе говорить: «Нет», хотя внутри кричу: «Да!». Поэтому я хочу, чтобы ты знал, все мои поцелуи, объятья и прочие нежности — они абсолютно искренни и осуществимы под велением сердца. Все твои поцелуи и объятья для меня становятся зависимостью. Наркотиком! От которого я вынуждаю себя отказываться! Знай! — осторожно свободной рукой прикоснулась к его лицу, поглаживая. — Я отказываюсь не потому, что не хочу, а потому что боюсь. Боюсь тебя и своих чувств! И… Ром, прости меня, пожалуйста, прости за это! Но я не смогу поверить твоим словам о любви, о том, что я точно та самая, кто тебе нужен и больше никто меня не заменит. Эти слова только ранят тем, что могут оказаться неправдой. Очередной твоей уловкой и… И мне так стыдно! — меня переполнили эмоции и чтобы скрыться, я крепко обняла его, прижалась щекой к куртке, чтобы снова спрятать свои глаза и не смотреть в его, в которых сейчас чувства сменяли одним за другим — непонимание, желание, сочувствие, жалость, обеспокоенность, растерянность и в какой-то мере даже испуг.
От куда ни возьмись, жгучие слёзы загорели на глазах, и я с силой зажмурилась. Ну вот, не было печали — снова раскисла от чувств к байкеру.
Некоторое время мы молчали. Рома дал мне собраться